Я думал, что умру от разрыва сердца, так я испугался. С гулко бьющимся сердцем, я медленно повернулся и увидел их всех, шестерых, с ужасающими деформациями, засохшей кровью и трупными пятнами на их маленьких телах.

Малыши плакали, протягивая ко мне свои ручки.

Я вскочил, с грохотом, опрокинув стул. Перепрыгнул через стол, не знаю, откуда появилась эта прыть, и кинулся к двери. Но дверь неожиданно распахнулась сама. На пороге стоял Виталик.

- Ты? – я ошарашено попятился и оглянулся назад.

Дети, затихнув, сбились в кучку, исподлобья глядя на моего брата.

- Я хотел, чтобы ты жил, - ответил Виталик, тщательно запирая за собой дверь. – Но мое тело слабое и ты умрешь.

- Виталя, что ты говоришь? – хрипло произнес я, с удивлением разглядывая своего брата.

- Ты сильный, - продолжал он. – Ты красивый и очень умный. А я хитрый. Аня не поймет и будет меня любить, как тебя. Мое тело умрет вместе с тобой. Мне тебя жалко, Сережа.

- Это ты их убил? – шепотом спросил я.

Не оборачиваясь, я махнул рукой позади себя. Оглянуться на детей было выше моих сил.

- Шесть душ невинных, - важно пояснил Виталик. – Так надо было, чтобы моя душа переселилась в твое тело.

- Я сплю… - пробормотал я. – Я сейчас проснусь… мне снится кошмар…

- Да, ты уснешь, - хладнокровно подтвердил Виталик. – Навсегда. Ты душа седьмая, грешная…

- Бред! – я не мог поверить в происходящее и не узнавал своего брата. Его лицо словно закрыла маска высокомерия.

- Беги! – вдруг взвизгнул детский голосок.

Но я не успел даже пошевелиться, вдруг почувствовав жгучую боль в груди. Я медленно завалился на спину, широко раскрытыми глазами глядя в потолок.

- Прощай…

Голос Виталика был так тих, что я еле его услышал.

Плотный белый туман окутал меня, а когда рассеялся, я увидел, обступивших меня со всех сторон, ребятишек. Их было шестеро – трое мальчиков и трое девочек. Их хрупкие тела просвечивали на свету, излучая сияние.

- Идем с нами, Серега, - сказал один из них.

Он подошел ко мне и протянул руку, помогая подняться на ноги.

Я ухватился за него, обратив внимание, что моя рука такая же тонкая и маленькая, как и у него. И так же светится.

- Сереженька, - услышал я нереально далекий, смутно знакомый голос и вдруг вспомнил Анютку.

В груди защемило так, что от боли у меня перехватило дыхание. Я обернулся на зов и стал напряженно прислушиваться, жмурясь от солнечных бликов, слепящих мне глаза.

- Идем играть, Сережа! – позвала меня полненькая девочка. Отделившись от детской стайки, она вприпрыжку подбежала ко мне.

В последний раз оглянувшись, чувствуя, как тоска, плавящая мне сердце, постепенно отпускает меня, я взял свою новую подружку за руку и, не ощущая тяжести своего тела, заторопился к своим вечным товарищам по играм.