Утром дождь лил по-прежнему, и конца ему видно не было. Ни о какой охоте в такую погоду речи быть не могло. Эйгон вовсю хлюпал носом и чихал. Я не спешил давать ему лекарство - то, что было в походной аптечке, быстро поставило бы его на ноги, но это было разовое средство. А кто знал, сколько еще нам предстояло здесь торчать? Кто мог гарантировать, что Эйгон не захворает снова? Я решил пока подождать и с каким-то мстительным - я еще сам не понимал, отчего - удовольствием наблюдал за его страданиями, когда Раджкар в очередной раз обрабатывал мазью обожженную иагром руку Эйгона. Тот страдал очень картинно, и именно это, наверное, делало его все менее симпатичным в моих глазах. Странно - поначалу он мне понравился, а догадка о том, зачем ему нужен был айгл, даже вызывала какие-то симпатии. Все мы в той или иной степени заражены этим романтизмом, и даже законченный циник порой способен принять чужие любовные страдания за чистую монету.

День мы провели, почти не вылезая из палатки, и отдых оказался очень кстати. Разговаривали мало, да и то только потому, что разговоры затевал Раджкар. Он снова был полон энергии, ему снова не сиделось на месте, и потому мы с Эйгоном могли бы весь день вообще проваляться без дела Раджкар обеспечил нас и завтраком, и обедом, и ужином.

К следующему утру дождь прекратился. Перед рассветом сработала сигнализация, но почему - так и осталось непонятным. Никаких следов мы не обнаружили. Сильно похолодало, по небу - белесому, но с появляющимися иногда голубыми разрывами - плыли низкие клочковатые облака, и иногда снова начинало моросить. Но в воздухе чувствовалось, что непогоде конец. Пора было начинать охоту.

Оставить Эйгона в лагере я не решился, хотя выглядел он очень плохо. Даже после того, как я за завтраком накачал его лекарствами. Если он и притворялся, то все равно получалось убедительно. Но, наверное, я зря к нему придирался - все-таки за эти дни ему здорово досталось.

Мы вышли налегке, взяв только оружие и ловушки, и пошли вверх по склону. Лес постепенно редел, под ногами становилось все суше, местами открывались между деревьями вполне приличные полянки, а когда из-за облаков ненадолго выглянуло солнце, все вообще предстало в ином свете.

- Отличные здесь места, - произнес, осматриваясь, Раджкар. - Жаль, что мы поставили лагерь ниже по склону.

- Здесь нельзя ставить лагерь. Охотничья территория, - ответил я.

И мы начали ставить ловушки. Всего шесть штук - инспекция строго следит, чтобы было не больше трех ловушек на одного клиента. Не здесь следит, конечно - при выходе из поселка. И при регистрации айглов. По крайней мере, в этом вопросе порядок обеспечен - за лишние ловушки пять лет без права апелляции. Без этого правила айглы в наших краях, наверное, давно перевелись бы, так что все верно. Но об этом забываешь, когда день за днем приходишь к пустым ловушкам, когда каждый лишний день означает лишний риск.

К лагерю мы вернулись в полдень. Теперь оставалось только ждать, от нас теперь мало что зависело. До вечера мы отдыхали. Солнце жарило вовсю, но лес вокруг был слишком густым, и до нас его лучи почти не доходили. Но стало заметно теплее. В такую погоду охота обычно хорошая, но я об этом говорить не стал, чтобы не вселять излишних надежд. Здесь бывает всякое, и не раз мне приходилось вести группу назад, так и не добыв ни одного айгла. А дважды я приводил группу назад в поселок в уменьшенном составе...

Эйгон сразу после обеда снова завалился спать, а мы с Раджкаром остались сидеть у костра.

- Как вы думаете, шеф, кем работает наш приятель? - вполголоса спросил меня Раджкар, когда все звуки в палатке затихли.

- Не интересовался.

- А я вот поинтересовался. Ненавязчиво, перед самым нашим выходом, могу себе представить, что означало для Раджкара слово "ненавязчиво". - Он служащий в небольшой компании. Мелкий служащий.

- Ну и что?

- Да ничего... Просто... По чести говоря, меня бесит сама ситуация мелкий служащий ради мелких каких-то своих целей забирается сюда и...

- А у вас-то какие цели? - мне не хотелось спорить. Мелкие цели, великие цели - кто знает разницу? Для каждого свои цели - самые важные.

- Тоже, конечно, мелкие, - помолчав, сказал Раджкар. - Все мы, в общем, одинаковые. Но что-то меня в нашем приятеле не перестает раздражать. Сам не понимаю, почему. Как будто мне что-то от него нужно.

- Наверное, вы ждете благодарности за спасение его жизни.

Он немного помолчал, подумал.

- Да нет, не нужна мне его благодарность. Тут, пожалуй, вот в чем дело. В том, что спасение свое он как должное воспринял. Понимаете - он же привык воспринимать такие вещи как должное. Он привык, что все люди вокруг поступают так, как ему нужно. А если и пытаются поступить иначе, то это им дорого стоит, то они начинают испытывать от этого нравственные, что ли, мучения. У тех, кто его окружает, просто нет альтернативы. Вот ведь в чем, наверное, дело - я просто не мог его не спасти. Я, может, и хотел бы плюнуть на него - но не могу. И он это считает настолько естественным, что даже не задумывается, почему так происходит. Я для него оказываюсь таким же исполнителем желаний, как айгл - вот, пожалуй, в чем дело. А я не хочу быть айглом. Я, может, не слишком хороший человек. Может, для кого-то я и совсем плохой. Для вас, например, я плох уже потому, что пришел сюда за айглом. Но я-то предпочитаю мучить айгла, а не тех, кто меня окружает. А он... Знаете, мне приходилось уже встречать таких людей, и я инстинктивно бежал от них прочь, чтобы не попасть в зависимость. А здесь - ну куда я убегу? Это, наверное, основное, что меня бесит. Вот я и думаю - ну зачем ему айгл-то понадобился? Зачем, если он и так любого из нас может за айгла держать?

- Будь по-вашему, он бы здесь не был. Он бы купался в роскоши и получал от жизни все без нашего участия.

- Да нет же, вы не понимаете. Я ведь объяснял уже - для счастья и для несчастья не нужно многого. Состояние насыщения достигается быстро и очень просто. Многое необходимо для того, чтобы гарантировать это состояние счастья в будущем - а у таких людей, как наш приятель, оно гарантировано тем, что они могут использовать любого из нас как свое орудие. Вот ведь в чем дело.

Я не стал ему отвечать. Просто перевернулся на спину и стал смотреть на небо в просвете между ветвями. Все было тихо и спокойно - как на том берегу Кргали. Как в далеких, безопасных, хорошо обжитых мирах. Как станет здесь, когда мы переловим всех айглов. И я незаметно заснул, даже не закрыв щиток шлема.

А проснулся от выстрела. Не от сигнала тревоги - просто от выстрела. И успел заметить, приподнявшись на локте, какую-то удаляющуюся тень среди деревьев выше по склону.

- Простите, шеф, что разбудил. Но эта тварь уже с полчаса бродила вокруг, и я решил...

- Кто это был? - я уже стоял, сжимая в руках "эктон".

- Не знаю, он почти не показывался. Так, тень среди деревьев.

Из палатки показалось заспанное лицо Эйгона.

- Спите спокойно, коллега, мы вас охраняем.

Тот ничего не ответил, осмотрелся кругом и снова скрылся в палатке.

- Вам следовало разбудить меня. Вы в него попали?

- Не уверен. Посмотрим?

- Надо бы посмотреть, - сказал я с сомнением. Солнце, наверное, уже садилось, и выходить за пределы лагерной защиты не хотелось. Но надо было знать, кто это такой. Не люблю я тварей, что долго бродят вокруг лагеря. Хотя, конечно, пенгусы давно не встречались в этих местах, но все ведь возможно.

- Надо посмотреть, - наконец решился я. - Эйгон, вы меня слышите?

- Да, - донеслось из палатки.

- Одевайтесь и выходите.

- Стоит ли, шеф? - сказал Раджкар почти что мне на ухо. - Себе дороже выйдет.

- Стоит, - ответил я как мог уверенно. - Вы прикроете нас отсюда.

Эйгон собирался минут пять, и я успел не раз пожалеть, что ввязал его в это дело. Вот-вот начнет темнеть, а он копается! - раздраженно думал я, глядя, как он выбирается, наконец, из палатки. Клиенты всякие бывают, Попадаются порой и откровенные трусы. Эйгон, похоже, таким не был - но настороженное отношение к нему уже передалось мне от Раджкара.