Послышались вздохи и гул голосов в комнате, прошедший словно электрическая волна.
— Наши отношения носят личный характер. — Она улыбнулась. — Думаю, вы можете назвать их — мы встречаемся.
Камеры мигали в два раза быстрее, а журналисты начали кричать, задавая свои вопросы, да так громко, что Джессика не могла их перекрыть. Она молча вопросительно приподняла одну бровь и стала ждать, пока все успокоятся. Через несколько минут, когда прессе стало ясно, что она не собирается отвечать на их вопросы и не будет продолжать, крики прекратились.
— Спасибо. Я не буду отвечать на вопросы, но я скажу вам вот что. Поскольку мистер Масри и я встречаемся, безопасность Соединенных Штатов ни разу не ставилась под угрозу. Мы обсуждали соглашение, ход расследования покушения и вещи личного характера, ничего кроме этого. Когда мистер Масри получил информацию, связанную с покушением, он был вынужден сделать выбор между своим постом — посла Египта в США и моралью — моей безопасностью и безопасностью Соединенных Штатов. Он выбрал благополучие Америки и мое… и, так получилось, что он вынужден был отказаться от своего поста и своей страны.
— Как вам и сообщали, мистер Масри все еще находится в критическом состоянии. Я буду оставаться рядом с ним также, как он все это время находился рядом со мной.
Затем Джессика Хэмптон, сорок пятый президент Соединенных Штатов, развернулась и покинула комнату с прессой.
Был пятый день, уже прошли сорок восемь часов, которые были так важны, истек срок, когда антибиотики должны были начать действовать, уже наступил момент, когда стало нецелесообразно управлять страной из мобильного офиса в больнице, а Джессика все оставалась у кровати Камаля, который до сих пор не пришел в сознание.
— Госпожа Президент? — произнес Дерек Эмброуз, проскользнув в палату.
— Дерек. — Она встала и подошла к нему, обняв. Он приходил каждый день, и другие друзья Камаля приходили хотя бы раз каждый день в разное время суток.
— Садись. Могу я попросить персонал принести тебе что-нибудь?
Дерек пригладил свой воротник рубашки, не заняв место, которое она ему предложила.
— Нет, спасибо, мэм. Вообще-то, я здесь, чтобы с вами поговорить.
— Хорошо. Чем я могу тебе помочь?
— Ванесса попросила, чтобы я пришел.
Джессика с любопытством посмотрела на него.
— Она обеспокоится о вас, мэм. — Он откашлялся. — Вы сбросили бомбу о своих отношениях с Камалем на прессу и весь мир, и с тех пор вы недоступны. Пресса сходит с ума, оппозиция в Конгрессе готовится выступить, разглагольствуя о национальной безопасности и угрожает вам импичментом. А ваши сотрудники ощущают себя заброшенными.
Она с силой сжала зубы, подавляя разочарование.
— Я не оставлю его.
Он посмотрел на молчаливую фигуру Камаля, лежащую на белоснежных больничных простынях.
— Он не ожидал… не хотел бы видеть того, что вы делаете. — Он повернулся и открыто встретился с ней взглядом. — Он никогда не захотел бы, чтобы вы поставили под угрозу свою страну и свою работу, сидя у его кровати.
Джессика опустила глаза на пол, ее сердце болело, так сильно болело, что она подумала, наверное, сейчас лопнет в груди. Она боролась, она хотела достучаться до Камаля, и ей не хотелось оставлять его ни на минуту.
— Целых шесть лет я делала только то, что другие ожидали от меня. Я делала то, что сделал бы Джон Хэмптон. Я больше не могу и не хочу быть той женщиной. Я люблю его. — Она положила руку на голову Камаля, поглаживая шелковистые волосы, которые упали ему на лоб. — Я не могу оставить его здесь одного.
Дерек подошел ближе и взял ее за руку.
— И не надо. Я останусь. Чтобы ни случилось, я останусь. Я был рядом с ним с тех пор, как нам исполнилось восемнадцать, и я не оставлю его одного.
Она упорно отрицательно покачала головой, уставившись в пол перед собой.
— Госпожа Президент, вы, возможно, начали этот путь, потому что люди ожидали, что вы пойдете по стопам сенатора Хэмптона, но вы — президент, а не он. Вы говорили с миллионами людей на выборах, и вы сказали им, что могли бы сделать для них. Это вы получили сердца всего мира и сокрушили предубеждения, что женщина может и не может делать в политике в этой стране. — Он замолчал, отпустив ее руку и наклонившись к перилам кровати Камаля. — Это вы встали перед всем миром пару дней назад и заявили, что вы не только их президент, но женщина из плоти и крови, которая любит и любима, не испытывающая стыда, чтобы признаться в этом.
Взгляд Джессики не оставлял его.
— Вы больше не вдова Джона Хэмптона. Вы президент Соединенных Штатов, и ваша нация нуждается в вас.
Его слова были сильными, но его тон был нежным, и она понимала, что он прав. Она знала, что независимо от того, почему она оказалась в кресле президента, она по-прежнему оставалась их президентом, и ее народ нуждался в ней также, как и Камаль.
— Ты не оставишь его? — спросила она, сверкнув глазами.
— Нет. Я говорил с Лондоном. Она знает, что мне нужно остаться с ним, поскольку его семья отказывается приезжать в США. Сколько бы времени не потребовалось я буду здесь.
Она кивнула, хотя тысячи крошечных иголочек впились ей в грудь, прокалывая столько раз, что исцелиться будет невозможно.
— Ты позвонишь, если что-нибудь измениться, любые изменения…
— Да. Сразу же.
Она вздохнула, переведя взгляд на бледное лицо, как маска, Камаля.
— Я оставлю вас на минутку, — произнес Дерек. — Я буду прямо за дверью.
Она кивнула с благодарностью, и когда дверь за ним закрылась, она опустила перила кровати, точно так же, как она делала каждую ночь с тех пор, как он попал сюда, прилегла рядом с ним, положив голову ему на плечо и обхватив рукой его упругую талию. И нежно поцеловала его в щеку.
— Прости, любовь моя. Мне нужно ненадолго уйти. — Она тихо рассмеялась. — Я нужна своим детям. Ты же знаешь, их нельзя слишком долго оставлять одних. — Она поцеловала его снова, как можно ближе прижавшись к нему, стараясь не задеть его трубки, провода и датчика.
— Дерек побудет здесь с тобой, и как только ты проснешься, я вернусь очень быстро, ты даже не узнаешь, что меня не было. — Потом она уперлась на локоть, положив на руку голову и внимательно посмотрела на него, проводя по подбородку, на котором сейчас появилась значительная борода. — Камаль. Мне нужно, чтобы ты пришел в себя. Мне нужно, чтобы ты вернулся ко мне. Я знаю, что все смогу сделать сама, но больше не хочу. Я хочу быть с тобой. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной, я хочу идти с тобой по жизни вместе. Я люблю тебя, и я не хочу жить без тебя.
Она оставила на его губах последний нежный поцелуй, затем поднялась с кровати, осторожно подняла перила на место и выпрямилась. Подойдя к двери, она не стала оглядываться, просто открыла дверь, кивнула Дереку, а затем сказала Ванессе:
— Пожалуйста, скажите сотрудникам, что мы возвращаемся в Белый дом. Мне нужно сделать свою работу.
— Хорошо, госпожа Президент, у нас все готово, сигнал установлен. У вас пять, четыре, три, два и один!
Джессика сидела за столом Овального кабинета, тепло улыбаясь в объектив камеры, транслирующей ее по всем крупным каналам на всю страну.
— Добрый вечер и спасибо, что оторвались от ваших личных дел, работы и семьи, чтобы выслушать мое обращение.
Ванесса обнадеживающе улыбнулась, и краем глаза Джессика заметила, как ее пресс-секретарь лихорадочно строчила смс-ку на телефоне.
— Прошла уже почти неделя с тех пор, как Андрей Ворчевский, член Братвы — русской мафии, пытался меня убить, а вместо этого серьезно ранил господина Масри. Я знаю, что вы все слышали мое заявление, что господин Масри и я состоим в определенных отношениях. На сегодняшний день мистер Масри все еще без сознания находится в больнице, и мы все молимся о его полном выздоровлении. — Она остановилась, с трудом сглотнув. — Я больше всего.
— Я хочу, чтобы у американского народа была полная информация, которую мы готовы предоставить вам в отношении покушения и участия Братвы, а также участия определенных группировок, находящихся внутри Египта. Примерно час назад египетские военные арестовали президента Египта Аббаса за его участие в торговле наркотиками на Ближнем Востоке и в сговоре с Братвой. Президент Аббас и Братва воспользовались лазейками, существующими в торговом законодательстве страны, чтобы перевозить контрабандой наркотики под видом продовольственной помощи. Братва поставляла наркотики, а компании грузоперевозок Аббаса обеспечивали транспортировку.
