Они стояли перед старым, пыльным и в паутине шкафом для мантий. Тот маленько подрагивал, словно бы там кто-то был.
— Боггарт, — объяснил профессор, — он превращается в кого-то или в что-то, чего мы дико боимся…
Половина школьников сразу сделала шаг назад. Да и Рогозин не горел таким сильным желанием открыть свой потаенный страх. А то, мало ли: полученные сведения можно использовать против него самого, кто-нибудь обязательно проболтается…
-… при боггарте используется ваш смех, и заклинание: «Ридикулус»… Кто-то желает попробовать первым?
— Профессор, — поднял руку Вячеслав сразу же…
— Вы хотите попробовать, Рогозин?
— Не совсем. Наши потаенные страхи — это оружие, которое потом можно будет использовать против нас… — тихо, но чрезвычайно отчетливо проговорил парень. — Я не согласен использовать это заклинание при всех…
— И я тоже, — неожиданно проговорила Гермиона, — я знаю, что есть глупые страхи, но… Все-таки выставлять это напоказ… Не стоит…
— Я тоже согласна с Вячеславом, — сказала Полумна. — У меня специфический, и очень личный страх, который, как я бы хотела, остался только моим…
Раздались из толпы школьников и еще голоса одобрения.
— Я принял вашу точку зрения, — Люпин отнесся к подросткам более благосклонно, выслушав их. — Если вы не хотите, то и не нужно… Отработаете заклинание с глазу на глаз со мной, отдельно… Вы тоже, по-своему, правы.
И он кивнул на четырех человек.
— Можете идти. Домашнее задание: прочитать в учебнике о боггартах, законспектировать и сдать в понедельник…
— Спасибо, профессор.
— Рогозин, — в гостиную вечером в пятницу вошла МакГонагалл, которая была на территории школьников весьма редким гостем. — Вас зовут к директору школы…
Глаза четырех друзей с удивлением глядели на него.
— Да, профессор, — спокойно произнес Вячеслав, вставая, — я иду… Я знаю, почему…
— Я быстро, — обратился он к друзьям, — меня ждут…
Идя за профессором по темным галереям, Вячеслав был погружён в свои мысли. У порога его ждал удивленный Дамблдор, но мальчик молчал, несмотря на его расспросы.
Из дверей вышла статная и мрачная Рогозина в погонах и в форме, неся в руке черный чемоданчик и картонную папку с завязками.
— Господин директор, — холодно заметила она, — вообще-то, по всем статьям вашего магического права, вы не имеете права допрашивать несовершеннолетнего без присутствия родителей или опекунов… Итак, сын, о чем ты хотел мне рассказать?
====== Первая ниточка. ======
- До вас, в школе маглов еще не было, – директор едва ли не плясал вокруг суровой женщины-полковника, которая шла твердой поступью, в отличие от него. – Вы – единственный случай за многие годы и века...
- Все когда-нибудь, – тут Рогозина усмехнулась, – господин директор, случается в первый раз...
В ее голосе можно было различить ехидство. Вячеслав понял сразу, что мать раскусила Альбуса Дамблдора и совершенно не поддавалась на провокации.
- Но почему вы потребовали встречи с сыном и непременно сейчас и немедленно?
- Он в письме рассказал, что неожиданно открылись новые обстоятельства дела, о смерти его родителей... Так что мне, сейчас, необходимо доспросить и его, и вас, и одного из учителей... Также он написал мне, что увидел смерть родителей, точнее матери со стороны. Я давно веду его дело, и Вячеславу просто необходимо узнать правду. Он ведь законный сын, – подчеркнула Рогозина, оборачиваясь к старику, – Поттеров. И нам обоим нужна правда, и только правда.
- Вы... ведете дело Поттеров?..
Произнес этот вопрос старик срывающимся голосом. Вячеслав сейчас был готов поставить на кон все свое имущество, и заложить почку – старик впервые(на его-то глазах) был испуган! Да еще и как, смертельно испуган!
- Да. Как только мы узнали про столь печальные обстоятельства, то Вячеслав попросил меня вести это дело как... стороннее лицо, а не как мой сын. Это его право. И, знаете, уже много чего всплыло... весьма интересного. – Полковник ФЭС сейчас смотрела в его лицо крайне серьезно. – Мы со Славой не намерены отступать, пока его не закроем...
- Тогда прошу, – директор провел их в учительскую. – Профессор Люпин сейчас придет...
Учительская оказалась блатным местом: много уютных кресел, столов и столиков; имелась большая доска(почти во всю стену) с расписанием уроков и лекций ученикам, исписанная мелом. Около одного окна была сделана стойка с большим посеребренным черепом(у черепа была открыта черепная коробка сверху) на конце – это оказалось отведенное место для курения, так как из него высовывались окурки. Очевидно, чтобы напомнить курильщикам, что жизнь не вечна. В углу стояла большая пальма в кадке, чей верх терялся в темноте потолка, так как уже успело стемнеть.
Профессор Дамблдор взмахнул своей волшебной палочкой, зажигая свечи в канделябрах и подсвечниках, чтобы все было видно.
Рогозина, аккуратно склонившись над одним столом, щелчком открыла замок на портфеле, и достала бумаги и шариковую ручку. И потом убрала сумку со стола. Но тут Рогозин, к полной неожиданности, протянул матери из своего кармана диктофон.
- Ты же мне говорил, что тут он не будет работать, – спокойно заметила женщина, садясь за стол.
- Невилл ради меня его доработал, так что теперь у вас единственный образец, который будет работать везде и распознавать речь говорящего даже с очень сильными шумами... Дядя Иван легко разберется с его устройством...
- Ценный подарок, – заметила она, включая красную кнопку. – Что ты мне хотел рассказать, Вячеслав?
- То, что я видел своими глазами много-много лет назад. Эти темные существа, сотканные из тумана и мрака, заставили меня вспомнить все это...
То, что я помню, весьма отрывисто, но это вполне хватит...
- Лили, хватай Гарри и беги! Это они! Беги! Быстрее! Я задержу его... – эти слова я услышал первым делом, как потерял сознание. Говорил их мужской голос, но я не сомневаюсь, что это был... мой отец... Он старался кого-то задержать... Кого-то или их.
Сразу раздались звуки борьбы; затем я услышал глухие удары и затихающие мужские вскрики... потом стон, а затем, и это ни с чем не спутаешь, как падает тело на пол... потом я услышал, как кто–то выбегает из комнаты, как громко распахивается дверь, как раздается высокий визгливый хохот...
Потом услышал шаги по лестнице... И шаги не менее двух человек... Дверь распахивается...
Мама стояла посередине комнаты, держа ребенка...меня на руках. Увидев его, она опустила малыша в кроватку и заслонила собой, раскинув руки, как будто это могло помочь, как будто она надеялась, что, если ребенка не будет видно, ее выберут вместо него…
— Только не Гарри, пожалуйста, не надо!
— Отойди прочь, глупая девчонка… Прочь…
— Пожалуйста, только не Гарри… Убейте лучше меня, меня…
— В последний раз предупреждаю…
— Пожалуйста, только не Гарри, пощадите… Только не Гарри! Только не Гарри! Пожалуйста, я сделаю все, что угодно…
— Отойди… Отойди, девчонка…
Вспыхнул зеленый свет, и она упала замертво... Далее – тьма...
Вячеслав закончил говорить. Рогозина нажала кнопку диктофона, и выключила динамик. Слова не требовались... Сцена убийства матери поражала своей безжалостностью.
- Слав, подпиши здесь... Дату и подпись...
Рогозин безмолвно подписал бумагу, и уставился на сидящего в дальнем углу Люпина(беседа велась исключительно по-русски, и тот недоуменно смотрел то на Славу, то на Галину Николаевну).
- Теперь ваша очередь, мистер Люпин, я правильно вас называю? – вежливо проговорила женщина, уже перейдя на английский.
- Правильно, а вы – та самая женщина, что взяла Гарри в семью?
- Да, меня зовут Галина Николаевна Рогозина, полковник полиции, живу в России, являюсь руководителем Федеральной Экспертной Службы... – представилась она. – Соответственно, Вячеслав жил в России вместе со мной, до прихода письма которое и открыло правду. А теперь я хочу у вас кое-что спросить... Слав, я буду тут долго, а ты бы пошел к друзьям... – обратилась женщина к замершему мальчику.
