— Ты прав, — женщина отняла руки от лица, — быть может, время мне подскажет решение этой проблемы… Но реакцию Славы на это я даже боюсь представить…

====== Артефакторика. ======

— Итак, — проговорил мужчина приятной наружности, с каштановыми, чуть кудрявыми волосами, и серыми глазами, — я вижу, что на мой предмет, который проводится у вас в первый раз, пришли очень многие из вас…

Он окинул навостривших уши учеников Гриффиндора и Райвенкло внимательным взглядом.

-…но, как вы наверняка слышали от других или знаете, что не все остаются здесь учиться. Учиться здесь очень трудно. И… Одно из самых главных преимуществ это то, что вы в любой момент можете уйти отсюда — я вас насильно здесь держать не намерен, если почувствуйте, этот предмет не ваш…

Итак, меня зовут профессор Вильгельм Рассел, и я являюсь мастером-артефактором. Можете пока не записывать, — обратил он свое внимание моментально на схватившую перо Гермиону, что сидела прямо перед ним, — быть может, оно вам сегодня и не понадобится… Пока просто слушайте меня.

Девочка, огненно вспыхнув, опустила перо обратно в чернильницу.

— Сейчас, — продолжил профессор Рассел, — я дам вам тест, который с точностью до десятой доли процента выявит (или наоборот — не выявит) у вас предрасположенности к моему предмету. Говорю сразу — на этом уроке останутся лишь те, кто получил больше семидесяти пяти процентов. Остальные могут со мной попрощаться и быть свободны — я не намерен учить тех, кто слишком слаб, и не обладает гибким умом и воображением — одним из главных составляющих этой науки. С каждым после я буду беседовать индивидуально…

Все вы будете решать его молча, а не сообща… Да, сейчас… Встать всем!

Через секунду обычные школьные столы на два человека от мановения волшебной палочки разделились. Теперь за каждым столом сидело ровно по одному учащемуся — и стол был лишь на одного.

Перед Вячеславом лег пергамент с вопросами. Рогозин покорно взял свой тест, и начал выводить на листке ответы и мысли.

— Время пошло!

Профессор дал им довольно непростой тест. Рогозин, еще как вошел в класс, понял, что этот маг едва ли не самый необычный из тех, кто ему встречался в школе. Тест Вильгельм Рассел дал чисто психологический, на внимание и на мысли.

И тут ему сильно помогла материнская «база». Рогозин-младший отвечал честно, довольно откровенно. Последним заданием было дано нарисовать любой амулет, хоть чужой, хоть собственный, из головы.

Вячеслав аккуратно переглянулся через левое плечо — Невилл, против обыкновения, начал тест с конца, и уже, высунув язык, лихорадочно рисовал одну из своих задумок. По-видимому, он был в полном восторге от теста…

Так что же взять и нарисовать ему самому?

Неожиданно в голове всплыл яркий материнский образ. Мать, в погонах, жесткая, «стальная», мертвой хваткой сжимает свой пистолет… Она была готова защитить, убить, броситься прямо на врага… В глазах нет страха или отчаяния — прямое выражение зрачков, устремленных на врага, было деловым, сосредоточенным… Даже несмотря на патовую ситуацию — к горлу похищенного Рогозина-младшего приставили лезвие ножа, вынуждая мать совершить должностное преступление — выпустить из заключения преступника.

Она — Фемида. Неотвратимое наказание для совершивших противоправное деяние… и подтолкнувших к этому других. Дамоклов меч! Весы! Точно!

Старательно вырисовывая меч с весами, Рогозин не обращал внимание на шорохи и шепот за спиной; преподаватель начал, в итоге, ходить по рядам, и жестко требовать тишины.

— Итак… сдаем работы! Все, быстро-быстро! — хлопнул преподаватель в ладоши. — Мне же вас проверить еще надо!

Рогозин, с чувством выполненного долга, взглянул теперь направо — Луна, улыбаясь, уже протягивала преподавателю свою работу. Наверняка, там было что-то связанное со смертью и моргом…

Преподаватель начал сканировать работы интересным амулетом, и тут Рогозин быстро сообразил, что первая часть «теста» сейчас проверится сама собой. Круто.

Через пять минут он уже читал первую фамилию. Этим учеником оказался Симус. Несколько секунд — и Симус уже с расстроенным выражением лица собирал свою сумку и прощался с профессором…

Класс редел на глазах. Из их четверки вызвали уверенную к себе Гермиону. Через пять минут профессор отрицательно качал головой и указывал ей на дверь, к большому удивлению Вячеслава.

— Но я хочу изучать артефакторику! — обиделась девочка.

— В вас нет и проблеска собственной мысли. В этой работе, что вы сдали, все мысли и чаяния — заемные, взятые из книг! У вас фотографическая память, но это в артефакторике как раз плохо… Иногда амулеты нужно придумывать за считанные секунды. Особенно мне не понравилось, что вы настолько идеально скопировали амулет — все так, как в книжке, ни одной лишней черты! Я не приму вас на курс. Вы и пятьдесят процентов не набрали… Прошу вас покинуть мой кабинет…

Дико расстроенная девочка, гневно метнула взгляд на преподавателя, и, громко хлопнув дверью, покинула аудиторию.

Рогозин с Невиллом остались вдвоем. Луна, тоже о чем-то поговорив с преподавателем, тоже с ними попрощалась. Их две работы оказались последними.

Рогозин узнал свой пергамент в руках у профессора. Он ждал…

Лицо профессора, по мере почтения, медленно приобретало восторженное выражение.

— Кто из вас обоих Рогозин Вячеслав?

— Я, — встал со своего места Слава.

— Потрясающая работа… Не лишенная ума и проблеска вдохновения. Амулет можно конструировать хоть сейчас. Судя по фамилии, вы не с Англии…

— Я из Российской Федерации.

— Вот как! Русские конструкторы почти всегда были лучшими в артефакторике, особенно в славянской. Мой учитель был россиянином, и передал мне все накопленные знания, посчитав меня достойным их… А что вы вообразили, когда рисовали это?

— Мою маму… Она магла. — Коротко ответил Слава.

— Судя по амулету, она работает… как это… в органах безопасности.

— Почти угадали. Да, она глава Федеральной Экспертной Службы.

— Я очень хочу видеть вас на курсе.

— Спасибо, сэр.

— А вот с вами, молодой человек… — профессор Рассел взял последний из оставшихся листков, — мне нужно подумать… Вы, Рогозин, можете быть свободны — через десять минут будет звонок…

— Невилл мой друг просто…

— А вы, мистер Рогозин, не так-то и просты… У вашего друга…

— Просто, Невилл талантливый изобретатель, но ему не хватает магических сил, вот и все… — сдал «с потрохами» друга Слава. — Я бы хотел, чтобы мы с ним работали, что называется «в тандеме».

— Если вы поручитесь за него, — профессор метнул взгляд за держащего скрещенные пальцы под партой Невилла, — то я согласен с вами двумя работать… Помимо вас на курсе будут еще пять человек с разных факультетов, итого — семь.

— Я согласен.

— Спасибо, Слава! — Невилл порывисто вскочил и обнял одноклассника, — значит, — с надеждой глянул он на преподавателя, — я — на вашем курсе?

Вильгельм Рассел кивнул.

— Садитесь вы тогда вместе. Учебники и прочее я выдаю вам сам.

— Я так рад! — Невилл едва не подпрыгивал от счастья, идя со всеми на ужин, — я буду учиться артефакторике! Я буду учиться артефакторике!!!

— А какой у тебя результат теста, Невилл? — с подозрением глянула на него Грэйнджер.

— Эээ, восемьдесят пять процентов. У Рогозина вообще целых сто, здорово, да? А у тебя какой?

— Двадцать, — бросила сквозь зубы девочка, сминая свою первую, проваленную контрольную работу в жизни в тугой ком. — Придурок! Он знания вообще не оценивает! Воображение, понимаешь ли ему подавай! — передразнила она его.

— Он прав, Герм, — неожиданно проговорила Полумна, — ты знаешь много фактов и читаешь много книг, но… Ты слепо веришь написанному, четко и методично выполняешь инструкции, даже при этом не задумываясь — а верны ли они на самом деле? Вот тебе дали дорогу — и ты по ней идешь, не сходя и не отклоняясь с середины. А мы наоборот, сходим с тропы и идем, иногда, дремучими лесами, продираясь сквозь лесную чащу!