Луна дернула его за рукав, показывая, что не стоит привлекать к себе лишнее внимание. Рогозин тут же опустил голову.
— Ох****, — шепотом выдавил он русским-матерным. — Луна, че делать будем?
У самой Луны перед ней лежал девственно чистый лист бумаги. Она даже не взяла в руки перо!
— Как, что? — проговорила она, улыбаясь, — разгадывать! Кто из нас более-менее владеет психологией?..
Легкая улыбка тронула губы Рогозина.
— Разгадать, говоришь? Да, легко…
Спустя полчаса Локонс собрал работы на стол и быстренько просмотрел их.
— Ай-яй-яй! — покачал он головой укоризненно. — Почти никто из вас не помнит, что мой любимый цвет сиреневый! Я об этом пишу в книге «Йоркширские йети»… А кое-кому не мешало бы повнимательнее читать «Встречи с вампирами». В главе двенадцатой я черным по белому пишу, что идеальный подарок для меня в день рождения — благорасположение между всеми людьми, магами и немагами. Но, разумеется, я не отказался бы и от бутылки доброго огненного виски Огдена!
— Попытка пошутить не засчитана, — тихо говорит Луна, а Рогозин, не выдерживая, начинает так же тихо хихикать.
— У него печально с чувством юмора…
— Хочу отметить две работы — мисс Грэйнджер и, если я правильно произношу, мистера Рогозина! Где вы, поднимите руки!
Сейчас уже глаза Гермионы были готовы вылезти на лоб. Она медленно обернулась к нему. Рогозин, едва скрывая свой торжествующий боевой клич и дурацкое выражение лица, сжал руки под партой.
Они оба подняли руки в воздух одновременно.
— Каждый из вас получает по десять баллов факультету!
— Рогозин, ты бомба! — проговорила Лавгуд, быстро склонившись над его ухом, — как?! Ты почти все угадал!
— Мама учила меня. Не зря… она же мастер психологического допроса, учила как сопротивляться гипнозу, отмечать детали и прочее-прочее… Я даже сам не знал, смогу ли я разгадать… закрытую книгу…
— А как про его любимый цвет узнал?
— Кольцо, обрати внимание, с аметистом, а оно сейчас с его одеждой плохо сочетается… Такие… пижоны как он уделяют внимание к одежде и аксессуарам. Но это кольцо выбивается из общего вида… Подарок? Нет, потому что оно слегка потускнело, к подарку так не относятся. По-видимому, оно нравится владельцу…
— Ничего себе… Кажется, судя по Гермионе, она собирается тебя пытать на перемене!
— Мне уже страшно…
— Рогозин! — раздался сзади вопль обычно спокойной Гермионы, — как ты умудрился написать эту контрольную, не зная ничерта!!! Я же тебя допрашивала по книгам!!!
— Моя мама, не забывай, хороший психолог. Она научила меня многому, в том числе, и «считывать» характер владельца по одежде, лицу и другим мелким деталям. Просчитать Локонса — это все равно, что… увидеть восход солнца.
— Круто… А есть книги по этому? Я тоже хочу этому научиться…
Рогозин взглянул прямо в глаза девочке — в их застыло лишь упорство и жажда знаний. Ох… Трудно же ей жить в мире!
— Это практика, Герм. Не все в мире можно прочитать в книгах. Есть общие слова и выражения, есть много разных методик… Но это только лишь практика, практика и практика… У меня мама с людьми работает, через ее руки сотни людей проходят… Ситуации и случаи бывают разные…
— Но книгу ты дашь?
— Книги я дам, но потом не взыщи.
— Отлично.
— Слав, — раздался позади них голос Невилла, — тебя к директору приглашают. Пароль: клубничные тянучки…
— О, спасибо, мне как раз документы надо ему передать… Бегу уже, — и Рогозин нос к носу столкнулся с Полумной.
— Будь очень осторожен с ним, Слав. Он не тот на вид, кем на самом деле является…
— Да, спасибо… Я в курсе…
====== Игры за спиной. ======
Рогозин, сжимая папку с документами, наконец достиг одинокой, уродливой горгульи.
— Эээ, клубничные тянучки!
Горгулья задвигалась, и отпрыгнула с пути, открывая взору мальчика лестницу, уходящую вверх. Едва Слава вступил на нее, та начала плавно ехать вверх, поднимая его кругами, как эскалатор в метро.
Оказавшись перед дубовой, массивной дверью, он постучался в нее и получил приглашение войти.
Вячеслав невольно огляделся. Из всех кабинетов (а он так много повидал их не только здесь, но и в России) кабинет директора Дамблдора был самый интересный. Это была круглая, большая и очень просторная комната, полная еле слышных странных звуков. Множество таинственных и незнакомых ему серебряных приборов стояло на вращающихся столах — они жужжали, выпуская небольшие клубы дыма. Стены увешаны портретами прежних директоров и директрис, которые мирно дремали и посапывали в красивых рамах. В центре громадный письменный стол на когтистых лапах, а за ним на полке — потертая, латаная-перелатаная Волшебная шляпа. Так же у директора были собраны самые различные книги — все они стояли на своих полках в многочисленных шкафах. Сбоку от стола стояла высокая жердочка, а на ней сидела необычная крупная птица в алом с золотом оперении — на вид она была немолода.
— Здравствуйте, господин директор. — Очень спокойно проговорил Вячеслав.
Седовласый старик приглашающе махнул, и Рогозин без единого звука уселся за стол, напротив профессора.
— Что же… у нас, мистер Рогозин, не было времени пообщаться друг с другом…
Мальчик слушал его молча.
— Приглашаю тебя взять лимонную дольку…
— Нет, спасибо большое, я аппетит себе перед ужином не хочу сбить. — Вежливо отозвался паренек, зная, что ничего есть или пить из рук своего врага не стоит. Опасно.
— Но может…
— Нет, спасибо, я вообще не люблю сладкое… — все так же, в таком же вежливом ключе отозвался гриффиндорец. — Спасибо вам, — с нажимом проговорил последнее слово он.
Мысленно мальчик уже взмолился о том, чтобы директор перешел к самому главному. Время и терпение у него были не резиновыми.
— Ладно-ладно! — старый колдун поднял ладонь вверх, — я давно мечтал с тобою побеседовать…
«…Ага, сейчас. Я-то вообще первым искал встречи с тобой, но ты как-то рвения не проявил, и видеть меня не захотел…»
-… так как я знаю твое настоящее имя.
— Меня усыновила моя мама, и сейчас с моим печальным прошлым у меня связи больше нет… Я — Рогозин Вячеслав Вячеславович.
— Ты ведь герой, Гарри Джеймс Поттер… Пережить такие чары просто не под силу рядовому волшебнику… — старик чуть наклонил голову вперед, голубые, лживые глаза блеснули за стеклами его оправы. Рогозин моментально закрыл дверь в подсознании и на уровне рефлекса — мама учила его противостоять гипнозу и другим воздействиям на психику и, возможно, директор не гнушается самыми разнообразными методами подчинения.
— Я не знаю, что меня спасло. Может, вы знаете больше меня? — глупо захлопал ресницами быстро-быстро мальчик, приобретая самый невинный вид. — Расскажите, мне очень интересно!
Взгляд директора мгновение ока заледенел. Сейчас он не выглядел как добрый и внушающий доверие старичок, а наоборот — выражение лица стало гневным, едва ли не яростным, глаза стали мутными, такими, которые бывают иногда у его матери, у Галины Николаевны, когда он говорит неправду. Незримая магическая мощь директора ощутимо давила на плечи, пытаясь «подмять» ребенка под себя. Но Рогозин-младший не лыком был шит, и поэтому вместо того, чтобы покориться, гордо выпрямил спину. Ощущение давления моментально ослабло.
— Это очень тяжелая история, мой мальчик… Тебе еще рано об этом знать.
«Не хочет? Ну, ладно…»
— Хорошо, тогда я напишу моей матери. Она хочет понять, почему так произошло… — просто сказал ребенок.
— Я знаю, что твоя приемная мать работает в… правоохранительных органах России. — Директор очень холодно ему улыбался, но его улыбка Славу не обманула и на провокацию он не клюнул.
— Да, она следователь в Федеральной Экспертной Службе…
— И какова раскрываемость дел?
Мысленно Рогозин поаплодировал собственной выдержке. А так же и осведомленности директора о том, что происходит за стенами. Пусть даже не в Англии.
