Дамблдор вынул волшебную палочку и стукнул по крышке ларца три раза. Крышка медленно, со скрипом открылась. Дамблдор сунул внутрь руку и достал большой, покрытый грубой резьбой деревянный Кубок. Ничего примечательного — не будь он до краев наполнен пляшущими синеватыми языками пламени. Дамблдор закрыл крышку, осторожно поставил на нее Кубок, чтобы все хорошо его видели.
— Желающие участвовать в конкурсе на звание чемпиона должны разборчиво написать свое имя и название школы на куске пергамента и опустить его в Кубок, — сказал он. — Им дается на размышление двадцать четыре часа. Кубок будет выставлен в холле. И завтра вечером выбросит с языками пламени имена чемпионов, которые примут участие в Турнире Трех Волшебников. Конечно, избраны будут достойнейшие из достойнейших. Кубок на всю ночь останется в холле и будет доступен всем, кто хочет участвовать в Турнире. К участию в Турнире будут допущены только те, кто достиг семнадцати лет. А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. Всем, кто младше указанного возраста, пересекать эту линию запрещено. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, примите к сведению — для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до конца. Бросив свое имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт, который нарушить нельзя. Посему хорошенько подумайте, действительно ли вы хотите участвовать в Турнире. Ну, а теперь, кажется, самое время идти спать. Всем, всем доброй ночи…
====== Четвертый чемпион. ======
— Луна, можешь мне собрать со стола чего-нибудь завтра? У меня вообще нет времени перекусить, кроме завтрака… У меня тренировка с тобой с утра, потом артефакторика, а затем мы с профессором Слизнортом занимаемся до самой церемонии выбора участников Турнира Трех Волшебников… — проговорил Рогозин, когда они поднимались в свою гостиную после банкета, по главной лестнице.
— Поняла-поняла! — замахала руками девочка. — Не беспокойся, я возьму и еды, и контейнер… Запомню…
Утром субботы, как и обычно, Луна и Вячеслав встали рано, и направились на квиддичное поле. Тренировки с Грюмом давались все легче и легче с каждым — их мышцы привыкали к постоянной тяжелой нагрузке, и они оба начали постепенно увеличивать и свои утренние тренировки… Бой теперь производится гораздо ожесточеннее, чем обычно, с применением новых тактик и приемов, которых им напоказывал Грюм, изредка демонстрируя их на практике.
Так же старый вояка рассказывал и о тех спецоперациях, в которых ему доводилось участвовать, так же моделируя с помощью подростков ситуации, возникшие прямо там. Опыт у Грюма был поистине огромен и, даже не особо любившая, как личность, профессора Гермиона все равно прислушивалась к его словам.
Грюм предложил персонально Рогозину специальный комплекс упражнений, разработанный для специальных служб, и Вячеславу прибавилась еще одна тренировка, и она происходила как раз в субботу…
Но тут со стороны корабля дурмстрангцев, к ним подошел высокий парень в спортивной форме. Он окликнул их — Луна в борцовских перчатках била повисшую в воздухе от заклинания Вячеслава мягкую мишень. Оба обернулись, и заклинание левитации Славы перестало действовать — наколдованная мишень тяжело упала на траву.
— Здравствуйте, — поздоровался с ними юноша, и Рогозин с Лавгуд моментально узнали гостя — сам Виктор Крам сюда пожаловал. Ну, правильно: он же ловец мирового уровня, и ему нужно поддерживать физическую форму в тонусе. — Можно к вам присоединиться?
Парень говорил это с легким акцентом.
— Можно, — проговорил Рогозин, — здравствуйте. Но если выдержите наш темп, уважаемый Виктор. Меня зовут Вячеслав Рогозин, а мою соперницу — Полумна Лавгуд…
— Красивое имя, — заметил Крам оглядывая точеную фигурку девушки, и Луна тут чуть при этом порозовела. Рогозину это не понравилось:
-… и, по совместительству, мою девушку… Мы сами из России. Будем знакомы… Учимся на четвертом курсе гриффиндорского факультета.
— Вы владеете русским? — сразу же перешел на русский Виктор, тут он уже говорил без акцента. — Здорово… Интересно, как можно тут познакомиться с девушкой, и пригасить встречаться, ведь всех красавиц и умниц уже подразобрали?
Луна на это захихикала. Рогозин просто улыбнулся:
— Не всех еще разобрали, Виктор… Ну, что, продолжим? — спросил он, и снова поднял свою волшебную палочку.
Виктор Крам тоже, и с явным удовольствием, наколдовал себе боксерские перчатки…
Они прекрасно провели это утреннее время с Виктором. Тот оказался интересным собеседником, и поведал о себе и о школе много фактов, разумеется, не называя местонахождение здания. Вячеслав с Луной тоже поведали ему довольно много о своих приключениях, и Рогозин раскрыл факт о своем «настоящем» имени. Тогда Виктор все понял, и Рогозин с Крамом стали друзьями.
Хоть Рогозин и предупредил, что у него будет артефакторика (профессор болел неделю назад, и не смог провести уроки на неделе, и вынужденно проводил их в субботу), Крам пообещал его ждать.
День прошел в заботах и делах; Рогозин, собственно говоря, очухался и поднял голову от котла лишь в шесть часов, когда до церемонии оставался почти час. Слизнорт, ласково пожурив его, чуть приоделся и пошел вместе с ним в Большой зал.
Все глазели на Кубок огня. Он стоял в центре холла на табуретке, на которую обычно клали Волшебную шляпу. Его огибала начерченная на полу золотая линия, образуя окружность радиусом три метра.
Зал был полон. Сидели на местах все, кроме них с преподавателем зелий. Малфой злобно кинул на Рогозина подозрительный взгляд — Крам пересел за гриффиндорский стол и сейчас львы плотно оккупировали квиддичную знаменитость. Но Виктор лишь изредка отвечал на сыпавшиеся как из рога изобилия вопросы, в основном беседуя с Полумной Лавгуд, на которую очень злобно искоса посматривала почти вся женская часть Хогварста, плюс девушки из других школ-соперниц.
Виктор приглашающе замахал рукой Вячеславу, когда увидел его стоявшим на пороге, и высматривающим своих друзей. Парень, улыбнувшись, прошагал до их группы. Пожали друг другу руки — у некоторых просто глаза на лоб полезли. Рогозин начал жевать ужин.
Наконец золотые тарелки засияли первозданной чистотой. Зал шумел, гудел и вдруг смолк — Дамблдор поднялся с места. Сидящие по обе стороны от него профессор Каркаров и мадам Максим замерли в весьма напряженном ожидании.
— Кубок огня вот-вот примет решение, — начал Дамблдор. — Думаю, ему требуется еще несколько минут. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу. — Он указал на дверь позади профессорского стола. — Там они получат инструкции от судий к первому туру состязаний…
Он вынул волшебную палочку и широко ей взмахнул; тотчас все свечи в зале, кроме тех, что горели в «праздничных» тыквах, так как был День Всех Святых, погасли. Зал погрузился в полутьму. Кубок огня засиял ярче, искрящиеся синеватые языки пламени ослепительно били по глазам. Весь шепот, что ранее звучал в Зале, стих.
Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамента. Зал замер.
Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент, освещенный огнем, опять синевато-белым, и Дамблдор громким, отчетливым голосом прочитал:
— «Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам».
Зал содрогнулся от грохота аплодисментов и восторженных криков.
Виктор Крам поднялся с места и, ссутулив плечи, вразвалку двинулся к Дамблдору, повернул направо и, миновав профессорский стол, исчез в соседней комнате. Рогозин улыбался.
Пламя вновь покраснело, и Кубок выстрелил еще одним куском пергамента.
— «Чемпион Шармбатона — Флер Делакур!» — возвестил Дамблдор.
Девушка, похожая на вейлу, легко поднялась со стула, откинула назад волну белокурых волос и летящей походкой прошла между столов Гриффиндора и Пуффендуя.
