Для 70-х годов наиболее значимыми стали работы Д.Л. Голинкова, автора целого ряда книг и статей по проблематике ВЧК и внутренней контрреволюции[38]. Д.Л. Голинков положил своеобразное начало историко-юридическим исследованиям деятельности ВЧК. Написанные на большом фактическом материале, с использованием воспоминаний, судебных отчетов, материалов периодической печати, его работы привлекли внимание не только специалистов, но и общественности, неоднократно переиздаваясь. Следует также отметить составленную Д.Л. Голинковым обширную библиографию работ по внутренней контрреволюции, которая и сейчас не потеряла своего значения[39]. Но основное достоинство работ Д.Л. Голинкова, по нашему мнению, в том, что они давали возможность проследить этапы и особенности развития внутренней контрреволюции на протяжении длительного периода. Современная источниковая база уточняет и даже опровергает многие положения автора, работавшего в 60–70 гг. Но по фактическому материалу и его проработке в тот период, эти книги и статьи представляли собой значительный шаг по сравнению с предыдущими исследованиями.
Наиболее значительной работой 80-х годов о деятельности ВЧК является, на наш взгляд, монография В. П. Портнова, в которой сделан акцент на правовую деятельность ВЧК, эволюцию ее правового статуса, развитие в системе госучреждений в 1918 и последующих годах[40]. Хорошо исследованы статус ВЧК в первые месяцы деятельности, ведомственная борьба с наркоматами юстиции и внутренних дел, обстоятельно освещена дискуссия о ВЧК в 1918–1919 гг. В результате освещение проблемы красного террора и деятельности карательно-репрессивных органов получило недостающий в советской историографии юридический подход. Из многочисленных книг, посвященных ВЧК и изданных в советский период, работа В.П. Портнова выделяется наибольшей объективностью.
Особенностью третьего периода в историографии ВЧК также стало появление многочисленной региональной литературы, посвященной местным ЧК. В результате проведенных исследований было опубликовано большое количество работ, которые устранили имевшийся перекос в сторону освещения, прежде всего деятельности центральных органов ВЧК[41]. Были введены в научный оборот материалы местных архивов, периодической печати и прежде не используемой мемуарной литературы. Хотя в этих исследованиях отдельные регионы и не были затронуты, тем не менее они дали возможность произвести ряд переоценок прежних положений и выводов на следующем этапе изучения проблемы. В частности, утвердившееся к этому времени положение о применении красного террора исключительно в центре России, Москве и Петрограде, не получило подтверждения в данных работах, показывавших ожесточенный характер борьбы по всей России.
Особое значение для становления региональной историографии ВЧК имеет коллективная монография ленинградских историков, посвященная ПГЧК. Можно отметить привлеченные партийные и чекистские архивные материалы, насыщенность биографиями местных чекистов, детализацию ряда ключевых дел. Вместе с тем, помимо политической заданности, в работе есть еще один существенный недостаток – в ней практически не рассмотрена деятельность Петроградской ЧК в 1920–1922 гг. Но в целом, наряду с появившимися позднее книгами М.Н. Петрова и А.В. Смолина, она позволяет выявить характерные для Северо-Запада особенности борьбы с контрреволюцией в регионе[42].
Для этого периода советской историографии ВЧК характерно усиление интереса к биографиям руководителей ВЧК и местных ЧК[43]. Эти биографические публикации позволяют, хотя и не в полной мере, выявить роль и позицию отдельных лиц в проведении красного террора и в борьбе с контрреволюцией в целом.
Помимо специальных исследований, посвященных чрезвычайным комиссиям и борьбе с контрреволюцией в рассматриваемый период (с 1955 г. по конец 1980-х годов) выходят работы, в которых данная проблематика затронута в связи с другими вопросами истории Октябрьской революции и Гражданской войны[44]. Особо отметим важный вклад в характеристику Белого движения, который внесли работы Л.М. Спирина. В них впервые была приведена статистика белого террора на советских территориях, подробно освещена роль антисоветских партий в организации террора.
Новый период в историографии вопроса о красном и белом терроре начинается с конца 80-х годов, что было обусловлено политическими изменениями в советском обществе, вызванными перестройкой Горбачева. Среди прочих тем проблема красного и белого террора в гражданской войне была включена в начале 1989 г. Академией наук СССР в комплексную программу исследований по истории Великой Октябрьской революции[45]. В 1989–1990 гг. новыми изданиями выходят работы историков 20-х годов. Особо следует выделить переиздание работы С.П. Мельгунова и двухтомного документального сборника «Красная книга ВЧК». В журналах печатаются самостоятельные исследования отечественных историков и публицистов, краткие изложения зарубежных работ, архивные материалы[46].
Нельзя не заметить, что в этот период наблюдается определенный перекос в изобличении красного террора, обусловленный в значительной степени влиянием эмигрантской литературы. Особую роль в этом процессе играла публикационная деятельность Ю.Г. Фельштинского[47]. Помимо монографии по истории гражданской войны, им были подготовлены два тематических сборника, посвященные проблеме красного террора[48]. Следует отметить, что, несмотря на большое количество помещенных документов, их ценность снижена механическим подходом составителя к подбору и размещению материалов. В целом же новая публикация документов Особой комиссии, ряда чрезвычайных комиссий (Царицынской и др.) при критическом подходе к их анализу, безусловно, оказывает помощь исследователю в разработке проблемы красного террора в гражданской войне.
Переиздание «Красной книги ВЧК» и отдельные контрвыступления историков не могли изменить кардинально подход к освещению проблемы красного террора[49]. Освещение политики красного террора стало заложником бурных изменений в последний период перестройки.
Объективный и научный подход наметился лишь к середине 1990-х гг.[50] Коренному пересмотру подверглась статистика красного террора; прежде заниженные цифры уступили место более реальным данным. Сделаны были первые попытки создания целостной концепции красного террора, его содержания и направленности. Вместе с тем оставались существенные пробелы и упрощения в раскрытии этой важной проблемы, дополненные работами последующих лет.
Большую роль в разработке темы сыграли работы казанского историка А.Д. Литвина, основанные на большом архивном материале, прежде всего его монографическое исследование по данной теме[51]. Работа хорошо прорабатывает вопросы, связанные с проведением террора в поволжских губерниях и Москве, дается характеристика белому террору, особенно индивидуальному, рассмотрены и другие важнейшие аспекты проблемы.
Политику красного террора нельзя рассматривать в отрыве от белого террора, поэтому в предлагаемой читателю книге есть отдельная глава и о белом терроре. Более обстоятельно политика белого террора рассмотрена автором в специальной монографии, где проанализирована как его хронология, так и соответствующая историческая литература и источники по данному вопросу.
