- Ну, вот и познакомились немного поближе... - с какой-то почти детской радостью и удовлетворённостью, и в то же время с намёком на что-то большее, констатировал Буранов и затем продолжил. - А теперь дорогой ты наш князь "Болконский", пойдём в отделение знакомиться с личным составом.

Максим не стал выяснять, а уж тем более уточнять, почему его назвали Болконским и как это ему воспринимать...? Как комплимент, или обидное для него сравнение!? Промолчал.... На всякий случай.... С Бурановым, наверное, надо лучше больше помалкивать, а то ненароком не только фуражка съедет на затылок, но и сама голова вместе с фуражкой с плеч слетит. Фуражку то не жалко, а вот голову...!? Запасной то ведь нету...! А занять не у кого.... Многие сами без голов ходят.... Так вот и живём...!

Они прошли один коридорчик, второй, затем третий и попали в довольно просторную комнату. Хотя, как такового простора там не было. А если и был, то разве только, что на потолке.... На нём красовалась только одна люстра. А всё помещение было заставлено шкафами, шкафчиками, стеллажами, картотеками, полками. Личные дела призывников находились практически повсюду. И если так можно было сказать, то просто валялись везде, где ни попадя. На картотеках, рабочих столах, стеллажах и даже на полу.

- Сейчас идёт усиленная подготовка к весеннему призыву молодёжи - сказал Максиму, как бы оправдываясь за царивший беспорядок в отделении Анатолий Васильевич. - Работы невпроворот и ты очень вовремя подоспел... - а потом добавил, уже обращаясь к работникам отделения. - "Минуточку внимания господа офицеры и прочее гражданское сословие. К нам прибыло и, надо прямо сказать, весьма кстати, молодое пополнение в лице этого симпатичного лейтенанта, который мне лично, очень напоминает поручика Голицына из царской армии. Хотя его я в жизни никогда не видел даже на картинке и совсем не знаю, как он выглядит. А вам он Печорина не напоминает...? Или ты, Кузьмич...!? - он подчеркнуто строго обратился к прапорщику отделения, - Не читал Лермонтова, а значит и "Княжну Мери...? Не читал, говоришь...!? Ну вот, а еще живешь там, где жил Михаил Юрьевич, наш великий русский поэт, и где он творил свои грандиозные, бессмертные произведения. Нехорошо дорогой! Народ, тобишь я хочу сказать, мы с Вами, должны знать своих героев...! Ужасно не одобряю, товарищ прапорщик, Ваше, как говорится легкомысленное отношение к этому архиважному вопросу...".

Анатолий Васильевич представлял Максима каждому работнику отделения персонально, сопровождая процесс знакомства довольно остроумными шутками, пословицами, прибаутками и замечаниями. Буранов, хоть он и поставил Максима в неловкое положение своим чудаковатым рукопожатием со съехавшей на затылок фуражкой, чем-то неуловимым и еще непонятным нравился Максиму. Скорее всего, своим остроумием, оптимизмом и мальчишеским задором, хотя, который, по мнению Максима, как-то не совсем увязывался и подходил для его возраста. Всё-таки четвертый десяток разменял дядя. Вроде можно быть и посерьёзнее. Должность обязывает. А может и не надо...? Трудно здесь всё сразу понять и во всём разобраться. Кавказ, как и Восток, дело тоже тонкое....

А всё второе отделение, до прибытия Максима в военкомат, состояло всего из четырёх человек, вместе с начальником, и пяти, шести технических работников привлекаемых для временной работы, из различных городских предприятий.

Здесь был и вышеупомянутый Кузьмич, мужчина лет сорока, небольшого расточка, очень хитренький с виду, и очень напоминавший гриб-боровик, который хочет ото всех спрятаться, да так, что бы его никто лишний раз не побеспокоил, а ещё лучше, чтобы никогда не нашел вообще. А уж тем более не съел.... И никакой, особенно лишней работой не загружал. По всей видимости, это был в меру добрый, немного зажимистый и в меру плутоватый человек, любивший частенько выпить и слабую половину человечества. Был здесь и щеголеватый капитан-лейтенант Мелконян с Черноморского флота, армянин по национальности, непонятно какими путями попавший в военкоматовскую среду. А может, как раз именно по его национальности и можно было понять и догадаться, как именно он туда попал...! Шутка конечно, но как говориться, - "В каждой шутке есть доля... всё той же шутки..."

Была здесь и молоденькая, довольно симпатичная работница Алла, одна воспитывающая своего маленького ребёнка, потому что была уже разведена. Наверное, из-за своего несносного, нетерпимого характера. И это только постоянный состав отделения, как говориться согласно штатному расписанию. И было здесь еще много красивых, молодых девчат, технических работников, которые в свою очередь, тоже с интересом разглядывали Максима. Незамужние были тоже. А замуж-то хочется всем, или подавляющему большинству молодых, здоровых девушек. Ух, как хочется...! Некоторые девушки, напоминали спелые, налитые соком яблоки. Ткни пальцем, брызнет.... Как говорят - "Уж, замуж, невтерпёж...". Помните, всё это, еще в школе учили...?

По окончании рабочего дня, все разошлись по своим делам и домам. Все торопились к себе домой, к своим жёнам, мужьям, детям, любовникам и любовницам. Максиму в этом смысле "повезло...". Ему некуда было идти, и не к кому было спешить. Наконец все, даже задержавшиеся на работе сотрудники, покинули свои рабочие места. Остались только дежурный по военкомату, выполняющий свои служебные обязанности, и Максим, не по собственной воле. Поболтав немного с дежурным майором из четвертого отделения, с очень интересной и необычной фамилией, Темнилкин..., Максим пошёл в помещение предназначенного для отдыха офицерского состава, перекусил, чем Бог послал, лёг, не раздеваясь на кровать, и глубоко задумался.

Думать ему было надо, и думать над чем ему, было...!

= = =

ГЛАВА - 24.

"БУДНИ ВОЕНКОМАТА...".

Потянулись один за другим дни и недели очень похожие друг на друга, как куриные яйца сваренные всмятку. Утром Максим вставал, умывался, приводил себя и форму в порядок, как правило, пил чай или растворимый кофе и шёл к себе в кабинет, на своё рабочее место. И всё начиналось сначала. Горы личных дел призывников и изучение этих дел. Сбор необходимых документов, которые призывники, если сказать очень мягко, без особой охоты приносили в военкомат, поскольку в армию, в основе своей, идти не хотели.

Предварительный отбор и предназначение призывной молодёжи для тех или иных команд, куда они больше подходили по своим морально-деловым качествам. И так далее, и так далее, и так далее...! В общем, как говорится, интересного было очень даже совсем немного.

В обеденный перерыв многие работники и Максим, в том числе, шли на полу- засекреченный по соседству завод под названием "Импульс", в его заводскую столовую, и там обедали.

Эта столовая по своим возможностям и сервису, больше напоминала хорошее кафе, или даже неплохой и в то же время недорогой ресторанчик. Договорённость о том, что работникам военкомата разрешено посещать заводскую столовую во время перерыва на обед, с руководством завода была.

После обеда и до конца рабочего дня, занимались опять тем же самым, а именно формированием, изучением и комплектованием личных дел призывников. Довольно нудная и малоинтересная, надо прямо сказать, работёнка. И если бы не неиссякаемый оптимизм и какой-то юношеский задор Анатолия Васильевича, который частенько разряжал эту грустновато-нудную, рабочую обстановку своими экстравагантными шутками, было бы, наверное, со-о-всем тоскливо.

В конце рабочего дня, когда все остальные работники уходили домой, Анатолий Васильевич, Кузьмич, Максим и иногда к ним присоединялся щеголеватый капитан-лейтенант, нередко закрывались у себя в отделении и просто выпивали. Почти всегда, чисто мужской компанией. Рассказывали анекдоты, говорили о работе, о женщинах. Кто кого, когда и как, ну, и естественно... сколько! Но..., при этом, никто и никогда, не называл настоящих имён. Блюли секретность. А если и называли, то придуманные тут же на ходу, вымышленные. Травили разные байки. Иногда пили водку, чаще хороший армянский коньяк, которым частенько угощали работников отделения, благодарные родители призывников. Одного призывника направили на учебу в автошколу, другого по их просьбе в радио школу, третьего так же по просьбе родителей вообще никуда не направили. Оставили дома, на попечении родных и близких. Пусть перед армией побалуют домашними пирожками. В армии то их нет....