Утро истерло преддорожной суетой возможности для разговора, предельно скомкав теплое прощание. Отпускали в институте редко, на каникулы, два раза в год. Не всегда хотелось домой – Пермский Дозорный институт позволил найти хороших знакомых, с которыми было весело проводить досуг. Первая серьезная любовь, первое серьезное расставание. Редкие звонки с матерью, скомканные диалоги. Общажная, разгульная жизнь вольной окраины, где законы Конфедерации словно замирали, давая молодости полный разгул и волю.

Похоронка нашла его на перерыве между парами. В ней сухо сообщалось, что Рукосуева Анна Владимировна скончалась в своей постели в пять пятьдесят пять утра 7 августа 2037 года от острой сердечной недостаточности, вызванной новой чумой третьего тысячелетия – черной проказой, изъедающей человека изнутри за считанные недели.

Ученые Конфедерации безрезультатно бились второе десятилетие над созданием вакцины, против неизвестного вируса, выжигающего людей в столь короткие сроки. Существовало особое мнение, существующее, правда, на уровне слухов, что данная зараза появилась на территории нового государства не просто так. Якобы болезнь являлась особым, бактериологическим оружием Серого Ордена и внедрение вируса было рукотворным. Руслан также слышал, что существуют отдельно взятые, экспериментальные вакцины, но все это витало на уровне обывательских разговоров.

Вырывая юношу из тяжких размышлений, сработали спаренные пулеметы на четвертом участке. Из шести участков закрепленных за Русланом именно этот беспокоил чаще всего, так как с другой стороны отчуждения наиболее часто големы, отклоняясь от маршрута, попадали в зону действия защитных систем. С громким щелчком включились мощные сирены, оглашая истеричным ревом выжженную полосу вдоль стены.

Руслан, привыкнув к подобным явлениям, с ленцой перевел бинокль: предположения подтвердились – всего лишь еще один голем. Показался из черной чащи, едва выступив из-под сени облетевших деревьев и, получив в бок несколько длинных очередей состоящих из разрывных патронов, с еле слышным стоном сочленений завалился на бок, сбрасывая с себя на землю более мелкую, рядовую нежить, по обычаю Орды, дополняющую его при обходах. Обычная ситуация на линии фронта.

Пора было уходить – Велесов основательно продрог, забавляясь наблюдением за черной тайгой и небом. Так и не удосужившись подобрать бронежилет и каску, Руслан побрел по широкой (могло запросто разъехаться два грузовика) вершине стены в оборудованный под жилое помещение, дзот.

Бросив скомканный китель на железную койку, юноша, завалился рядом и с наслаждением закрыл глаза. До окончания практики оставалось еще довольно много времени. Можно было сойти с ума от скуки несколько раз и полностью восстановиться. Духовные распри дополнительно усугублялись неимением цели дальнейшего развития. Руслан совершенно не знал, чем желает заняться дальше.

По возвращении с практики и завершении учебы, в возрасте двадцати одного года система предлагала выбор: либо остаться военным и пойти на повышение, либо уйти в гражданские специалисты, по сути, начав жизнь с абсолютного ноля.

Военным быть не хотелось, но перспектив было больше, да и возвращаться было не к кому – последний дорогой человек умер, так и не дождавшись сына домой. Идеальный вариант для армии Конфедерации – неприкаянный, не нашедший себя сирота.

Однако были и свои плюсы. Глядишь, через годик – другой можно было бы перебраться в Испанию, охранять Западные рубежи от Американской стороны.

Руслан сам не заметил, как провалился в глубокий и теплый сон из тяжких размышлений о природе завтрашнего дня.

Небольшая, аккуратная избушка, вросшая в землю, услужливо распахнула щелистую дверь, едва Велесов приблизился к ней.

Старинное строение стояло в редком лесу на берегу небольшой речки, окруженное аккуратными грядками неведомых Руслану овощей, а может быть и фруктов.

Внутреннее убранство поражало своей аскетичностью: грубый стол, больше похожий на пень, несколько сундуков и двухъярусные нары – вот и вся мебель в просторном, светлом помещении.

Призывно трещал очаг, нежно обволакивая теплом продрогшее тело юноши, сквозь чугунную крышку роняя алые отсветы на гладко вышарканные бревна стен.

Никого не было, лишь возле грубого стола витало в воздухе серебряное пятно, не системно перемещаясь от одного небольшого стула к другому.

В очередной раз Руслан осознал, что спит. Осознанные сновидения часто случались с ним. В определенный момент юноша прозревал, что окружающее его действо – не более чем работа собственного подсознания. Это помогало ему изрядно забавляться с тканями сна, перестраивая, перекраивая под свой лад сюжеты и события.

Вот и сейчас Велесов, решил стереть надоедливое пятно серебра, а затем загнать в избу несколько красивых девушек, внимания которых так не хватало на последнем рубеже.

Руслан напряг натренированное сознание, стараясь вытолкнуть серебряное пятно из тканей сна, но совершенно неожиданно, получил ощутимый отеческий подзатыльник, от которого кубарем улетел на нижний ярус нар.

Боль была реальной. По-прежнему пребывая в легком недоумении, Велесов осел на лоскутном одеяле, ожидая, когда неприятное чувство вернет его в реальность. Скорее всего, его тело, пребывая в беспомощности, рухнуло на пол, неудобно повернувшись, основательно приложившись затылком об истертый ковер.

Выброса не происходило. Ситуация явно была уникальной.

Испытав легкое чувство страха, Руслан встал и, преодолевая робость, решил прикоснуться к серебряному свечению. Неожиданно легко, световая сфера далась в руки юноши, принявшись забавно перекатываться из ладони в ладонь, будто бы живое существо.

От контакта кожи с серебром по телу разлилась дурманящая нега и покой. Велесов улыбнулся, забавляясь с новой игрушкой. Он решил вынести шар наружу и посмотреть окрестности.

Дверь услужливо распахнулась перед ним. От неожиданности Руслан чуть не плюхнулся на пол – настолько странным и страшным показался ему изменившийся без его воли пейзаж, представший на этот раз в виде черной, фосфоресцирующей пустыни, простирающийся до самого горизонта.

Посреди бескрайнего пространства поджидала выхода Велесова наружу высокая фигура без лица, обернутая в длинный, сыпучий плащ. Фигура молчала, уставившись черным овалом лица Руслану внутрь его естества.

– Сын… – тысячами голосов прошептала фигура, – твой сын…

– Мой! – серебряный шар запульсировал, вступая в диалог с чернотой, – и пока жив мой род твои планы будут под угрозой, Черный Хранитель!

– Он бездарен… посмотри… серебро его души, как и остатки спрута, пребывают в забвении… Он не умеет, не желает пользоваться ими. Вторая часть у меня… Я ближе к завершению проекта, чем ты думаешь. Старый Верховный Магистр Ордена Амон вот-вот умрет от проказы. Я ожидаю его ухода день ото дня… С его уходом угроза, исходящая от Апокрифа будет полностью нивелирована для моей планеты… На смену ему придет новый лидер, более сговорчивый, который без проблем отдаст мне мертвых атлантов, для атаки на «мир над нами»… Теперь ничто и никто не сможет мне помешать!

– Опять ты за свое? – серебряный шар звонко рассмеялся, запульсировав в руках Руслана еще больше, – ты по-прежнему стараешься казаться неуязвимым для противоборствующей стороны. Но стоило крови от моей крови появиться в черных песках, как ты лично удосужил визитом мою обитель! У человечества есть надежда. Пока есть неуверенность и страх в твоей душе.

– Простите, что вмешиваюсь – Руслан все-таки решился раскрыть рот, вклиниваясь в непонятный ему диалог, – но не могли бы вы отпустить меня? Близиться время нового обхода, а территория стены напичкана камерами. Как бы не получить нагоняй…

– Нагоняй? – Черный Хранитель рассмеялся, забавляясь ничтожностью суждений младшего Велесова, – это единственное, что волнует тебя на данный момент? Твой пост? Твоя стена? Хорошо, ради тебя я всколыхну твое болото! Будь по сему. Возвращайся. И никогда не приходи сюда вновь.