Раздражение так и норовило выплеснуться наружу, и было совершенно не важно, что его жертвой может стать страж порядка, который решил наказывать за эту провинность именно его, когда остальные спокойно переходят дорогу точно так же, как и он, и хоть бы что, но теперь его ситуация в разы усложнилась.

– Отпустите меня..

– В машину, – еще тверже повторил полицейский, едва сдерживая улыбку и подталкивая парня в приятно пахнущий салон, и сейчас ему все больше и больше хотелось воспользоваться своими полномочиями, чтобы воздействовать на этого красавца. – Сейчас составим протокол, и будете оплачивать теперь уже двойной штраф, поэтому.. эм.. предъявите Ваши документы, – усевшись в водительское кресло, с усмешкой проговорил Томас и вперил свой пристальный взгляд в закованного Кауэра, который своим бесполезно гневным настроем распалял его все сильнее.

– Ага, щас, – снова заворчал тот, все же пытаясь вспомнить, в этой ли куртке остался лежать его паспорт, да и сам он его достать все равно бы не смог. – Может, отсосать еще надо, нет? – сжав скованные руки в кулаки, ядовито съязвил Билл и, осознав, что только что ляпнул, тут же прикусил язык, опасливо покосившись на чертовски привлекательного полицейского, который даже в таком взволнованном состоянии его по-прежнему привлекал. – Эм.. А больше Вы ничего не хотите? – исправившись, уже серьезно спросил Билл, чувствуя, как в щеки ударил румянец, и поспешил отвести смущенные глаза, как вдруг на его колено заигрывающе опустилась рука Гроссмана.

– Это не обязательно, – наслаждаясь эмоциями своего вздрогнувшего от этого прикосновения беспомощного пленника, специально провоцировал его Том, медленно и настойчиво ведя по бедру красивого парня. – Документы с собой?

– Д..да, – сквозь зубы ответил Билл, поспешно отводя взгляд с этой наглой руки и нарочито внимательно глядя на улицу из этого выгодного укрытия.

На полицейскую машину никто внимания совсем не обращал, спеша по своим делам, а когда парень посмотрел на инспектора и увидел его говорящий и откровенно спрашивающий взгляд, ответил:

– Во внутреннем кармане куртки.

Отложив свой протокол, мужчина придвинулся к молодому человеку и, теперь уже нескромно опираясь на его бедро совсем рядом с пахом, медленно потянул замок на легкой куртке вниз, осторожно вдыхая запах приятного парфюма и следя за тем, как взволнованно раздуваются крылья его носа. Сам брюнет упрямо повернул голову к окну, чувствуя, что невольно разгорелся от всего происходящего, поэтому даже слегка опасался того, что его постепенно зарождающееся возбуждение заметит привлекательный инспектор, трогающий его так близко к месту, способному его выдать.

Рука скользнула внутрь, чуть прикасаясь к груди Билла, и нарочито медленно обыскала карман, а в это время молодой полицейский так и не сводил глаз с красивого лица задержанного, лаская взглядом острые скулы, обиженно поджатые губы, накрашенные глаза, а нахмуренные брови лишь дополняли целостную картину всей этой красоты, которая пленила стража порядка, давно готового уже самому пойти на преступление ради нее.

Почувствовав на себе этот взгляд, Кауэр стал распаляться окончательно и, сдерживая легкую улыбку, которая все же не осталась незамеченной для Тома, лишь сильнее вжался в кресло, ощущая этого притягательного мужчину так близко к своему лицу.

– Пусти меня, извращенец! – выпалил он, мельком глянув на Гроссмана, и хотел было открыть дверь и показательно выскочить из патрульной машины, как вдруг, передернув плечами, вспомнил, что он все еще пленен, поэтому оставалось лишь отчаянно посмотреть на дверцу, что еще больше раззадорило этого грязного полицейского.

В следующий миг тот перегнулся через его сиденье и молча заблокировал дверь с нескрываемой ухмылкой на губах. Крепче сжав пальцами паспорт брюнета, Том отстранился на свое место, снова возвращаясь к протоколу, который и вовсе заполнял лишь для вида, но сидящий на соседнем кресле Кауэр этого все равно не знал, лишь чувствуя покалывающие огоньки откровенного флирта, кружащего в прозрачном воздухе рядом с ними.

Как бы невзначай Том приоткрыл свою дверцу, с откровенным вызовом глянув на парня, проследившего этот жест, а уже вскоре хитро прищурившийся Билл, продолжая эту волнительную игру, дернулся в его сторону, попытавшись выбраться на волю через этот новый и довольно опасный, но тем самым еще более захватывающий путь.

Гроссман не препятствовал, предоставляя новую попытку Кауэру, который, едва не ударяясь головой и держа равновесие с заведенными назад руками, сквозь тесноту начал перебираться на его сиденье, чтобы выйти наружу через водительскую дверь. Когда стройный парень оказался на коленях мужчины, тот лишь захлопнул дверцу и, снова отложив уже на кресло Билла протокол, тут же опустил ладони на талию своего очаровательного пленника.

– Это будет уже третья попытка побега, – переходя на интимный шепот, Томас удобнее усадил Кауэра на свои бедра, продолжая осторожно ласкать его притягательное тело. А Билл, шумно и отрывисто дыша, смотрел на своего пленителя с вызовом и откровенной страстью, а эти безумно приятные прикосновения словно оставляли за собой горящий невидимым пламенем огненный след, заставляющий кровь стучать в висках и будоражить и без того разогнавшееся сердце. – Я могу.. – шептал Том, наконец прижимая красавца еще ближе к себе, – доставить тебя в участок, Билл, – губы полицейского влажно коснулись тонкой шеи, все еще осторожно и мягко накрывая бьющуюся жилку и мокро лаская ее языком, а шумный выдох брюнета, незаметно отклонившего голову в сторону, лишь выпустил лукавую улыбку на лицо Гроссмана. – Ты привлекался когда-либо к административной или уголовной ответственности? – Билл отрицательно помотал головой и, открыв глаза, вдруг дернулся от Гроссмана назад, когда прикосновения мягких губ стали настойчивее, а усы защекотали его кожу.

В то же время Биллу непередаваемо нравилось сопротивляться, чувствуя всю власть, исходящую от этого мужчины, который безумно заводил его, и вряд ли к этой секунде это осталось без внимания Томаса. Тот, опустив одну ладонь на его изящное лицо, повелительно сжал пальцы и заставил строптивого красавца посмотреть на него, после чего губы брюнета были настойчиво вовлечены в жаркий поцелуй, беспощадно захватывающий и резко посасывающий их. Однако Кауэр так просто не сдавался, продолжая мотать головой и даже кусаться в ответ, что еще больше дразнило Гроссмана, когда желание обладать телом своего пленника, казалось бы, практически достигло своей крайней точки.

– От меня не убежать, – прижимая Билла к себе и опаляя дыханием его кожу у виска, с нотками сладкого флирта проговорил полицай. – Какой же ты не законопослушный, – жарко шептал Том сквозь хитрую и удовлетворенную улыбку, опуская ладони на ягодицы Кауэра и сжимая их с гортанным рычанием. – А что такое закон? – спросил распаленный блюститель порядка, уже самолично и безоглядно его нарушающий, продолжая непрерывно ласкать и блуждать ладонями по телу плененного парня. – Отвечай, – сталкиваясь с взглядом карих накрашенных глаз, твердо и требовательно приказал полицейский, закусывая губу и запуская одну руку в мягкие волосы брюнета, тут же чуть сжимая их у корней, и, насильно запрокинув его голову чуть назад, мокро повел губами по подбородку ниже, к открытому кадыку.

– Ты.. – прикрыв глаза и обнажая белоснежные зубы в пошлой улыбке, ответил брюнет.

Мгновение, и Гроссман снова завладел желанным ртом красавца, влажно и властно сминая пухлые губы и прорываясь внутрь жаркой глубины, в которую ему удалось попасть лишь после короткого, но упрямого сопротивления, от чего эта победа казалась полицаю еще слаще и желаннее. Билл наконец начал ему отвечать, прекратив бороться с собой и лишать себя этого удовольствия, а то, что он до сих пор был закован в наручники, с одной стороны, распаляло его еще больше, но с другой – лишало приятной возможности прикасаться к мужчине в ответ.

– Освободи меня, – отстраняясь с громким чмоком, проговорил брюнет, но Том лишь коварно улыбнулся и снова припал к сладким, манящим губам, слегка покрасневшим от его напора и прикосновений.