Смущающее и ничем не скрываемое хлюпанье смазки рождало яркий, пылкий румянец на щеках Билла, впервые получающего от долгожданной близости с альфой невероятное удовольствие. От этого мука и томление в низу живота одновременно обретали сказочное облегчение и новую силу, мерцая искрами перед глазами и щекоча взор легким головокружением.

– Тише, моя прелесть, – мягко шептал Том на ухо Биллу, всхлипывающему и слишком громко восклицающему от этого нового блаженства, но все равно пытающемуся отстраниться, избавиться от этой безумной заполненности, непривычно пронзившей его тело вместе с неизведанной усладой.

Однако сбежать ему уже не дали и едва ли позволили бы сделать это и впредь. Новым движением альфа вошел в омегу полностью, жмуря глаза от несказанного кайфа и эйфории лишь от того, что он был у юноши первым.

Еще крепче прижимая уже готового на все Билла к стене, он новыми фрикциями проникал в его тело, изменяя угол вхождения и постепенно наращивая темп. Том с величайшим трудом сдерживал свои безумные инстинкты, хотелось выплеснуть всю свою не знающую покоя страсть, забыть о всяких проявлениях нежности и осторожности. И он насилу находился где-то на грани своих чувств, несдержанно впиваясь в бедра Билла приносящими боль пальцами, от чего белеющие отпечатки оставались на покрытой испариной коже. Омега пытался хоть сколько-то отстраниться от шершавой поверхности стены, с которой болезненно соприкасалась кожа его нежного лица, и волей случая заметивший это Том вскоре поднял руку, смыкая пальцы на его подбородке и перенимая все эти болевые ощущения на себя, которые, пусть даже в самой меньшей мере, но хоть сколько-то отрезвляли его поведенное инстинктами состояние.

Билл извивался и стонал, бесстыдно подаваясь навстречу и насаживаясь сильнее, в то время как Том ритмично таранил его, безумствуя от того, как потрясающе обнимают податливые, нежные стеночки его напряженный член. Альфа с упоением и восторгом следил за тем, как он погружается в шумно выдыхающего Билла, ловя слухом то, как пошло шлепают его яйца о влажную, притягательную промежность. Ослабив натиск, Том чуть подался назад, больше не давя на брюнета так сильно, и теперь его пальцы, ненасытно скользящие по юному телу, всякий раз спускались к аппетитным ягодицам, сжимаясь на них и разводя в стороны. От этого стоны парнишки, услаждающие слух альфы, раздавались более проникновенно и соблазнительно, смешиваясь с его именем, звучащим из этих прекрасных уст по-особенному приятно.

– Аах, хорошо-о, – гулко протянул Томас, быстро вынимая член из нежного нутра лишь за несколько мгновений перед разрядкой. – Иди-ка ко мне, чудо, – развернув раскрасневшегося, такого податливого Билла к себе лицом, недолго думая, он подался навстречу, чтобы соединить их губы в новом поцелуе, исполненном страстью и неусмиримым желанием.

Кусая в ответ и мыча, Билл словно растворялся в обнимающих его руках и эмоциях, не успевая дышать и наслаждаться запахом этого невероятного альфы, которому он так безрассудно позволил взять себя.

– Ты потрясающе сладкий, – как можно глубже вдыхая, проурчал Томас, лукаво заулыбавшись, когда ощутил ответное объятие, такое трепетное и приятное, что в груди у него что-то невообразимо заволновалось от этого прелестного умиления.

Смущенный Билл ничего не ответил, лишь застенчиво опустил взгляд, крепче прижимаясь к парню, а Том, скосив взгляд на какие-то рядом стоящие коробки, неожиданно опрокинул омегу на одну из них и тут же пристроился сзади. Брюнет, будто опьяненный, лишь крепче схватился за свою новую опору обеими руками, слегка прогибаясь в спине и оттопыривая попу, которой тут же коснулись теплые ладони.

Уже вскоре ноющий от нетерпения член погрузился в манящую глубину снова, в такой пикантной позиции получая возможность максимального проникновения, так великолепно накрывающего обоих любовников непревзойденными ощущениями.

Голос Билла, красивыми переходами интервалов звучащий в безлюдном переулке, стал теряться, сникая и хрипя, но он просто не мог не отзываться на эти глубокие, настойчивые фрикции Томаса, который словно подпитывался этими прекрасными возгласами удовольствия. Он все равно останавливался, когда чувствовал скорое приближение оргазма, чтобы вновь отдалить его, и лишь водил напряженной алой головкой по белым ягодицам, влажной ложбинке, собирая ею выступающую смазку, чтобы уже вскоре погрузиться внутрь вновь.

И в какой-то миг, не умея найти в себе сил выносить эту пытку удовольствием, омега излился, содрогаясь в ошеломительном экстазе, даже словно не чувствуя яростных, властных и резких движений альфы, продолжающих нещадно таранить его, пока тот вслед за ним не добрался до вершины своего блаженства.

Воздух прохладного переулка точно раскалился вокруг них, впитав в себя единый запах двух молодых людей, жар их сплетенных тел и ярких чувств. Быстро покинув сжимающуюся дырочку, Томас бурно кончил омеге на спину и голые ягодицы, с протяжным стоном водя по своему извергающемуся стволу рукой. Белесая сперма обильными струйками неторопливо потекла по коже брюнета, и альфа, навалившись на юношу сверху, зарылся носом в благоухающие мягкие, но заметно растрепанные волосы.

Кончать внутрь и допускать сцепку он все же не решился, ведь таким образом пришлось бы брать на себя огромную ответственность, а этого парень с лишним ветром, все еще периодически гуляющим в его голове, пока не хотел. Он даже в университете учился не особо удовлетворительно, но, тем не менее, всему когда-то должен будет прийти конец.

– Кайф, – прошептал он, часто втягивая воздух, пропитанный невероятным запахом Билла, который, наконец отойдя от пережитого приключения, уже, к своему сожалению, с нарастающей горечью осознал, что только что натворил.

Он подарил свою невинность случайному незнакомцу, в то время как столько времени отказывал всем другим, но вполне подходящим альфам, лелея свою несбыточную мечту о настоящей любви. Только он хотел было пошевелиться, чтобы выбраться из-под прижавшего его к этим грязным коробкам альфы, омега с ужасом ощутил, как нестерпимо больно сжались зубы Томаса на его шее, прокалывая нежную кожу и ставя на него свой нестираемый знак.

– Что ты.. – истерично взвизгнул Билл, забрыкавшись и затрепетав, будто плененная птица, поскольку этот совершенно незнакомый парень отчего-то уж точно не казался юноше тем, кто способен на настоящие и так нужные брюнету отношения. – Зачем ты.. нет.. – растерянно поджав губы, он едва сдержал подступившие слезы отчаяния, готовые вырваться на волю хрустальными ручьями.

Ведь теперь часть его души несказанно опасалась, что этот самый Том, вероятно, по своей глупости лишь обрек его на одинокую жизнь, и ни один парень теперь не захочет к нему приближаться, почувствовав на нем запах этого альфы, навечно поставившего нерушимую печать на его свободе своей меткой.

– Я никогда не смогу тобой надышаться, – мягко покрывая поцелуями шею юноши, ласково прошелестел Том в свое оправдание.

А безумно накрутивший себя, расстроенный, неподвижный Билл, боясь дышать, вслушивался в эти слова, повторяя их мысленно и все отчетливее чувствуя, что прелестные цветы один за другим распускаются в его душе от мыслей, что один он все же теперь не останется. Слишком поздно он стал думать головой, когда до этого балом правило исключительно его тело.

– И другим хрен теперь дам это делать!

Том все же поднялся и, надев приспущенные джинсы с бельем, изучающе осмотрел своего привлекательного партнера, который с совершенно растерянным лицом развернулся и сел на коробку, с неверящей улыбкой бросив короткий взгляд на асфальт, где до этого лежал побежденный и забытый любовниками Крис, коего в тот момент поблизости уже давно не наблюдалось. Затем Билл неуверенно взглянул на высокого альфу, который так негаданно переменил его жизнь и вопреки волнениям все равно практически с первого взгляда ему успел понравиться. Тот подошел ближе и, одним рывком поднимая юношу на ноги, вновь заключил его в оковы своих объятий.