Не там ли работал месье Белливье? Не стоит ли мне попытаться заглянуть в секретные документы? Не ждет ли меня сенсация? Мне стало на самом деле интересно, что это были за операции, однако одновременно я почувствовала укол страха. Мне надо узнать больше. Через вращающиеся двери мужчина вошел в огромный вестибюль и перекинулся несколькими словами с девушкой у стойки. Он вернулся скорее, чем я ожидала, и протянул мне пропуск:

– Смотрите не потеряйте.

Скосив взгляд вниз, я посмотрела на карточку, чтобы узнать наконец, кто я, боясь, что увижу на картонке свое собственное имя. Но на голубой пластинке значилась только профессия – «менеджер по продажам». Никакого имени я там не увидела. Человек оценил мою реакцию, а потом сказал с неопределенной интонацией:

– Он не лишен чувства юмора.

Я поняла, что мой спутник имел в виду месье Белливье. Все говорило о том, что мне предстоит быть отнюдь не менеджером по продажам. Шансы заглянуть в документы, кажется, несколько возросли.

У мужчины тоже был пропуск, и я попыталась разглядеть, что там написано, но это мне не удалось. Прикрыв карточку ладонью, он приложил ее к валидатору и после сигнала прошел за ограждение. Похоже, мне предстояло сделать то же самое. Я упустила шанс улизнуть естественным путем – настолько естественным, насколько это было возможно в той ситуации.

Мы остановились у лифта. У дверей выстроилась очередь из нескольких человек, а значит, в лифте мне не придется ехать наедине с моим спутником. Здесь и сейчас, шептал мне внутренний голос, ты можешь отработать назад. Собственно, это я поняла с самого начала.

Мы вошли в лифт вместе с несколькими одетыми в строгие костюмы мужчинами и одной женщиной в красном платье. Красивые ноги смотрелись умопомрачительно на фоне изумительного красного цвета. К своему ужасу, я убедилась, что мужчины нажали кнопку следующего этажа. Но от этого мысль о секретных документах только укрепилась. Вероятно, их хранили не так близко к уличному входу. Прежде чем покинуть лифт, мужчины пожелали нам удачного вечера. Мы отправились выше, но очень скоро точеные ножки тоже покинули нас. Я стиснула пальцами пропуск.

Мы с моим спутником наконец оказались наедине в замкнутом пространстве. Мы были вдвоем, и мне показалось, что он слегка занервничал. Может быть, он должен был что-то сделать, но не сделал? Может быть, мы оба должны были что-то сделать? Подъем казался мне бесконечно долгим. Но все лифты в конце концов останавливаются – остановился и этот. Двери разъехались. Мужчина театральным жестом предложил мне выйти раньше его. Мы окунулись в тишину. В лифтовом холле не было ни души.

Я увидела запасный выход – совсем рядом с лифтом. Но что я буду делать, подумалось мне, если выход окажется запертым. Меня охватила паника, я кинулась к двери и рванула на себя ручку. Дверь поддалась. За ней я услышала гомон нескольких мужских голосов. Я оглянулась. Мой спутник не сделал ни малейшей попытки меня остановить. Он просто стоял возле лифта и изумленно смотрел на меня. Тяжело дыша, я опустила глаза и сделала несколько шагов вниз по лестнице, едва не столкнувшись с человеком, спешившим вверх по ступеням с чашкой кофе в руке.

Немного постояв, я развернулась и возвратилась в холл. Внизу находились сотни людей. Дверь запасного выхода вела прямиком к ним. Лестница конечно же использовалась всеми сотрудниками, которым до смерти надоело ездить в лифте. Они могли легко дотянуться до меня, как и я до них. Я вышла в холл и обратилась к моему спутнику:

– Прошу прощения. Со мной иногда такое случается. У меня клаустрофобия, мне очень плохо в лифте. Еще раз извините.

– Это совершенно безопасно, но вы должны были меня предупредить. Как видите, здесь есть лестницы.

Я последовала за ним. В коридоре находилось множество дверей с окнами, и сквозь полуоткрытые жалюзи я разглядела нечто вроде большого конференц-зала.

– Мы пришли, – сказал мужчина и сделал широкий приглашающий жест.

Я остановилась. Мужчина достал из кармана два одинаковых ключа и одним из них отпер дверь. На этот раз мой спутник не стал пропускать меня вперед, а быстро вошел в помещение сам. Я в нерешительности остановилась в дверном проеме. Это на самом деле был конференц-зал с классическим круглым столом в центре. У окна стоял низенький стол с компьютером. В углу я увидела старый, весьма ободранный вертящийся стул. Кажется, сюда свалили всю отслужившую свое мебель. Компьютер тоже был не из новых.

Мужчина выглянул в окно.

– Обстановка, конечно, спартанская, но зато здесь чисто – каждый день приходит женщина и убирается, так что к вашему приходу корзина для мусора будет пуста, а пол вычищен пылесосом, – сказал он.

В этом месте мне надо было его поблагодарить? Я промолчала. Мужчина снял с кольца ключ и передал его мне. Я взяла ключ и прочитала в глазах своего спутника невероятное облегчение. Кажется, я избавила его от непосильного бремени.

– Теперь я должна сесть и ждать объяснений?

Мужчина хлопнул в ладоши.

– Да, на панораму вам жаловаться не придется.

Действительно, уже от двери я увидела сквозь окно весь Париж.

– Отсюда открывается вид до подножия Монмартра. Видите Сакре-Кёр? До чего же красивая церковь!

Очевидно, что разговор о церкви был прелюдией, облегчающей мне привыкание к новому месту, и я приняла приглашение к игре. Вид из окна, впрочем, открывался действительно величественный. Мы оба как зачарованные смотрели на панораму великого города, и взгляды наши встретились в отражении от оконных стекол. Он отвернулся от окна, а я продолжала изучать отражение незнакомки в окне.

– Да, но мне надо кое-что сделать…

Он поставил на пол коричневый портфель, раскрыл его и достал из него какой-то документ.

– Вы прочтете его сами, а потом зададите интересующие вас вопросы. Я пока схожу за кофе. Этажом ниже есть кофейный аппарат. Можете в любое время им пользоваться.

Всего несколько минут назад я сидела в кафе и страшно боялась раскрыть свою личность. Теперь же мне предстояло прочесть нечто, названное трудовым контрактом, пока абсолютно незнакомый мне работодатель ходил за кофе. Он оставил дверь полуоткрытой, за что я была ему несказанно благодарна. Я вытащила из сумочки мобильный телефон. Теперь он не представлял для меня ни малейшей опасности и даже, наоборот, успокаивал, хотя я и не имела ни малейшего понятия, куда мне звонить в случае необходимости. Пока еще в какой-то мере контролировала ситуацию, я принялась за чтение двух сложенных пополам страниц.

Так называемый договор был отлично сформулирован и прекрасно напечатан, но ответов на большинство моих вопросов я так и не получила. Была определена продолжительность рабочего дня, очень, впрочем, небольшая, и мне показалось, что это не было случайностью. Почему я должна была приходить на работу позже других сотрудников, а уходить до окончания рабочего дня?

Контракт заключался на три недели. Соответственно, здесь не было ни слова о поводах для увольнения, но зато подробно перечислялись обязанности. Жирным шрифтом был напечатан размер гонорара. Достаточно большая сумма денег. Это, должно быть, не обычная журналистская работа.

С равным успехом я могла бы заниматься такой работой, сидя в кафе неподалеку. Но здесь у меня, возможно, появится возможность заглянуть в какие-нибудь интересные материалы. Я, правда, сомневалась, получу ли когда-нибудь обещанные мне деньги, но если их получу, то нам с сыном не придется проводить отпуск в душном городе.

Я собралась еще раз посмотреть на Сакре-Кёр, но в этот момент раздался стук в дверь. Я вздрогнула от неожиданности.

– Простите, что напугал вас, но вы должны привыкнуть к тому, что теперь это ваш кабинет и никто не имеет права входить к вам без стука.

Мужчина держал в руках два пластиковых стакана с кофе. Как ни странно, но мне было приятно снова видеть моего спутника – он, по крайней мере, был реален. Он не был отвлеченным именем, безликой подписью или бестелесной тенью. Он не был из тех людей, о которых говорят, но зато был человеком, с которым можно поговорить. Он казался мне более реальным, нежели я сама. Теперь я не имела ни малейшего представления о том, кто я, особенно после того, как прочитала контракт. Мужчина поставил на стол оба стакана и взял ручку.