Закончив со звонками, Полина оперлась спиной и затылком на спинку кресла и закрыла глаза на несколько минут. Предстояло самое тяжелое. Так, звезда моя, - обратилась она к себе, - теперь мы с тобой проходимся по родному дому и выгребаем все, что может дать ненужные намеки во время обыска. И давай допустим, что он будет... ну допустим, завтра. Вот мы с тобой в кабинете, звезда моя, тут у нас книги, стационарный компьютер и рабочее место. Что тут есть интересного, кроме книг? Комод. Ну и что у нас в нем? Это фото с бельтайна и других фестов, их придется отправить в помойку сразу. Это театральный реквизит, его можно отдать Асиным ребятам, им пригодится, мне уже нет. Карандаши и краски оставляем, это рабочие материалы. Мягкие игрушки тоже оставляем, и головоломки. Настольные игры надо успеть раздать, мне они уже низачем, а эти не оценят. И стеклянные колокольчики тоже во время обыска с гарантией не уцелеют. А хотя, наверное, елочные игрушки надо сразу все отдать, чтобы потом не жалеть. Вот Маришке и выдам, сразу всей коробкой. Запас свечей и аптечка. Вроде все. Теперь рабочее место. Так, тут у меня бор и остальное граверно-ювелирное барахло, на этом я, скорее всего, и попадусь, но повода прекращать это делать не вижу. Камни, медная проволока и прокат, латунь и серебро в том же виде, паяльники, чеканы, струна, кусачки, бокорезы, пасты... пусть будет, еще успею что-нибудь сделать, наверное. Ну, что еще мне жаль бездарно угробить? Остальное... с остальным пока поживем. Сколько получится. А завтра, звезда моя, мы так же осмотрим спальню.

Дейвин припарковался в знакомом дворе уже затемно. Он медленно поднялся по лестнице и нажал кнопку звонка.

- О, Дэн, привет, рад тебя видеть. Ты куда-то пропал, что, по службе нагрузили?

- Женька, я тоже очень рад тебя видеть. Не знаю, как и сказать. Нагрузили, да. Но это к лучшему. Терактов теперь будет гораздо меньше. Мы Медуницу взяли.

- Поздравляю. Чай, кофе, коньяк?

- Кофе. И коньяк. Держи пакет. Тут конфеты, вяленый квам, копченый тьюржан и немного яблок с Ддайг. Давай отдыхать.

- Давай отдыхать, конечно. Будешь рассказывать или тебя развлекать? Ничего себе рыбища...

- Это хвост. Примерно треть всей рыбы. Тьюржан не очень большой, потому что речной. В море саалан есть рыбы гораздо больше него.

- А в реках?

- В реках такие, как он, и совсем маленькие, но тех не ловят и вообще не трогают, они ядовитые.

- Господи, Дэн, я тебя таким задолбанным и не помню. Тяжело было?

- Женька, она маг.

- Так, погоди, у меня бокалы в руках, я поставлю и переспрошу. Еще раз, что ты сказал?

- Давай скажу целиком. Мы взяли Медуницу. Эта террористка - маг.

- Зашибись. Давай мы сначала поедим спокойно, ты расскажешь, почему ты такой ушатанный, а потом я буду тебя спрашивать?

Они сварили картошки под болтовню ни о чем, Женька достал какие-то соленья, Дейвин помог ему сервировать стол, потом они ели и Дейвин рассказывал про разных рыб и морского прыгуна, а потом небо за окном стало очень синим, и на нем появились маленькие точки звезд. И тогда Женька сказал:

- Ну вот, теперь рассказывай, чем тебя так ушатали.

- Женька, я ушатанный тем, что мы подскочили и побежали, сорвав князя с выезда на переговоры. И все потому, что она решила эмигрировать из края, а мне не нравилась мысль ловить ее по всему миру, это хлопотно и дорого, порталами мы пользоваться не можем, а ей-то не запретишь, она законы не соблюдает. Но теперь она у нас и больше никого не взорвет.

- То есть, это был экспромт и вы ее поймали на вокзале?

- Да, собиралась ехать в Суоми. Мы успели, а она -- нет.

- Вы круты. Но откуда вы знаете, что она маг?

- Мы это с осени предполагали. А после инцидента в Корытово знаем точно.

- Ну, в Корытово, допустим, саалан не особенно хорошо выглядели...

- Я знаю. Но это не наша идея, не светская. Вопрос в том, как этих детей у досточтимых Академии изъяли. В усадьбе сработала система самоликвидации. Без причин. А потом мы выяснили, что причина все-таки была, и ее зовут Алиса Медуница. Дальше, Женька, будут для тебя полные дебри, но если хочешь, я могу рассказать.

- Дэн, дело не в этом. Как именно вы ее вычислили и как ловили, вопрос пятый. И вообще, магия там, не магия... Ты понимаешь, как вообще эта ситуация в таком случае выглядит для простых жителей края? Для меня?

- Нет. Объясняй.

- Дэн, это выглядит как перестрелка вооруженных людей на рынке... Нет, не на рынке, на пляже. Где все голые и никто не готов. Это... В общем, это сложно назвать честной игрой.

- Женька, среди вас магов больше, чем вы думаете.

- Знаешь, Дэн, нашей культуре и обществу эта твоя заявка совсем не комплимент.

- Почему?

- Я уже не могу сформулировать, ведь мы с тобой бутылку почти усидели, но точно могу тебе сказать, что свое на твое я бы не поменял. При всем моем к тебе уважении и, местами, восхищении твоими возможностями - не поменял бы. А, черт с ним со всем. Пошли кино смотреть. Про слугу, который нанялся к двум господам и про то, что из этого вышло. Отдыхать так отдыхать, что я тебе мозг морщу, в самом деле.

... здесь особенно дорогими кажутся привычные нам вещи, оказавшиеся недоступными в этом мире. Даже сайни, какими бы примитивными и назойливыми они не казались порой, оказываются очень ценной частью жизни, когда их нет рядом и их работу выполняют люди. В отличие от человеческих слуг, занятых простой и грязной работой, сайни не болтают о людях лишнего и не пытаются жить на два дома. Здесь слишком легко относятся к сплетням, злословию и даже предательству. К этому трудно привыкнуть. Местные без стеснения раздеваются, даже публично, донага, но души их остаются такими же закрытыми, как если бы их тела были обернуты в два плаща. Я не буду тебе рассказывать об их оружии и манере ведения войны, это надо видеть, а лучше всего не видеть никогда.

Моя работа сейчас состоит по большинству из грязных дел, недостойных дворянина и воина, но на ней держится безопасность князя, его людей и всего края. Я пока не могу пригласить тебя приехать, как бы ни хотел. Надеюсь получить отпуск и побывать дома.

Из письма Дейвина да Айгита жене.

Памятник Виталику на месте инцидента на Р-23 выглядел с дороги как обычный, просто очень большой, в половину человеческого роста, серый карельский валун, на котором выстрелами было выбито имя в привычном для друзей звучании, Витыч. Его клуб постарался от души. Но надо было сойти с дороги и зайти за надгробие, чтобы увидеть с тыльной стороны, дальней от дороги, на валуне гладкий, как зеркало, полированный срез, на котором был выбит его портрет, полное имя, даты рождения и смерти и еще две строчки: "знать не можешь доли своей, может, крылья сложишь посреди степей". А ниже, почти у самых метелок поздней летней травы, в строчку было вписано одиннадцать детских имен - Саша, Надя, Костик, Верочка... - и два слова "спасибо навсегда". Имена Марина не дочитала: перехватило дыхание и защипало в глазах. Валентин положил ей руку на плечо, не говоря ни слова. Она продышалась, сглотнула колючий комок, вернула ему планшет с фотографиями и произнесла:

- Хорошо сделали, молодцы. А имена откуда?

- Откуда и деньги. Московские журналисты собрали. Говорят, коллеги из Европы тоже поучаствовали. Какие-то копейки и от родителей наших приключенцев есть, говорят. Они очень просили взять.

- А, понятно. Спасибо, Валя.

- Да за что?

- Ну за эту фотографию, например.

- Не за что. На сайте клуба будет. Если вдруг сослаться понадобится. Деньги, кстати, ваша головная боль передавала. Сама меня нашла, грамотно так встретились, на автовокзале на северные направления, на Ладожской, - он усмехнулся и качнул головой, потом продолжил, - передала деньги, рассказала, как в Московии эту историю разматывали, и все, что Витычу обещала, тоже отдала. Я просмотрел, нам не пригодится, а вот тебе может быть интересно, я при случае завезу.