– Да что там образование, – отмахнулась бухгалтер. – Я сама выучилась на экономиста, уже имея стаж десять лет. Главное – практика, опыт. Вы все освоите. Я в вас верю.

Подруги переглянулись. Вот уж прилетело им, так прилетело.

А потом Люба отрицательно покачала головой:

– Нет, Эмма Леонидовна, мы вынуждены отказаться.

– Мы не можем делать того, чего не умеем.

Бухгалтер какое-то время молчала, сосредоточенно глядя на обеих девушек. Вид у нее был задумчивый.

А потом она сказала:

– Если я не ошибаюсь, то вам обеим нравится ваша работа?

– Нравится.

– И вы хотели бы продолжать? И может быть, даже получить в следующем году повышение?

– Хотели бы, конечно.

– Так я могу вам все это обеспечить.

Верочка заколебалась. Но Люба твердо знала, что соглашаться нельзя.

– Нет, мы не возьмемся за дело, к которому даже не представляем, как и подступиться.

– Не хотелось бы вам этого говорить, – медленно произнесла женщина, – но я могу не только помочь вам с повышением. Я также могу и заметно осложнить вашу жизнь. Могу даже сделать так, что вас уволят. Уволят по статье!

– Эмма Леонидовна! Вы этого не сделаете!

– Сделаю! – воскликнула женщина. – Еще как сделаю! Потому что я хочу спасти своего сына, а вы не хотите мне в этом помочь!

– Да мы согласны вам помочь. Но мы не знаем, как именно!

– А я вам объясню! – обрадовалась бухгалтер. – Я вам все расскажу, мои девочки. Главное, вы мне скажите, вы согласны?

И что оставалось делать запуганным и деморализованным девушкам? Им и жалко было Эмму Леонидовну, и сочувствовали они ей, и расстроить ее еще больше опасались. И подруги кивнули. Очень робко и неуверенно, но они все же кивнули, а значит, дали согласие на участие в расследовании.

Как же обрадовалась Эмма Леонидовна.

– Спасибо вам, девочки! – воскликнула она, порывисто кидаясь обнимать подруг. – Я бы и сама все сделала, но я дама крупная, приметная. А вы маленькие, незаметные, в любую дырочку можете прошмыгнуть, никто на вас и внимания не обратит.

Комплимент был сомнительного свойства, но подруги решили не обижаться.

– Что нам надо сделать?

– Слушайте, с чего, я думаю, надо будет начать. Вся эта кутерьма с ограблением нашего офиса, кражей моей сумки, пожаром на даче и квартирной кражей – все это звенья одной цепи. И тем людям, которые действовали, были нужны не деньги и не техника, они надеялись разыскать флешки, которые сын отдал мне и которые я спрятала на кладбище.

– В чужой могилке.

– Флешки искали эти злодеи у нас на даче. Небось зажгли свет во всем доме разом, вот старая проводка и не выдержала. Случился пожар. Потом злодеи перебрались ко мне домой, забрали ноутбук Лени, но нужной информации в нем не оказалось. Тогда они решили, что стоит поискать у меня в сумке. Украли сумку, ничего интересного в ней не нашли и в ночь на пятницу заявились уже прямо к нам в офис.

– Здорово их припекло, если они даже в офис забрались и сейф отважились ограбить.

– Нет, что-то не складывается.

И Любочка покачала головой.

– Что не складывается?

– Сами посудите, если флешки из могилы Коли злодеи забрали еще в четверг днем, зачем же им было уже ночью лезть в офис «Планктона»?

– Значит, они рассчитывали, что я прячу еще какие-то носители. И хотели убедиться, что все чисто.

Такое могло быть. И Любочка замолчала. А Эмма Леонидовна смогла продолжить.

– Так вот, – сказала она, – если предположить, что вся эта кутерьма – это поиск флешек, значит, охота за ними началась еще раньше. С того момента, когда пострадал первый из четверки журналистов!

– Предлагаете нам расследовать его убийство?

– Не расследовать, а выяснить подробности. Сама я светиться в отделении опасаюсь, боюсь, что мой интерес может повредить Лене. Вдруг у того чиновника действительно все в полиции подкуплены. Ну а вы лица незаинтересованные, Лене так и вовсе посторонние. Вас не заподозрят в знакомстве с ним. Вы должны будете поехать и выяснить, как продвигается расследование. Может быть, убийцу уже поймали, и тогда Лене смело можно будет возвращаться.

– Вы же говорили, что Леня с товарищами готовил разоблачительные статьи на одного крупного чиновника. Вряд ли такая шишка станет сам бегать с пистолетом в руках, грабить офисы, похищать девушек или тем более красть у женщин их сумки.

– Да, это верно. У этого человека были исполнители.

– И если даже одного исполнителя поймали, могут существовать еще десять или даже двадцать человек. И даже если их поймают, то можно нанять новых. Пока не будет схвачен главный виновник, вашему сыну будет грозить опасность и возвращаться домой ему пока что никак нельзя.

– Все равно вы хоть что-нибудь да выясните.

Ну, с этим подруги должны были согласиться.

– А информация на флешках вашего сына находилась в единственном экземпляре?

– Конечно.

– Или копии разоблачительных статей были у всех четырех?

– Нет, не думаю. Мой Леня был руководителем журналистской группы. Прочие находились у него в подчинении. Сеня Грачев, о его убийстве я говорила. Потом Иван Черкашин, он отделался травмами. И наконец, Женечка Кораблева, которую похитили неизвестные люди и судьба которой остается неясной. Вот те трое, кто работал с моим сыном. Но статьи писал сам Леня, трое коллег ему только помогали, добывали информацию.

И засветились. И пострадали первыми. А сынок Леня успел слинять, пока его коллег мочили, избивали и похищали. И никто его не осуждает. Понятное дело, своя рубашка всегда ближе к телу. Что-то сынок бухгалтерши нравился подругам все меньше и меньше. Втравил своих коллег в историю, подвел их, так что одного убили, другого избили, третью невесть куда умыкнули, а сам слинял и в кустах надеется отсидеться. Гад какой-то получается этот Леня!

– Если бы информация просочилась в прессу, – продолжала рассуждать Эмма Леонидовна, не подозревающая о чувствах подруг, – вспыхнул такой скандал – мало никому бы не показалось.

– А значит, – подхватила Верочка, – либо флешки находятся у человека, в них совсем ничего не смыслящего, возможно, он даже давно их отформатировал, а на чистые флешки записал какую-нибудь музыку или фильмы. Или же информация вернулась к заказчику, и тогда вроде как тоже волноваться не стоит. Спустя какое-то время заказчик забудет о Лене, и ваш сын сможет вернуться.

Верочка все еще надеялась, что удастся отговорить Эмму Леонидовну от расследования, удастся заставить ее утихнуть. Хоть бы уж она отвязалась от Верочки с Любочкой! А то свалилась им со своими требованиями как снег на голову. И что подругам делать?

Но Эмма Леонидовна не позволила им соскочить.

– Не уверена, что все пойдет так гладко. А если этот заказчик человек злопамятный? И еще осторожный? Пусть флешек у Лени больше нет, но голова-то есть. Леня может воссоздать весь текст статей, у него уникальная память. Все, что он прочел раз, он запоминает навсегда.

С такими способностями мог бы найти себе профессию и посерьезней. Как поняли подруги, столь восхваляемый матерью Леня работал в каком-то крохотном интернет-издании, которое даже офиса своего собственного не имело. Корреспондентская братия кочевала по квартирам друг друга, радуясь, если им удавалось задержаться на одном месте дольше чем на неделю.

– Леня мой – это мозг! Он с детства мечтал прославиться. И он обязательно прославится! Способности у него удивительные, это я вам не как мать говорю, а как независимый эксперт.

– Но заказчик может и не знать о таких способностях вашего сына. Он может решить, флешки уничтожены, журналисты запуганы или убиты, можно расслабиться и забыть об этой истории.

Подруги изо всех сил старались успокоить Эмму Леонидовну, памятуя, что от этого зависит и их собственное спокойствие. Но та успокаиваться не желала, совсем наоборот.

– Но этот человек также может и не захотеть оставлять опасность у себя за спиной. Зачем ему нужно, если спустя несколько лет, когда он поднимется еще выше по служебной лестнице, какой-то там журналист из независимого издания вновь захочет напечатать про него серию разоблачений? Нет, оставлять в живых Леню никак нельзя, вот что он думает! Но я должна спасти сына. Должна! И вы мне в этом поможете!