Ага, так, значит, все-таки семейственность! Сердце Вари подпрыгнуло до подбородка и сладко растаяло. Действительно. Ленечка все же ее любит по-прежнему, правда, деньги он тоже не разлюбил. И что такого, если он продумал все лучше, чем она себе представила. Будет у них квартира. Ну и что, что чуть позже, зато потом!.. Оба бизнесмены. Как красиво сказал! Это ж он о ней беспокоится. Полмиллиона каждый месяц, это ж…

– Хорошо, Ленечка, – сверкнула она глазами. – Я подумаю.

– Да чего тут думать, – отмахнулся Леонид. – Говорю тебе, у меня верные данные. И потом, учти, цветочники, как правило, не по одному павильону имеют. Было бы плохо, с чего б они деньгами раскидываться стали.

Он еще что-то говорил, но мозг Вари, опьяненный ответным чувством, а также большими деньгами, чего уж зря скромничать, уже ничего не воспринимал.

– Ленечка, а можно… Можно я прямо сейчас побегу и присмотрю себе павильон, а? – уже совсем не терпелось ей. – Чего ж время зря терять, а?

– Прямо сейчас? – удивился муж. Бывший. – Ну-у… я не знаю… Только смотри, тебе ж место хорошее надо найти. Мне говорили, очень много зависит от хорошего места.

– А я буду искать! Я только хорошее буду искать! – торопливо кивнула Варя, уже бросая в сумочку ключи и сотовый телефон. – Ты не переживай. Я завтра на работу, как штык! Я только сегодня!

Она уже выскочила из кабинета, а Семистуков все еще удивленно глядел ей вслед.

Варя, размахивая сумкой, легко шагала по морозным улицам. От первого снежка было чисто и светло, солнце светило как-то особенно ярко, и казалось, что и дальше все будет так же ярко, чисто и безоблачно.

Цветочные павильоны радовали своей пышностью, и Варя теперь заходила в каждый. Здесь будто бы навсегда поселился праздник. Яркие букеты в сверкающих упаковках, величественные розы, лилии с королевской статью, веселые балеринки-хризантемы, банты, ленты… И все сверкает, играет, поднимает настроение…

– Девушка, – как можно серьезнее обратилась Варя к белокурой, хорошенькой девушке за прилавком. – Скажите, а какая у вас сегодня выручка?

– Что-о?! – Глаза у девушки округлились, и даже чуть не отклеились ресницы. – Вы-ыручка?

– Ну да, – поморщилась Варя. – Чего вы удивляетесь-то? Вы же продаете цветы? Вот, значит, и выручка у вас должна быть. Я ж не спрашиваю, сколько вам лет, какая у вас группа крови и болели ли вы гепатитом.

Девушка растерялась окончательно.

– Да чего ж вы молчите как рыба, в самом деле? – не выдержала Варвара. – Я русским языком спрашиваю – у вас выручка есть?

– Есть, – послушно кивнула девушка.

– Какая? Сколько наторговали?

– А вам зачем? Если вы из налоговой, то… то где ваши документы? И вообще, мы сегодня еще ни одного клиента не обслужили.

– Плохо, – вздохнула Варя. – Очень плохо вы с клиентами. Чего ж вы так? Кстати, я не из налоговой. Я… я ваша коллега по несчас… по работе. Мы из одного цеха, так сказать. Я… я тоже цветами торгую.

– Да? – тут же изменился тон у девушки. – А вы где стоите?

– Я? Где стою? Ну так… у перехода, – легко соврала Варя.

– У какого перехода? Если у нашего, так там и павильонов нет.

– А я не в павильоне, я так… сама по себе, – как могла, объясняла будущая бизнесвумен. – А вот теперь думаю павильон ставить. Вы как думаете – выгодно?

– А чего его ставить – сняли в аренду, да и работайте, – вздохнула девушка и мечтательно добавила: – Вот если б у меня деньги были, я б сняла… Я б тут такого навезла!

– То есть выгодно?

– А чего ж не выгодно? Работа не пыльная, прибыльная… А вы у меня цветочек не купите?

Варя купила цветочек и поспешила к следующему павильону.

Уже к вечеру она хоть не знала точно, но кое-какое представление о доходах цветочников имела. Сначала она упрямо допытывалась у продавцов, какая у них выручка, но те, как сговорившись, так же упрямо не выдавали денежных секретов. Потом, чтобы не терять времени зря, Варя стала уже списывать в павильонах весь ассортимент цветов. Она ж ничего не знала о своем будущем бизнесе! Правда, из пары цветочных магазинов ее турнули. Зато в одном небольшом ларьке попалась пожилая тетенька-продавец, которая фыркнула:

– Дак ты что ж, миленькая, только цветочки переписываешь? Ты уж и вазоны пиши, и полочки всякие, стеллажи… прилавок вот не забудь вписать, тоже денег стоит.

И Варя вписывала. Да! Ленечка ее не обманул! Павильоны – вот где деньги гребут ну просто лопатами. Даже в будние дни – она сама видела, как люди цветы покупали. А уж что говорить про праздники! Работа ею была проведена большая, зато и времени она потратила уйму. Домой она приплелась в десятом часу.

На кухне, за столом, Варя то и дело заботливо подсаливала суп Ванечке, щипала его за пухлую ногу, подмигивала, то есть всячески демонстрировала замечательное настроение.

– Мам, ну чё она? – не выдержал братец. – Прям такая здоровая, а в голове одни игрушечки!

– Так, наверное, квартиру нашла, вишь, радуется, – предположила мать. – Варь, где хоть приглядела-то? Ты себе там больно-то не шикуй. Нам тоже деньги нужны. Возьми себе небольшую, однокомнатную, в тихом районе. А то мы уже и диванчики себе новенькие приглядели. Ты какую нашла-то?

– Ни! Ка! Кую! – торжественно отчеканила Варя. – И вообще, я не буду квартиру брать. Передумала. Вот! Я себе цветочный павильон возьму, буду там работать, а через годик буду плевать в потолок.

– Это… Это ты что же? – даже задохнулась маменька от такого известия. – Никуда съезжать не собираешься? Это… ты собираешься вот так взять и… и промотать денежки? Одна? Без нас? Без квартиры, да? И еще будешь здесь проживать, да?

– Да почему же промотать, позвольте спросить? – тоже повысила голос Варя. – Я со…

– А потому что у тебя никогда ничего толком не выходит, – перебила ее мать. – А я уже и квартирантов присмотрела. Молодая пара. Он гинеколог, а она стоматолог. Денежные люди. А ты только мешаешь всем. Куда я их теперь впущу-то? Я уж думала, ты завтра квартиру начнешь оформлять и со следующего месяца…

– Мама! Да что ж ты кричишь-то все время? Я ж не просто так, я собираюсь на эти деньги открыть свое собственное дело. Мне вот Леня сказал, что сейчас с цветов…

– Ах, тебе Леня сказал!! – взвилась мать. – Так и шуруй к своему Лене. Ты уже с ним открыла одно свое дело. И куда он тебя? Вышвырнул, и все? А ведь я тебе говорила!

– Мама!

– Нет, мам, а ты еще вспомни, я ж тогда тоже хотел поделить фирму-то ихнюю, да? Помнишь же, да? – вставил свои пять копеек братец Иванушка. – А она мне тогда…

– Да ты-то хоть помолчи! – рявкнула Варя. – Чего вы взъелись-то?

– А того! – не могла успокоиться мать. – Главное, сама денюжки получила! Главное, мы на них уже придумали новую мебель купить…

– Ма, и туфли мне ты еще говорила, – подсказал сынок. – Ну, чтоб я с Зойкой-то женился.

– Вот именно! – все больше раскалялась мать. – И сын завис колодой из-за тебя! И сама тут прилипла, как жевачка. А я, может быть…

– Это я прилипла?! – вскочила Варя. – Да я и уйти могу, если так вам мешаю!

– Вот и топай, – уже толкал ее к дверям братишка. – Иди давай, поживешь на улице – как миленькая себе квартиру купишь!

– Вот это, сынок, ты правильно сказал. Как миленькая!

– Да что ж ты толкаешь-то меня, буйвол! В тебе ж весу-то! – пыталась уцепиться за дверные косяки Варя. Но братик превосходил массой.

Пришлось его попросту отшвырнуть от себя со всей силы.

Она и не знала, что так получится. Иван вдруг рухнул навзничь, плечом зацепил стойку с цветами, на него посыпались горшки, засыпая все вокруг землей и листьями.

– Ма-а-а-ам, она ж уби-и-и-ла твоего единственного сына-а-а! – завопил Иван.

Он попытался подняться, но круглый живот не дал ему вскочить по-молодецки. Да и вообще, с таким животом Ванечка барахтался, точно перевернутая черепаха. Варе даже стало смешно. Только маменька смеяться совсем не собиралась.

– Убила-а! Дрянь такая, искалечила ребенка! Он теперь и в самом деле – инвалид детства получился. Да чтоб ты… выметайся, чтобы духу твоего не было. Вражина окаянная.