Серафим, прикрыл окно, выключил свет и прилег на диван. Нужно было поспать. Последняя мысль, которая пришла в его голову перед тем, как он крепко заснул, была: «Вполне возможно, что этот хваленый «Пуаро» – враг. Потому что настоящий сыщик не стал бы выгораживать убийцу или убийц и вводить следствие в заблуждение. Ни при каких обстоятельствах».
Глава 3
4 августа 2015 года, вторник.
В половине десятого они втроем устроились за столом в кабинете Серафима. Сам Мирутин, Коновалов, и член их следственной группы, оперативник Андрей Геннадьевич Самохвалов. С последним Серафим был знаком полтора года, они вместе расследовали несколько сложных резонансных уголовных дел и сыщик высоко ценил профессиональную хватку и большую работоспособность этого подполковника. Самохвалов занимал должность старшего оперуполномоченного главного управления уголовного розыска МВД России. Андрей был высокого роста, худым и жилистым мужчиной с короткой прической, сорока лет от роду, с ничем не примечательной внешностью обычного обывателя, и живыми глазами энтузиаста своего дела. Одет он был в серую рубашку с коротким рукавом и синие джинсы.
Мирутин и Коновалов были одеты, как и накануне, в форменных рубашках с коротким рукавом и брюках. Только на фоне помятого и не выспавшегося Серафима, Артем выглядел свежо, бодро и почти нарядно.
Руководитель бригады сидел на своем месте, в кресле за компьютерным монитором, а ее члены за приставным столиком напротив друг друга.
Познакомив мужчин, Мирутин поделился с ними новостями.
– Значится так. Помимо нас троих в нашу бригаду будут входить еще четыре человека. Два следователя нашего управления: полковник Антипов и подполковник Широков, и два оперативника. Оба с МУРа, подполковники Кочемасов и Кириленко. Но их сегодня не будет. Они завершают свои дела и начнут с работу по этому делу только завтра. – Серафим потер покрасневшие глаза.
Следующие полчаса они с Коноваловым вводили Самохвалова в курс дела, коротко пересказав ему содержание показаний свидетелей, а также протоколов иных следственных действий.
– С делом можешь знакомиться в любое время, – глянув на Андрея, – сказал Серафим. – Вот оно, – он показал на четыре тома, отодвинутые им к краю стола, чтобы не мешали писать.
– Артем, – перевел Мирутин взгляд на «важняка» транспортного управления. – Что известно о заявительнице? Той, которая обратилась по прямой линии к Президенту. И где ее заявление? Я его в материалах дела не нашел.
– Кто она, я не знаю. Заявление было непосредственно у Медленцова, а где оно сейчас, неизвестно. Наверное, еще не успели передать из центрального аппарата Следственного комитета.
– Займись, пожалуйста, этим прямо сегодня. Нам нужно знать, кто этот человек и что ее подвигло обратиться к первому лицу. Возможно, ей известны какие-то обстоятельства, о которых неизвестно нам. В общем, не мне тебя учить.
– Хорошо, – кивнул полковник.
– Андрей, тебя я попрошу выяснить, где сейчас находятся и чем занимаются жена убитого, Людмила Ракчеева, его помощник, Смакуев, и порученец Мастерков. А сам я займусь тем, что попробую переговорить с этим современным Шерлоком Холмсом, Джафаровым. Если честно, я не верю в то, что Ракчеева убил посторонний. Это бред. И эту версию старательно поддерживает этот деятель. Интересно знать, почему.
И еще, – Серафим снова посмотрел на Самохвалова. – Андрей, свяжись, пожалуйста, с исправительной колонией № 3 в Красноярском крае, там сидели Ракчеев и Смакуев, а начальником колонии был тогда еще полковник Радюшкин. Нужно разузнать об их отношениях. Ракчеев был там «смотрящим», у него действительно мог быть мотив отомстить «хозяину» таким образом. Если это Тимофей похитил и убил Диану, то ему могли отомстить. Тем более, что в кармане брюк убитого была обнаружена записка.
– Артем, – посмотрел на своего старшего по возрасту коллегу Мирутин, – а почему у свидетелей не были получены образцы почерка, и не была проведена почерковедческая экспертиза?
– Ну, это ведь под самый Новый год было, – замялся Коновалов. – А потом они разъехались все…
– Понятно. Скажи честно, ты сам веришь в то, что Ракчеева убил посторонний проводник невысокого роста с женским голосом?
– Если честно, то нет, – виновато глянув на новоиспеченного начальника, ответил Коновалов.
– Тогда почему ты не вызвал всех этих пассажиров, ехавших с Ракчеевыми в одном вагоне, и не отобрал их образцы почерка? Почему не провел экспертизу? Это же реальная зацепка.
– Кто ж знал-то, что какая-то заявительница обратится напрямую к Путину? – виновато опустил он голову. – И самое главное, что Президент лично заинтересуется этим делом?
– Артем, тогда еще вопрос, – не отставал Серафим. – Ты ведь считал, да и сейчас, видимо, считаешь, что некто, убив бандита Ракчеева, сделал воздух в округе чище? Не так ли?
– Так, – смотрел в глаза Мирутину Коновалов.
– А ты уверен, что девочку похитил и убил именно он?
– Уверен, – заерзал на своем места старший «важняк» транспортного управления. – А, если даже и не он, то без него, как ты выразился, воздух точно стал чище. Чем таких уродов меньше, тем спокойнее жить нормальным людям, – закончил он.
– Ладно, – примирительно глянул на него Мирутин. – Не будем об этом. Факт есть факт. Это убийство не раскрыто. А ты дело по обвинению Ракчеева в похищении и убийстве Радюшкиной читал? В Мосгорсуде был?
– Нет, не читал, – снова опустил голову Коновалов. – А зачем? Ясно же, что вряд ли это сделал кто-то другой. Ты правильно сказал, Ракчеев и Радюшкин были вместе в одной колонии, значит, делили власть. Оба потом оказались в Москве. Радюшкин стал начальником Управления ФСИН по Московской области, Ракчеев, как выяснили мои опера, «положенцем». Оба были богаты, имели квартиры, машины, загородные дома. Вот и решил «Тимоха Рак», такая «погремуха» у Ракчеева была, тряхнуть стариной и заняться вымогательством у своего давнего недруга. А Радюшкин-то тоже не от праведных трудов все, что у него имелось, нажил. Наверняка зэкам в бытность свою начальником зоны условно-досрочные продавал. А когда генералом стал, тут уж по-настоящему развернулся. В их ведомстве вон все их высшее руководство сейчас под стражей сидит. По обвинению в мошенничестве. Браслеты закупали за копейки, а государству продавали в десять раз дороже…
– А вдруг не все так просто? – начал заводиться Мирутин. – Почему пассажир вагона Шапокляева дала показания, что она очень хорошо знала семью Радюшкиных? Случайность? Может, это она ночью зарезала спавшего Тимофея? Ведь некоторые раны на его теле были совсем неглубокими. Ответь, могла?
– Ну могла, теоретически, – стал оправдываться Артем.
– Теоретически? А почему ее не проверили? – почти перешел на крик Серафим. – Вдруг убийцами были ненавидевший своего босса Смакуев, и эта старуха? Вдруг Смакуев метил на его место, а Шапокляева мстила за дочку своих друзей? – Он понемногу стал успокаиваться. – Ладно, извини, – снова примирительно глянул он на обидевшегося товарища. – Будем в этом разбираться. Все, по коням. И на связи. – Серафим вынул из верхнего ящика стола свою визитку и передал ее Коновалову. – Завтра встречаемся здесь в это же самое время.
***
Когда Самохвалов и Коновалов ушли, Серафим взял первый том дела и стал искать протокол допроса свидетеля Джафарова. Хорошо, что согласно недавнему приказу руководителя Следственного комитета, при допросе человека, независимо от того, какое процессуальное положение он занимал в деле – свидетеля, потерпевшего, эксперта, подозреваемого или обвиняемого, в качестве приложения к протоколу его допроса обязательно приобщалась копия с документа, удостоверяющего личность. Поэтому у Мирутина имелась возможность не только лицезреть фотографии с паспортов всех допрошенных по делу лиц, но и иметь данные из этих документов. Найдя нужный протокол, сыщик вбил в свой мобильный телефон цифры номера мобильного телефона Джафарова, который был записан в специальной графе протокола, и позвонил ему. Когда тот ответил, сыщик представился: