– Только женщина… Однако, не повезло.
– Почему – не повезло?
– И только мужчина – не повезло. Всегда только одним образом. Наша сексуальная жизнь богата и разнообразна, у нас каждый может быть земля, может быть ветер. Вы грустно жить. Вы носить много одежда, закрывать, что вас отличать, мужчина, женщина – значит, понимать, грустно, значит, не хотеть, все видеть.
– Э… Не воспринимала это так…
Гелен уже хохотал в голос.
– У нас – хорошо, потому мы не стыдиться. Мы носить одежда, если холодно, или надо карман, что-то нести, или просто красиво. Но мы не носить много одежда, наше тело красиво! Никто не лишён Хобот Дарующий, никто не в ущерб! – он распахнул полы своего некого подобия пальто или халата, демонстрируя нечто, действительно, напоминающее длинный гибкий хобот с множеством кисточек-бахромок на конце, - Выр-Гыйын понимать, что есть красиво, оценить!
– Закройся, эксгибиционист, иди уже! Вернёмся к этому разговору после победы… Что? Печать? Где я тебе печать возьму? Раньше что-то без печати обходились… Личная вещь, украшение? Ну… вот так подойдёт? Не показывайте только потом эту «печать» никому из бывших корпусовских, инфаркт обеспечен… Теперь вот оттирать зажим от чернил… …Господи… А если б мы сюда попали летом, а не в начале зимы? Они б тут ходили голышом и этими своими… хоботами размахивали?
Гелен прошёлся, глядя вслед удаляющимся Скхуу-Дыйыму и Тай Нару с усмешкой.
– Вы привыкли к куда более подобным вам расам – минбарцам, центаврианам, нарнам… У них практически всё как у людей, мужчины, женщины, рождение, брак… Эти – другие. А одежда… Мы привыкаем воспринимать её наличие или отсутствие как признак цивилизованности, но строго говоря, это вопрос удобства. Кожа бреммейров куда менее чувствительна к неприятному воздействию окружающей среды. Они одежду одевают по мере надобности, а часто ограничиваются какой-нибудь сумкой, рюкзаком…
– А Бул-Була почему всё время, сколько я его видела, всегда в каких-нибудь хламидах был? Из подражания? – Виргиния, прикусив язык, продолжала оттирать от своей «личной печати» чернила.
– Возможно. Он же лицо государства, общаться с другими мирами надо, не смущая их, в принципе, в этом есть логика… Ну, или… я слышал слух, возможно, только слух, конечно… Что у него повреждён Хобот, и он стыдится этого.
– Это тоже многое бы объясняло, - прыснула Виргиния, - ну дела… «Генерал Выр-Гыйын…»… как там дальше? «илим Кер-Алын»… У меня теперь новая скороговорка для тренировки речевого аппарата…
– «Илим Роу-Берт» звучало б лучше?
– Другого нет. Да и, строго говоря, правильно б было всё равно так… У славян отчество дают тоже по тому отцу, который официально. Ну, я ни с кем из славян лично не была знакома…
– Разве что, читала русских поэтов. Грустя, что знаешь имя Лермонтова, но не того, кто в твоём сне читал его стихи.
– Лермонтова звали Майкл. А вот отчество его я, боюсь, без длительной тренировки всё равно не произнесу… А ты любишь стихи, Гелен?
– Я техномаг, как может быть иначе? Я знаю поэзию более чем трёх десятков миров, двенадцать из которых – ныне мёртвые миры. Говоря – знаю поэзию, я имею в виду, что могу продекламировать, без запинки и акцента, две или три поэмы, десяток стихов и спеть несколько песен. И мне приятно было обнаружить, телепатское дитя, что ты можешь обогатить мою сокровищницу новыми прекрасными примерами – оказывается, и современные поэты Земли не до конца безнадёжны… И современные читатели тоже. Мой добрый приятель Мэтью, выражаясь словами уже другого русского поэта, знал, хотя не без греха, из «Энеиды» два стиха.
– Я училась на дизайнера, у нас курс мировой художественной культуры был обширный и включал в себя не только живопись, но и литературу и древнюю, и современную.
Гелен сел рядом, скрестив руки на посохе.
– Дизайнер – прекрасная профессия.
– Да только что-то мне, чем дальше, тем больше, бесполезная. Ну, почему я на неё пошла? Потому что это был лучший вариант, чтобы это самое Бюро меня не доставало. Я Корпус в своё время в гробу видала, и эти мне тоже не нужны. Дизайнер – это куда меньше с людьми, чем пилот или, скажем, журналист… Хотя если б я пошла в журналисты, мать бы меня совсем съела…
========== Часть 5. ТЕРНОВНИК. Гл. 11. Обнажившаяся бездна ==========
Увидев на своём пороге троих мужчин в рейнджерской форме, Лаиса, конечно, несколько удивилась. Один из них был ей знаком – Крисанто Дормани. Второй был нарн – невысокого роста, круглолицый, большеглазый, третий – по всей видимости, землянин, ростом чуть пониже Крисанто, темноволосый, усатый.
– Приветствую… Чем обязана? Или просто в гости?
Нарн учтиво поклонился, в то время как Крисанто отошёл, открывая багажное отделение машины.
– Приехали помочь с переездом. Лучше, если управимся за сегодня, леди Лаиса.
– Переездом? Это так теперь называется? То есть, я-то в курсе, что мне со дня на день предстоит отправляться в больницу по некоторой непреложной надобности, но как-то я всё же надеялась успеть кое-что закончить до этого… А у вас что же, какие-то другие сведенья на этот счёт?
– Так точно, - рассмеялся незнакомец-землянин, - то есть, сейчас мы вас, если уж так, с комфортом и ветерком до больницы подбросить можем, но возвращаться-то вам явно не сюда. Этим мы и займёмся, чтобы вы даже мыслями не отвлекались от самого сейчас для вас важного.
– Что-то я не поняла, признаться… Да вы пройдите, пройдите. Не сюда - а куда?
– Вас переводят в квартиру побольше. Раз уж у вас в ближайшее время увеличится семья – нельзя же дальше оставаться в квартире-одиночке.
– Граждане! Мне квартиру побольше содержать не на что будет! Тем более что некоторое время уже скоро мне… будет как-то не до того, чтоб работать.
– Лаиса… Вы, кажется, всё ещё живёте на Центавре, - Крисанто, поставив на пол башню разновеликих коробок, выпрямился, и теперь испытывал некоторое смущение ввиду необходимости протискиваться в комнату мимо внушительного живота Лаисы, - храм, для которого вы выполняете надомную работу, оплачивал, конечно, ваши расходы… Но не только он. Пока мы не обнаружили, что за квартиру, в частности, получается солидная переплата, мы и не поняли, что эти счета идут не только нам.
– Вам?
– Вы вдова зета Рикардо, а анлашок своих не бросает, - нарн снова почтительно поклонился, - я мало успел узнать зета Рикардо, но счастлив был возможности чем-то послужить его семье. Ещё более – когда узнал, что это ещё и семья дорогого моему сердцу друга.
– Неужели вы думали, что вас оставят выживать как-то самой?
– Да я… у меня в мыслях не было…
– Даже жаль как-то, - землянин обвёл комнату взглядом, в котором удивление граничило с восхищением, - хотя, думаю, вы и на новом месте быстро наведёте не худший уют… А мы с радостью поможем. Хотя может быть, конечно, вы привыкли к этому месту, полюбили, и не хотите переезжать… Но надо. Семья-то… и впрямь большая… Э, а эти-то – чьи?
На полу, где поверх ковра лежал лист гладкого пластика, а на нём – огромный отрез ткани, ползало два минбарских ребёнка, живо обсуждая раздел обязанностей по расчерчиванию будущего узора, в углу Уильям увлечённо глодал похищенную с полки книжку, в приоткрытую завесу кухни видно было, как у печки переговариваются два маленьких дилгара – переговариваются, что особенно потрясало, на центаврианском.
– Эти… Ну, про Уильяма и Ганю-то вы слышали, думаю. Я таки убедила Маркуса, что мы с Калин присмотрим за ними не хуже, если не лучше, всё же энтилза, на каком-то своём совещании кормящий ребятёнка кашкой с ложки – это как-то… не совсем солидно… Мы бабы, нам более с руки… Эти – племянники Калин, у них мать умерла недавно, а отец ещё раньше… на Центавре, в экипаже Зака Аллана… Калин потребовалось уехать на несколько дней, вот она и оставила их пока у меня. А Норрейн просто в гости зашёл. Им, конечно, не рекомендуется сильно-то кучковаться, это я знаю, но уж пусть повидаются… Всё же тоже родня.
