Ох, вот оно, Эвклиф готов был стонать на всю гостиницу, когда она начала брать его орган в рот. Это ведь именно то, самое прекрасное наслаждение, которое он желал. В это же время девушка поняла, что взяла на столько, насколько смогла, поэтому понемногу начала извлекать его член из своего ротика. Но, видимо, самому блондину такой поворот не очень понравился. Конечно, это было очень приятно, но ему хотелось ещё приятнее, поэтому он, не собираясь спрашивать разрешения самой Минервы, резко прижал её к самой спинке, не позволяя ей двигаться, а после самостоятельно отвёл бёдрами назад, тем самым почти до конца извлекая свою плоть из этой стервы, а после вновь вставил его обратно, при чём так глубоко, что дошел до горла. Не обращая внимание на выступившие слезы волшебницы у краев глаз, маг начал подобные движения. По его члену скользили губы волшебницы, её язык прикасался к разгоряченной плоти, зубы слегка задевали его, всё это создавало такую непередаваемую и такую приятную симфонию чувств, что блондин уже не сдерживал стонов. Ему оставалось лишь сдерживаться, чтобы подольше протянуть такое наслаждение, ведь лучше он и придумать не мог.
Движения взад-вперёд, и он крепко стискивает руками спинку трона, сжимает челюсти, погружая свой орган глубоко в ротик чуть постанывающей Минервы, то и дело ускоряя темп и заставляя её усиливать недовольный стоны, что всё так же были лишь музыкой для его ушей. Погружаясь внутрь, он чувствовал настолько приятные приливы, что ему казалось, будто он попал в другой мир - в мир грязного и похотливого удовольствия. Снова заставляет свою жертву заглатывать, и, не успевая ни на что реагировать, снова выпускать ,чтобы получить ещё более сильный толчок в очередной раз, сделанный с ещё большим рывком. Девушка мычит что-то, а ему это нравится. Блаженный стоны, выдохи, сменяющиеся точно такими же томными и громкими в стоне вдохами звучат непрерывно, блондин даже не особо старается спешить, хотя переодически ускоряет темп, но не так, как раньше. Ему хочется полночтью насладиться её беспомощностью и тем, как её губки сжимают его член, как её язычок касается его головки, а после эта же головка проникает глубоко внутрь девушки, и та не может этому противостоять. Может быть, она делает это лучше всех, пусть и не по собственной воле.
Ему не видно её лица, он получает наслаждение лишь от самих ощущений, что его орган находится внутри её прекрасного ротика, который до него никто даже не целовал. Вот сейчас, сейчас он больше всех на свете унизил её, заставил сделать то, чего она никогда бы до этого не сделала. И как же ему нравится эта её покорность. Она пытается помочь ему кончить поскорее, лишь бы освободиться от этого, но при этом продолжает ласкать его орган, перебирая пальчиками его яички, касаясь его кожи руками.
Но вот, спокойным плавным покачиваниям туда-сюда на смену приходят резкие толчки. И здесь-то Стинга начинает совершенно лишать рассудка. Прекрасные чувства, стрелами одна за другой каждый миг пронзающие всё его тело снизу живота, проходя по венам, ударяют в голову, заставляя забыть о прежней цели, ставя на первый план получение самого большого удовольствия. Волшебник стремительно набирает темп, что отзывается его периодическим падением в небытие в голове. Его поглощает наслаждение, с каждым очередным проникновением становится всё труднее сдержать себя, но это больше не является необходимостью. По его лицу стекают капельки пота, на губах сияет довольная усмешка-ухмылка, движения настолько быстрые, что Минерва уже не сдерживает слезы, катящиеся по щекам, но сделать ничего не может. Зато ему в этот миг настолько хорошо, что ничто не может этого испортить. Очередной стремительный, яростный толчок вперёд, и Орландо чувствует, как её рот, помимо самой плоти Стинга, заполняет белая вязкая жидкость, которую Орландо невольно начинает глотать, одновременно почти захлебываясь в ней. Но Стинг не спешит освобождать её ротик. Ещё один толчок, и новая порция “угощения” уже стекает по подбородку, по шейке, а после и по груди, девушка не в силах больше терпеть, ей трудно дышать, даже в нос понемногу попадает вязкая жидкость, а через мгновение ещё один, самый сильный толчок внутрь, и горячая сперма последним потоком устремляется сразу в горлышко брюнетки, всё это, все три нещадных рывка сопровождаются громкими стонами и криками Эвклифа, прогибающегося в спине, напрягающегося всем телом. По его рукам и ногам проходит будоражащая до костей дрожь, пульсация сотрясает, словно судорога, его желания выполнены так, как он только мог пожелать. Все три раза подряд он словно окунается в забвение, в нирвану, которая обливает его красками счастья, его разум просто отключается, а всё его существо будто бы находится под воздействием какого-то сверхсильного наркотика, кайф от которого не должен проходить несколько месяцев, но в этот раз сконцентрировался на паре секундах.
Последний стон стихает медленно, постепенно. Стинг осторожно вынимает свой орган изо рта Минервы, что тут же старается откашляться и отдышаться. Парень всё ещё слегка дрожит от тех волн удовольствия, ему трудно прийти в себя, чтобы хотя бы нормально сесть. Голова бешено кружится, и все конечности словно ватные. Устало и в то же время всё ещё находясь в состоянии эйфории Эвклиф выдохнул. Минерва подняла на него взгляд, полный боли. За что он так с ней, почему? Как ей было больно и унизительно, просто не передать словами. Но теперь это не важно, ведь это уже прошло, не так ли? Настало время очередной порции обоюдного удовольствия.
Стинг быстро переменил положение Минервы так, что она оказалась лежащей поперёк кресла. Пристроившись над ней, волшебник опустился к её лицу, перепачканному спермой и, собрав немного белой вязкой жидкости с её щеки на свои пальцы, опустил эти пальцы ей в рот, заставляя девушку их облизать. Та, зная, что это далеко не самое плохое, послушно выполнила это, смотря на блондина из-под ресниц, густо краснея под его довольным и пошлым взглядом. Ведь он не обычный дракон.
Совершенно неожиданно для неё, Эвклиф резко вошел в неё, схватившись обеими руками за её бёдра. Сейчас ему хотелось получить максимум, а отдать минимум, поэтому он незамедлительно начал резкие движения, просто вдалбливаясь внутрь Минервы на максимально возможной скорости и прикладывая все возможные усилия, слушая её воскрики и стоны то от удовольствия и наслаждения, то от того, что он слишком быстр и делает ей больно. Ему же после столь бурно проведенного времени нужно было лишь одно, и он продолжал своё дело, жмурясь и стискивая зубы, входя внутрь до предела, прислушиваясь порой к её умоляющим крикам, но не выполняя мольбы, которая там заключалась.
Рывок за рывком, и они оба крепко вцепляются друг в друга, одновременно сцепляясь губами и отчетливо чувствуя, как резко увлажнились их пульсирующие мышцы. Финал их танца прекрасен и настолько ярок, что они оба будто слепы и просто хотят продлить этот миг ещё на пару минут, не прекращая движения. Музыка стонов не стихает ещё какое-то время, их тела словно выплескивают всю оставшуюся энергию, обесточивая парочку, тем самым заставляя её мало-помалу остановиться, замереть ,погружаясь в мир бесконечного удовольствия, бесконечной эйфории, мешающейся со взрывным экстазом. Их обоюдная игра подходит к концу, и они уже едва могут дышать. Не забыть бы только, как делать вдох, как выдыхать. Медленно всё приходит в норму, бешеная страсть и сумасшедшее желание отпускают их, медленно, словно невольно. Секунда за секундой, они постепенно отсоединяются друг от друга и оба падают рядом на мягкое кресло, на котором им хватит места обоим. Стинг прижимает свою стерву к себе покрепче - его игрушка оказалось действительно достойной, заставила его устать. Хотя чего ещё следовало ожидать от этой конченой стервы-садистки? Стоило её проучить вот так, чтобы почувствовала себя на месте жертвы, а не палача.
