Я ухмыльнулась и расслабилась, отдаваясь на волю инстинктов и подсознательных предчувствий; повела носом, совсем не по-человечески, но так естественно, что ни на минуту не задумалась, как это могло выглядеть со стороны. Охотно откликнувшиеся звериные начала тотчас нарисовали в воображении окружающее меня пространство. Все правильно: зрение только мешает. А добыча - вот она, такая забавная и теплая, пытается обойти меня полукругом, всерьез рассчитывая на эту свою бесшумную крадущуюся походку, наивная…

Спина выгнулась сама собой. Мышцы напряглись, разминаясь, все тело подобралось перед решающим прыжком.

Лицо искривилось в совсем уж зверином оскале, верхняя губа приподнялась, обнажая сами собой заострившиеся клыки - и ноги легко оттолкнулись от снежного наста, хотя им и не хватало в помощь второй пары конечностей. Только она была занята: как раз схватила свою добычу за плечо и затылок, заставляя откинуть голову и оставить беззащитной шею…

Я открыла глаза и фыркнула в трепещущую под белой кожей жилку.

Та, Что Сильнее Меня, скалилась точно так же, как и я. Она знала, что теперь - моя очередь убегать, а уж в этом я хороша, и ей будет куда интереснее охотиться… Моя богиня рассмеялась, зеркальным отражением повторяя мои движения, и, подобно мне, начала отступать назад: без форы играть не так весело.

Наверное, у меня так же горят глаза - таким же маниакальным, зачарованным блеском, подсвеченным сиянием тоненьких ниточек. Та, Что Сильнее Меня, зажмуривается - а что, все по-честному! - и я перекатом ухожу в сторону, прячусь в снежном вихре, опутывая себя маскирующими заклятьями, как коконом. Застываю, неподвижная и неслышная, напряженно вслушиваясь в метель, уверенная - если что, успею убежать…

Но меня все-таки схватили чьи-то руки - не такие холодные и маленькие, как у моей богини, и не такие обожженные зельями, как мои собственные. Я удивленно тряхнула головой, пытаясь развернуться в железной хватке, и… проснулась.

Возвращение - невыносимо.

Я поймана!

Душная теснота одноместной каютки, неуютный полумрак в углах, затянутый живой пленкой иллюминатор - не вырваться, не убежать! - и тут этот… этот…

Уходящие корнями в кровавую темноту веков позывы на мгновение теряются, не зная, заставить ли меня выгнуть спину и зашипеть, или сразу перевернуться на спину и сдаться, но…

Он не ждет от меня ни того, ни другого.

Фирс сжал в ладонях мои руки; мимолетно коснулся губами закоченевших пальцев, не отрывая от меня испытующего взгляда, и промолчал. Я виновато улыбнулась и скорее уткнулась носом ему в плечо, пряча глаза, - он все понял и так.

Я снова уходила на ту сторону. Меня тянуло туда, будто магнитом, и сил сопротивляться я в себе не находила - да и не слишком-то хотела. Всего лишь еще одна ночь ничем не замутненного животного восторга и иллюзорно неограниченного могущества - кому от этого плохо?..

Здесь ведь все осталось по-прежнему. Мне все еще позарез нужно в Сейвенхолл за книгой о фейской магии, я все еще невеста самого лощеного хлыща во всем Альянсе Двух Галактик, и я все еще просыпаюсь не на его плече - и до неприличия этому рада. Если бы не страх, что мою измену раскроют… И, судя по хмурой физиономии моего художника, этот страх терзает не только меня.

То, что я творю, не назвать иначе, как “верх безответственности”. Безоглядность, бездумность… и мне это, демон подери, нравится - по крайней мере, до того момента, когда приходится выбираться из каюты, принимать независимый вид и усиленно изображать, что ничего предосудительного не произошло. И даже мило улыбаться будущему, мать его, мужу.

Но деваться некуда, и даже насмешливое фырканье Той, Что Сильнее, не избавляет от необходимости хоть пару часов в сутки проводить не у придворного художника. Союз с Ирейей моей Хелле и вправду важен, и волей-неволей нужно как-то сохранить наши с Эльданной отношения хотя бы на уровне той отстраненно-ледяной вежливости, на которую мне хватает сил.

Поэтому я с тихим, но очень жалобным стоном все-таки выползла из теплой постели, наскоро размялась и потащилась одеваться. Фирс не отводил задумчиво-заинтересованного взгляда, так что пришлось, отвлекшись от шнуровки нижнего корсета, неблаговоспитанно продемонстрировать кончик языка. Художник непринужденно усмехнулся и приглашающе похлопал ладонью по постели рядом с собой.

Искушение, признаться, было велико, но я взяла себя в руки и покачала головой. Какая я временами сознательная, аж жуть берет…

Фирс мою сознательность не оценил - походя цапнул за свисающий кончик шнуровки, как шаловливый кот, едва не распустив ее полностью, и привстал на локте, похлопав ладонью рядом с собой - уже куда убедительнее. И я покорно уселась обратно на койку, удивляясь сама себе - и когда это так получилось, что одно только его присутствие вызывает такое чувство умиротворения и спокойствия, что впору вообще махнуть рукой на весь окружающий мир и вцепиться в придворного художника с целью никогда уже не отпускать?..

- Роллина, наверное, скоро уже начнет посадку, - нерешительно сказала я хриплым спросонья голосом. - Меня хватятся.

- Ага, - нахмурившись, согласился художник и машинально чмокнул меня в замерзшее плечо. Я вздрогнула и принялась перешнуровывать платье, а Фирс о чем-то задумался с донельзя серьезной рожей. Оставлять его вот так, хмуро уставившегося в одну точку, не хотелось - но пришлось.

В кают-компании царило непривычное оживление. Сунар носился вокруг своей царственной сестры, едва успевая менять тарелки с мясом, Роллина изо всех сил изображала оголодавшего берсерка и ела с двух рук, фей вертелся поблизости и все норовил что-нибудь у нее утащить (безуспешно), и даже безупречный ирейский мерзавец не мог спокойно усидеть на месте, то и дело с нервным интересом оборачиваясь к иллюминатору. Впрочем, при моем появлении Эльданна тотчас же вскочил на ноги и вежливо заулыбался.

- Доброе утро, моя Эданна, - произнес он, и утро тотчас перестало казаться мне добрым.

- Доброе, - пришлось улыбнуться в ответ. - Сколько осталось до посадки? - поинтересовалась я, предотвращая вежливые расспросы в духе: “Как спалось?” - в ответ на которые я рисковала вполне предсказуемо покраснеть, а то и вовсе ляпнуть что-нибудь вроде: “Хорошо, но мало”.

- Можешь уже садиться и пристегиваться, - Роллина на мгновение оторвалась от мяса, - сейчас доем - и начнем.

Я с сомнением покосилась на возвращающегося с кампуса Сунара с двумя полными мисками, но покорно потопала к ряду кресел возле внутренней стены. И даже успела разобраться с жуткой конструкцией ремней, когда Роллина вдруг неестественно выпрямилась и уставилась перед собой.

- Нет, ну вот ты мне объясни, - возмущенно протянула она через минуту, - какого Темного мы до сих пор не вышвырнули этого паршивца за борт?!

Первым делом я невольно покосилась на Эльданну Ирейи, задавшись тем же вопросом, а уж потом до меня дошло, о ком, собственно, может идти речь.

- Что с Фирсом на этот раз? - обреченно вздохнула я.

А Тамаз захихикал так злорадно, будто точно знал - что.

Глава 3. Портал

На зельтийерской посадочной площадке всегда царил гомон человеческих голосов, смешанный с шипением магии и надрывным ревом двигателей, а снующие повсюду люди (и не только) мельтешили перед глазами пестрым месивом, не позволяя ни на минуту забыть, что практически полное отсутствие паспортного контроля - не всегда благо. Я подсознательно ожидала увидеть что-то подобное и на астероиде Лорианы - ну, может, с поправкой на проверку документов. Но единственный космопорт Сейвенхолла встретил нас ужасающе непривычной тишиной.

Огромная площадь, размеченная фосфоресцирующими окружностями посадочных точек, пустовала, и крошечная белая “Роллина”, подсвеченная голубоватым сиянием занятой ячейки, смотрелась на ней особенно хрупко и одиноко. Я спустилась по трапу, и вокруг заполошно заметалось гулкое эхо, создающее впечатление, будто на астероид высадилось целое войско, - но даже его, подозреваю, было бы некому встречать. Феи благополучно перепроверили все идентификационные карты (по большей части поддельные) и оттяпали себе несколько штрафов - так что теперь мы для них особого интереса не представляли и могли шляться по астероиду в свое удовольствие.