- Прояви фантазию, - посоветовала я. - Привяжи меня к кровати.

Ищейка застыл, вдохновенно обдумывая двусмысленность фразы, но до него быстро дошло:

- Ага, к кровати - а там простыня! - он возмущенно фыркнул, пораженный женским коварством до глубины души, и легонько меня встряхнул. - Давай рассказывай!

- По совести, рассказывать особо нечего, - призналась я, устраиваясь поудобнее. - Я нашла потайной ход, но он ведет слишком глубоко вниз, чтобы можно было что-то почуять, а соваться в него в одиночку мне показалось несколько неблагоразумным.

- Пожалуй, я погорячился, фрейлина из тебя вышла бы аховая, - задумчиво проинформировал меня ищейка. - Где начинается ход?

- В туалете, - охотно просветила я. - Так что ты можешь сформировать отряд и пойти исследовать потайной ход, а я скажу управляющему, что у вас прихватило живот.

- “У вас”? - вкрадчиво переспросил капитан, с невообразимо хитрой рожей покосившись на меня.

Я обреченно вздохнула. И когда этот паршивец успел так хорошо меня изучить?

- Ну, у нас, - исправилась я. - У целого отряда ищеек и одной жрицы, хоть я и боюсь представить, что о нас подумают… только тут есть еще одна загвоздка.

- Без принца сплетни скучные? - криво усмехнулся ищейка.

- Нет, - автоматически отозвалась я. - То есть скучные, конечно, но вообще-то я имела в виду, что до сих пор не сподобилась прочитать окончательный вариант своей речи, а времени на подготовку - чуть больше суток…

- Меньше, - тут же поправил меня капитан и осторожно коснулся пальцами моего лица. - Тебе еще поспать когда-то надо.

- Завтра, - рассеянно отмахнулась я.

Ищейка как-то нехорошо прищурился.

- Знаешь, что меня в тебе поражает? Стоит тебе увидеть алкаша с убитой печенью, принца со сдвигом по фазе и затяжной депрессией, да хоть толпу бандитов с застарелыми травмами, - и ты преисполняешься сочувствием и стремлением помочь. Что характерно, помогаешь же! И переживаешь, и заботишься - по-своему, конечно, но все же…

Я молча пожала плечами. Помогаю, потому что могу. Переживаю, потому что это моя работа, и она стоит немалых усилий. Что тут поразительного-то?

- А что заботиться нужно в первую очередь о себе самой - тебе попросту в голову не приходит! - закончил Рино. - Если что-то случится с тобой - кто будет лечить?

- В первую очередь нужно заботиться о Храме, - продолжила я его логическую цепочку. - Потому что всех посланниц Равновесия готовят именно там.

Капитан демонстративно закатил глаза и хлопнул меня раскрытой ладонью по лбу - не столько больно, сколько неожиданно - и сходу перехватил мою руку, которой я собиралась отвесить ему ответный щелбан.

А потом, что-то прикинув, встал и, сдернув меня с дивана, перебросил через плечо на манер мешка с мукой. Я только и успела, что протестующе мявкнуть, - на сем воздух в легких кончился, а следующий вздох сделать помешало все то же плечо, жестко впечатавшееся в живот. Так и пришлось висеть задницей кверху, пока вулканов ищейка решал традиционные для алкашей с убитой печенью проблемы с координацией, ориентацией в пространстве, количеством ног и кто главный - они или голова.

Кажется, голова у него все-таки играла роль подставки для тюрбана, потому что, пересчитав конечности и придя с ними к временному консенсусу, Рино уверенно (хоть и не совсем по прямой) направился к спальне. Правда, возможность возмутиться по этому поводу появилась только когда капитан сбросил меня на кровать.

- Ты что творишь?! - отдышавшись, поинтересовалась я, - и тут же подскочила.

Постель оказалась холодной и пыльной. По всей видимости, ей не пользовались ни разу с момента прибытия.

- Как что? - хмыкнул ищейка, зарываясь в брошенную возле кровати сумку. - Ты не догадываешься?

- Ты же пьяный!

- А это единственное, что тебя останавливает? - всерьез заинтересовался Рино, замерев над сумкой.

- Нет! - поспешно отперлась я и собралась слезть с кровати - но так и замерла на краю, зачарованно уставившись на результат археологических раскопок в ищейкином багаже.

Капитан выпрямился во весь рост и хлопнул находкой по бедру, распутывая. Браслеты отозвались мелодичным “дзинь!”, и один из них скользнул вниз, медленно, с тихим металлическим шелестом разматывая цепочку.

Я сглотнула и перевела взгляд на его лицо.

- Что? Даже отбиваться не будешь? - насмешливо поинтересовался Рино и схватил меня за руку.

Я промолчала, растерянно рассматривая его пальцы, крепко держащие мое запястье. Я и сама не была уверена.

А пока я раздумывала, ищейка защелкнул наручники, и в самом деле приковав меня к столбику кровати, и отступил на шаг назад, любуясь картиной. Опустился на одно колено, коснулся моей щиколотки и осторожно стянул с меня запыленные прогулочные туфли; я, мгновенно определившись, приподнялась на локте свободной руки, и он с готовностью перебрался ближе…

И запечатлел на моем лбу внеочередной щелбан.

- Спи, - настоятельно посоветовал Рино и набросил на меня покрывало.

- Ты… - у меня даже слова не сразу нашлись.

- А я пообещаю не трогать ту бутылку, - с широкой улыбкой посулил вулканов ищейка и вернулся в гостиную, царственно игнорируя горячие пожелания близко познакомиться с этой бутылкой анатомически неверным способом.

Я откинулась на прохладные подушки, безнадежно подергав прикованной рукой, и с шипением выпустила воздух сквозь сжатые зубы.

А потом, не выдержав, расхохоталась - под такой же задорный смех из-за закрытой уже двери.

Глава 36. Как испортить отношения с графом

В ожидальной для приглашенных ораторов царила тишина.

За дверями шли весьма оживленные дебаты - поднятые принцем вопросы наверняка взбаламутили Совет - но сюда не прорывалось ни звука. Отвлекать меня от конспекта речи было некому и нечему, и я коротала время до своего выступления, бездумно перечитывая текст и разминая пальцы, лишь изредка поглядывая в зеркало. Отражение тоже меня не узнавало и без конца поправляло манжеты темно-синего храмового платья.

Меня должны были вызвать еще четверть часа назад. Вопрос об обучении магов непосредственно на Ирейе в повестке шел первым, но, похоже, принц и сам подготовил складный стишок - только вот с временем выступления не подрассчитал.

Я снова посмотрела в зеркало, убрала за ухо выбившуюся из прически прядь и снова уткнулась в конспект, повторяя текст, но быстро пришла к выводу, что все равно помню его наизусть, и раздраженно отбросила тетрадь на соседнее кресло. А потом на цыпочках подкралась к дверям, ведущим в зал Совета, и организовала себе преотличную щелку для подглядывания. Стоявшие по бокам от двери бравые гвардейцы подозрительно покосились на высунувшийся в щель любопытный нос, но ничего не сказали, и я пристроилась поудобнее.

Вырезанные в скале ряды скамей и каменных столов полукругом спускались к ярко освещенной сцене. Зал был полон, и мест для журналистов не хватило: несколько человек с чрезвычайно высокомерным видом сидело прямо на ступенях, разложив на коленках планшеты и камеры. Члены Совета на “галерке” недовольно хмурились и, по всей видимости, не отказались бы перебраться на лестницу, лишь бы оказаться поближе к выступающему, - но места уже не оставалось и там.

А за кафедрой на сцене стоял Безымянный принц, сосредоточенно выслушивающий какого-то мужчину с трибун, и свет ламп короновал его золотистым ореолом вокруг головы, будто нимбом. Я не видела его с того дня, когда принесла ему черновик речи, и в первые мгновения просто застыла у двери, зачарованно пялясь на затянутую в черный мундир фигуру, пока не заметила, что несколько дам из первых рядов тоже пристально рассматривают Его Высочество, кажется, давно потеряв нить повествования. Журналистка из тех, кому не хватило места, подкрадывалась сбоку с камерой, стараясь поймать кадр поудачнее - наверное, с этим вот светом над золотисто-русой головой, от которого казалось, что в глухом зале вдруг взошло теплое летнее солнышко.