- А кто тогда посылал запрос? - растерялась я.

И только тогда заметила, что пилот пристально наблюдает за моей реакцией.

- Не врет, - с легким удивлением констатировал он, как будто все это время держал меня подключенной к детектору лжи. - Действительно не знала.

Следователь механически кивнул, принимая к сведению, развернулся и четким армейским шагом отправился обратно к автофлаксу. Только торжественного марша не хватало.

Я скептически вздернула бровь и перевела взгляд с его удаляющейся спины (ну, не совсем спины) на явно позабавленного пилота.

- Простите, госпожа Кэнвилл, мы должны были убедиться, - вот и вся вежливость, на которую его хватило. - Скажите, а с какой высоты вы засекли “ласточку”?

- Система аварийного отслеживания сработала на семнадцати тысячах метров, - скупо ответила я.

Пилот прищурился, и я поняла, что логи он читал очень, очень внимательно. И помнит, что расчет траектории начался с высоты именно в семнадцать километров - а значит, засечь падающую “ласточку” я должна была гораздо раньше.

По-хорошему - именно тогда, когда по дублирующему каналу связи, основанному на заклинании переноса звука, пришел запрос аварийной посадки.

- Аллергия у вас с детства?

- Сколько я себя помню, - кивнула я.

- С какого расстояния вы почувствуете замаскированное заклинание четвертого класса? - отчего-то заинтересовался пилот.

- Четвертого - это как для нормализации внутричерепного давления? - уточнила я и, дождавшись утвердительного кивка, созналась: - Метров с двадцати - двадцати пяти, в зависимости от мощности маскировочной сети.

- На вас применялись подобные заклинания? - продолжил докапываться пилот.

Объяснять он по-прежнему ничего не собирался, а следователь уже вернулся к автофлаксу и теперь нетерпеливо поглядывал на нас, застрявших у распиленной “ласточки”.

- Мои родители - дипломированные маги-целители, - все-таки ответила я. - Они никогда не применяли магию непосредственно на мне, но полностью изолировать меня от нее, разумеется, получалось не всегда.

“В связи с чем они и отпустили тебя в эту глушь так легко”, - крупным шрифтом обозначилось на лбу пилота. Я поленилась подтверждать очевидное. Рано или поздно гипосенсибилизация поможет, и я смогу находиться рядом с родителями, даже если им приспичит поработать дома. А переживать из-за этого сейчас - только напрасно травить душу.

- Госпожа Кэнвилл, вы согласитесь помочь следствию, если это будет связано с переездом? - посерьезнел пилот.

- Следствие намерено использовать меня в качестве детектора замаскированной магии? - скептически уточнила я, уже осознавая: соглашусь как миленькая. Иначе помру от любопытства. Или сломаю голову, пытаясь сообразить, кому и на кой ляд понадобилось ронять в болото набитую мусором “ласточку” и откуда следователи знали, что людей в ней нет.

Пилот, ничуть не смущаясь, кивнул.

- А ваш… - я неуверенно перевела взгляд с мешковатой формы пилота на подтянутую фигуру следователя у автофлакса, - напарник не будет возражать против привлечения гражданских лиц к расследованию?

- Тогда ему придется предложить мне вариант получше, - широко улыбнулся пилот и потащил меня к автофлаксу.

Глава 3. Третий лишний

…а также пара слов о молодцах и полках

- Гейл, я решил проблему с распознаванием! - сияя неоправданным оптимизмом, объявил пилот следователю и подтолкнул меня вперед.

Гейл окинул меня скептическим взглядом (“Так-так, салага, свеженькое мясцо!”) и задался тем вопросом, над которым, по совести, первой должна была задуматься я сама.

- Ваше начальство не будет возражать?

А я почему-то вспомнила, что форма на мне висит, ботинки перемазаны в болотной грязи, волосы собраны в небрежную кубышку, а накраситься я поленилась. Кажется, с совместной работой намечались непредвиденные сложности.

- По графику у меня отпуск со следующей недели, - каким-то чудом голос у меня не задрожал и не подскочил на пол-октавы вверх. - А сегодня я замещала другого диспетчера, так что могу написать заявление на уход на день раньше.

- Другого диспетчера? - слаженным хором переспросили следователь с пилотом.

- В ночную смену должна была выйти Алика Эванс, - честно сообщила я, - но она взяла больничный.

Главное, чтобы им не пришло в голову этот самый больничный проверить. А то он небось проштампован мужским парфюмом…

Но их волновало другое.

- Как давно вы узнали, что госпожа Эванс не выйдет на работу? - спросил так и не представившийся пилот.

Я едва не ляпнула: “В конце своей смены”, - но вовремя сообразила, что акцентировать на этом внимание не стоит. Если запросят график - и сами увидят, что я просидела две нормы подряд, но сообщить напрямую - все равно что подставить обоих начальников смен разом.

- Вчера в половину восьмого вечера, - выбрала я нейтральный вариант.

Если бы существовал чемпионат по многозначительным переглядываниям, эти двое на него не попали бы, потому что были бы заняты многозначительным переглядыванием. Похоже, теперь в недобром подозревали Лику, но про ее романтически настроенного парня я предпочла промолчать. Сама объяснит, с глазу на глаз, почему работу прогуливала.

- Вам придется подписать договор о неразглашении любой информации, которую вы получите в ходе поисков, - сурово постановил “сухарь”, в упор уставившись на меня. - Оба экземпляра доставят в течение суток. Вы сможете уехать сразу после подписания?

Что-то в его облике подсказало мне, что он очень надеется на ответ: “Нет”. То ли Гейл страшно не хотел привлекать к расследованию посторонних, то ли боялся, что я буду отвлекать его от многозначительного переглядывания, - но другого варианта следователь все равно не видел. Я тоже.

- Хорошо, - я пожала плечами. - Как долго продлятся поиски? Мне нужно знать, что складывать в багаж.

- Все должно решиться в течение недели, - не очень уверенно ответил пилот. - Не думаю, что вам потребуется много вещей.

Я уставилась на него с нескрываемым скептицизмом, но от замечания, что ему стоило бы проводить чуточку больше времени с противоположным полом или хотя бы прикупить пару журналов и изучить особенности поведения оного, каким-то чудом воздержалась.

Впрочем, это однозначно был день чудес: мой багаж уместился в одном рюкзаке - притом не таких уж внушительных размеров, - а обещанный договор мне привезли уже через три часа. Правда, курьер с порога заявил, что ему поручено дождаться подписания и сразу отвезти один экземпляр обратно. Я оценила толщину торжественно врученной мне стопочки, самоотверженную физиономию посыльного - и усадила последнего за чай. Подписывать договор, не прочитав, я не собиралась, а заставлять бедолагу ждать в прихожей, пока я продерусь через гроздья канцеляритов, не позволила совесть.

Курьер подобными изысками не страдал. К тому моменту, когда я все-таки осилила внушительный список того, о чем мне следовало молчать в тряпочку, и ничуть не менее основательный перечень способов, которыми это надлежало делать, посыльный приговорил весь чай, печенье и половину креманки с медом, лишив меня надежды на перекус. Что-то подсказывало, что такая оперативность с бумагами неспроста, и сгонять до ближайшего магазина я уже не успею, даже если очень постараюсь. Поэтому сборы пришлось завершить традиционным звонком маме. Основная сложность заключалась в том, что рассказать ей, зачем и куда я отправляюсь, я не могла: во-первых, сама толком не знала, а во-вторых, уже подписала чертов договор.

Мама немедленно пришла к выводу, что если я и не связалась с дурной компанией, то точно ее основала, но отнеслась к этому философски. Что я от рук отбилась, ей стало ясно давно, еще когда я вдруг взяла и поступила учиться на гражданского космодиспетчера вместо аллерголога, и теперь родители на все мои выходки смотрели сквозь пальцы. Жива - уже хорошо, способна отзвониться и сказать, что жива, - вообще отлично. Понесло невесть куда и невесть зачем - ладно, но не забывай звонить.