Рино откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди и вытянув ноги под стол, и тяжело вздохнул.

- Меня зовут Вейланд Риндвист ри Гейб, - сообщил он и тут же коварно поинтересовался: - Что я только что сказал?

Я покорно повторила.

Лорд асессор адресовал брату пространную и, несомненно, многоэтажную тираду, от которой Его Высочество обреченно поморщился, а Мира, не вытерпев, вмазала любимому мужу локтем под ребра. Рино извинился на унилингве и снова перешел на родной язык, обращаясь к принцу уже совершенно спокойным тоном. Но, судя по каменному выражению лица Третьего, излагал он абсолютно то же самое, и я поспешила все-таки вклиниться:

- Здесь вообще-то не он один виноват, - справедливости ради заметила я. - Это я решила не идти к ведьме.

От неожиданности на благородной физиономии Его Высочества крупным шрифтом обозначилось саркастичное: “Да ты что?!” - но принц все-таки предпочел промолчать.

- И я понимаю, что теперь убрать меня с пути постараются не только заговорщики, но и Его Величество собственной персоной, - продолжила я. - Но, возможно, король прислушается, если я поклянусь, что не стану препятствовать матримониальным планам династии? Если Третий спокойно женится на кандидатке, которую выберет семья… - я осеклась.

В последнее время я, пожалуй, научилась слишком хорошо разбираться в спектре его каменных гримас. Конкретно эта значила: “Черта с два!” - и не сулила ничего хорошего.

- Ни одна кандидатка не оставит тебя в покое, - честно сказал Рино. Вопрос согласия короля он деликатно обошел, и воображение охотно нарисовало мне почтенного седого папашу Третьего, величественно восседающего с точно таким же “черта с два!” на лице.

- Просто потому, что меня он выбрал сам? - недоверчиво переспросила я. - Как по мне, это выглядит унизительно в первую очередь для самой кандидатки.

- Ты говоришь с позиции человека, который всю жизнь выбирал сам, - криво улыбнулся Третий. - Ни мне, ни женщинам, которых будет рассматривать семья, никто и никогда не позволял подобной роскоши.

Рино смотрел прямо и серьезно. Мира с нескрываемой жалостью переводила взгляд с меня на принца и, кажется, едва справлялась с желанием загнать Третьего на пентаграмму Равновесия немедленно.

Я наконец вспомнила, что ее муж остался сиротой из-за королевы, которая не смогла простить собственной фрейлине однажды сделанный ею выбор, и заткнулась.

Но напряженная тишина повиснуть не успела. В коридоре раздался хорошо поставленный, очень властный голос, возмущенно выясняющий у кого-то подвернувшегося под руку, почему его хозяйку сочли допустимым оставить ждать в пустых покоях и точно ли подвернувшийся под руку в курсе, с кем имеет дело.

Заглянувший в гостиную дежурный телохранитель (я уже махнула рукой, не пытаясь запомнить, чей именно) выглядел слегка пришибленным и бледным, но поклон отвесил согласно всем придворным традициям.

- Ваше Высочество, - обратился он. - Там…

- Мы уже слышим, - широко и немного нервно улыбнулся принц. - Пригласите госпожу сюда, пожалуйста.

- Ты об этом пожалеешь, - на всякий случай предупредила я.

- Позволь не согласиться, - усмехнулся он.

Я великодушно позволила (“Ну-ну, попытайся ей понравиться!”) и встала из кресла.

Вовремя. В комнату как раз ворвался черный смерч, крушащий все на своем пути - властностью потомственного врача, весьма специфическим характером и внушительным черным же чемоданом, которого одинаково боялись и в королевском дворце, и во всем Канаиле.

- Привет, мам, - обреченно поздоровалась я, и смерч на мгновение притормозил, звучно хлопнув дверью прямо перед носом у телохранителя, бдительно проверяющего сохранность доверенного ему клиента.

У нас с ней нет ни единой общей черточки. Мама - высокая, очень смуглая, темноволосая, в неизменном деловом костюме на редкость траурного цвета, который перед каждым выходом приходится по полчаса чистить от белой собачьей шерсти, потому что любой волосок сразу становится заметен; про таких, как она, говорят - “жгучая брюнетка”. Хотя лично у меня она всегда ассоциировалась скорее с готовым вспыхнуть угольком.

Как у нее получилась я - мелкая, плоская, рыжая и бледная, с неизбывной любовью к безразмерным футболкам и ярким принтам, - тот еще вопрос. Мама всегда говорила, что я пошла в папу - но тот, по крайней мере, был выше ее на какой-никакой, а пяток сантиметров.

- Ну, привет, - зловеще отозвалась мама и перевела кейс в атакующую позицию. - И что, позволь спросить, ты опять натворила, что тебя тут держат под замком?

Я с трудом удержалась и от замечания, что под замком меня держали вовсе не тут, и от напрашивающегося ответа: “Переспала вот с этим”, - который грешил излишней честностью. И тогда передо мной во всей красе встал вопрос: в чем из уже натворенного можно сознаваться, а о чем лучше бы все-таки промолчать?..

- Познакомилась со мной, - опередив меня, покаялся Его Высочество и поклонился - неглубоко, но изящно. - Доброе утро, госпожа Гирджилл. Надеюсь, леди Джиллиан в порядке?

- В полном, - кивнула мама, едва заметно поджав губы, что значило, несомненно, традиционно не озвученное “…во многом благодаря мне”. - Все подписанные заключения и сопутствующие рекомендации я оставила Ее Высочеству, и Вы сможете с ними ознакомиться с позволения миледи. Не затруднит ли Вас, милорд, указать, где я смогу поговорить с моей дочерью наедине?

- Разумеется, - вежливо кивнул принц, - но прежде позвольте украсть у Вас несколько минут.

По его знаку из гостиной мгновенно исчезли три телохранителя плюс еще один ранее мной незамеченный и вовсе незнакомый, но дисциплинированно раскланявшийся с Рино господин, сам Рино и его супруга, воодушевленно пожирающая глазами светило иринейской медицины. Тишина и покой были восстановлены в кратчайшие сроки.

Но маму такое положение вещей, разумеется, не устраивало категорически.

- Кейли, ты не выйдешь на время осмотра? - равнодушно поинтересовалась она и привычным движением пристроила чемодан на столик, зловеще щелкнув замочками. - Что Вас беспокоит, Ваше Высочество?

- Здоровье Вашей дочери, - с непроницаемым лицом ответил принц. - Присядьте, госпожа Гирджилл.

Ей хватило одного взгляда на то, как мы стоим рядом друг с другом. Мама поджала губы, уселась в указанное кресло, держа спину так прямо, что при желании ее можно было использовать как эталон линейки, и воинственно скрестила руки на груди.

- До меня доходили слухи, но я не сочла необходимым обращать на них внимание, поскольку звучали они крайне глупо, - сурово поведала целительница. Смуглость кожи успешно скрывала подступающую к щекам болезненную бледность, но я уже привыкла различать малейшие оттенки ее лица. - Выходит, это Вы выходили на связь со мной, Ваше Высочество?

- Да, госпожа Гирджилл, - покаялся принц.

Если ее и смутило осознание, что она угрожала третьему наследнику ирейского престола, узнать об этом не было суждено никому.

- Так это правда? - переспросила мама, и ее хладнокровие дало первую трещину, позволив голосу дрогнуть.

- Правда, мам, - обреченно созналась я. - И, понимаешь… тут такое дело… в общем, я помню, что обещала позвонить до того, как нагуляю пузо, но… как-то не успела.

Мама молча уткнулась лицом в ладонь - и так и осталась сидеть.

- Я готов взять на себя всю ответственность, - немедленно вклинился Его Высочество. - Но все же склонен считать, что в первую очередь Кейли требуется консультация специалиста.

Мама невнятно угукнула из-под ладони.

- И он имеет в виду не психиатра, - поспешно вставила я.

- Напрасно, - пробурчала мама. - Психиатр - это один из немногих специалистов, которых ты могла бы посетить непосредственно на Иринее. Все остальные не смогут даже элементарный осмотр провести, не пользуясь магией!

Я нахмурилась. Рассматривать проблему в этом ключе я как-то не догадалась, а ведь и не поспоришь! Попробуй-ка найти на Иринее целителя без магического дара - одни ведьмы да шарлатаны, и доверять им ведение беременности - себе дороже!