Но ведь и до этого Академия была хорошо защищена! Случись нападение на столицу, маги могли бы долго выдерживать осаду. Как же на территорию прорвались Тени? Адепты делились версиями одна другой интереснее, но лорд директор не спешил посвящать нас в подробности. Зато Тирри, узнав их от Конрада, проболталась. Той ночью, когда погиб Хоггингс и был ранен Кристоф Рэнделл, имели место филигранный взлом защитных заклинаний и проникновение сквозь магический купол. Несколько умертвий, столкнувшихся с Тенями на их пути к мужскому общежитию, были сожжены, и на стадионе до сих пор виделись черные, выгоревшие следы. В роковое утро, когда мы узнали об убийстве Хоггингса, я видела, как их рассматривали двое следователей в черных мантиях со знаками Магического Контроля. Конрад Бренан обзавелся напарником – высоким, худощавым магом в годах, и теперь они на пару вели расследование двух убийств и одного покушения.

А ведь могло быть три трупа!

Помню, этим же вечером, как раз после занятий, отправилась в медкорпус навестить Кристофа Рэнделла. Тирри со мной не пошла, сослалась на усталость, но мне казалось, подруга вбила себе в голову, что Рэнделл мне нравится, и решила не мешаться.

Глупости!

Я застыла в дверях просторной палаты, освещенной дневным солнцем, проникающим через приоткрытое окно. Несмотря на сквозняк, запах лечебных трав дурманил голову. Взглянула на ряд кроватей со светлыми балдахинами, из которых была занята лишь ближайшая ко мне. Почему-то долго не могла заставить себя посмотреть Рэнделлу в лицо. Вместо этого уставилась на бледную мужскую руку, поросшую светлыми волосками, лежавшую поверх шерстяного одеяла. На запястье виднелся браслет, который я сразу узнала. Камень-безоар, распознающий яды.

Мне стало нехорошо. Словно это меня, а не Диггори Липпару отравили на этой самой… нет, на соседней кровати с белоснежным балдахином, а затем мне, а не Кристофу Рэнделлу, пытались перерезать горло в ночной тишине общежитской комнаты.

Молодой северный лорд держался молодцом. Привстал на локтях, попытавшись подняться с кровати, но я приказала ему не дурить. Разойдутся края раны, и тогда… И вот тогда – никакого бала! Угроза странным образом подействовала, и он покорно откинулся на подушки. Я же уставилась на бинты, видневшиеся в разрезе лазаретной сорочки. Смерть подобралась к Рэнделлу слишком близко. Кинжал убийцы едва не угодил в легкое. Чуть левее, и… Не знаю, успели ли бы спасти…

Сама же пристроилась на краешке стуле, не понимая, куда деть руки и… Зачем я вообще сюда пришла?

Что ты здесь делаешь, Сайари Рисааль?

Наверное, пришла извиняться. В глубине души я чувствовала себя виноватой. Виноватой в том, что он лежит в кровати – раненый, перевязанный. Виноватой в тугих бинтах на широкой груди и в болезненной бледности мужской руки поверх шерстяного одеяла.

Неужели это все из-за меня?

– Мне так жаль, – сказала ему, все еще избегая смотреть в глаза. – Прости меня, Кристоф!

– За что? – удивился он. – Сайари, это я должен тебя благодарить. – Рука поднялась и коснулась моих сложенных на коленях, сжатых до боли, так, что ногти впивались в кожу, ладоней. – Ты спасла мне жизнь. Я думал о тебе той ночью и все не мог заснуть… Если бы не ты, лежал бы с дырой в груди и перерезанным горлом!

Прикусила губу. Осторожно освободилась из плена чужих ладоней. У него были большие руки с длинными пальцами и твердые мозоли от постоянных тренировок. Уставилась в мужское лицо. Это был привычный, обычный Рэнделл – может, чуть более бледный и осунувшийся, с пробивавшейся на щеках светлой щетиной.

– Ты знаешь, почему? – задала вопрос, мучавший меня. – Почему они пытались убить тебя?

– Догадываюсь, – Кристоф взглянул с сожалением на мои сложенные ладони. Я покачала головой. Пусть даже и не думает! – У меня есть замок и земли, причем довольно обширные… Еще есть соседи, причем довольно сложные. Кланы Рэнделлов и Огли никогда не ладили. Мой прадед в бытность свою отхватил… – он хмыкнул, – спорные пастбища в горной долине на границе наших земель, из-за которых полегло много народу. Подкупил поверенного Старого Короля Кромунда, и тот записал ее в собственность Рэнделлов.

– Как ему удалось?

Кристоф попытался пожать плечами. Поморщился – ранение причиняло боль.

– Двести золотых творят чудеса. Можно сказать, мы выкупили эту долину за кругленькую сумму!

– Допустим… Но что из этого?

– То, что смирение не входит в перечень добродетелей Огли-старшего. У него, в принципе, маловато добродетелей… Последние пятьдесят лет клан Огли пытается вернуть себе наши земли. Похоже, на этот раз они попробовали и таким образом.

– Жестоко. Значит, убить тебя… Но что даст твоя смерть?

– Наследников у меня нет, по завещанию деда земли отойдут Церкви Единоверы. Священники в черных рясах слишком далеко от наших краев, поэтому Огли спокойно смогут пасти свои отары на моих пастбищах.

– Значит, спор из-за пастбищ, – разочарованно протянула я. – Земля, трава…

– Земля, трава и овцы, – подсказал Кристоф. – В наших горах испокон веков выращивают особую породу. Тонкорунную меринос, чья шерсть в Кемире ценится на вес золота. Из нее делают тончайшие полотна самого высокого качества. Я довольно богат, Сайари…

Дернула головой. Не вяжется… Что бы он ни говорил, но не вяжется с предыдущими убийствами!

– Ты уверен, что причина в овцах? Что именно из-за них тебя пытались лишить жизни?

– Не уверен, – наконец, признался он. – От Огли скорее можно дождаться стрелу в спину или копье в сердце. Нанять Клан Теней? Для него это слишком заумно.

– Вот и я о чем!

– Но другого объяснения у меня нет. Так и сказал следователям – врагов у меня не водится, только… гм… соседи! Да и Огли нет смысла убивать меня сейчас. Он вполне мог бы подождать несколько месяцев…

– А что будет через несколько месяцев?

Не сказал. Улыбнулся, вновь став похожим на себя, самоуверенного и полного сил Кристофа Рэнделла.

– К тому же Огли до сих пор не отчаялся всучить мне свою дочь и объединить наши земли, – вместо ответа заявил мне.

– Так в чем же проблема? Может, стоит объединиться и забыть о старой вражде?

– В тебе, Сайари, – Кристоф вновь взял мою, оставшуюся ненадолго без присмотра, руку. – В тебе!

– Не говори глупостей! – забрала ладонь. – Я не давала тебе ни малейшего повода.

Ну да, вчера согласилась пойти с ним на бал, а теперь вот пришла и сижу возле его кровати, словно…

– Погоди, а твои родители? – спохватилась я. – Как же они?

– Моя мать умерла, когда я был совсем маленьким. Отец недавно женился, и теперь у меня есть молодая мачеха. Братьев и сестер пока еще нет, но они не отчаиваются. Думаю, от тебя они будут в восторге.

– Кристоф! – застонала в ответ. – Я не про это! Они живы?! Последние убийства… Ведь вырезали целыми семьями!

– Отец с женой на Севере, уехал по делам короны в Ландорег. Я связался с ним по ментальному каналу, предупредил.

– Покушение на тебя выпадает из общей схемы. Кристоф, это не овцы, – сказала ему, – не твои пастбища и не твои горцы. Первым был Диггори, затем Хоггингс, теперь ты. Почему? Подумай, должна быть еще причина!

– Не знаю, Сай! – он впервые назвал меня таким образом, и, кажется, ему понравилось. – Чем больше я думаю, тем меньше понимаю. Может, охотятся на всех, кто входит в Большой Совет? Кто-то вырезает семьи и наследников, расчищая себе путь в Совет Верных? Но дело в том, что я не собираюсь оставаться в столице и претендовать на теплое место возле трона. Об этом знают многие.

О своих подозрениях – убивают всех, кто участвует в брачных играх вокруг меня, – говорить не стала. Попрощалась до воскресенья, пожелав скорейшего выздоровления, и ушла, раздумывая над словами Рэнделла. Соседи наняли убийц, чтобы получить пастбища получше? Услуги клана, подозреваю, стоили намного больше, чем отара овец… Больше, чем несколько отар овец дорогущей породы меринос! Убивают тех, кто подобрался слишком близко к власти? Большой Совет состоял более чем из двухсот человек. Значит, столицу Кемира скоро зальют кровавые реки!