Вот второй эпизод, говорящий о доброте и большой любви Алексея Смаглия. Это было в годы учёбы Алексея в училище. Курсант 3-го курса Алексей ехал в отпуск к матери в город Черкассы, как всегда к отпуску он копил свои копейки и на них покупал гостинцы для матери и сестры, чтобы их порадовать. Алёша ехал в поезде. В его купе на одной из станций села женщина с тремя маленькими детьми. Алексей быстро подружился с ребятишками, и все свои гостинцы предназначавшиеся матери он раздал детям. Домой Алёша приехал как говорят с пустыми руками, обо всем рассказал матери, извинялся и просил маму, чтобы она не него не обижалась. Мать, счастливая от встречи с сыном, сказала: "сыночек, ты очень хорошо сделал, никаких гостинцев мне от тебя не надо, кроме тебя самого". Крепко обняла, прижала к сердцу, горячо расцеловала сына.

Добрый Алексей был и на фронте. Со своими подчинёнными лейтенант Алексей Смаглий был вежлив, требователен, но никогда не был груб. Он любил своих матросов, и они отвечали ему тем же. Матросы глубоко уважали и любили своего командира, хотя по возрасту он был моложе их всех. Со своими матросами лейтенант жил вместе в землянке, жил дружно, по-братски делился последним куском хлеба. Когда бойцы привозили пищу лейтенант Смаглий говорил старшине: "накорми матросов, а мне что останется".

Лейтенант Смаглий жизнерадостный, веселый и добрый по характеру мрачнел и негодовал при воспоминании, что на его Родине в город Черкассы вступили фашисты. Доброе сердце Смаглия закипало от ненависти к врагу. Он рвался в бой отомстить врагу, за свой дом, за свой город, за свою Украину, за Родину. Фашисты шли по нашей земле, и на своём пути они сжигали наше богатство, уничтожали советских людей. Враг рвался к городу Ленина, к колыбели Октября Революции, он охватывал город Ленинград железным кольцом. Порою становило страшно. Матросы спрашивали своего командира, - "а что-то дальше будет?".

"Победа и только победа. Победа большая", - отвечал Смаглий. Лейтенант Смаглий говорил своим бойцам: "для того, чтобы прыгнуть далеко вперёд, надо отойти назад, чтобы разбежаться и сделать сильный прыжок вперёд". Алексей твёрдо верил в победу. Он говорил своим матросам, что за победу надо бороться не унывать, не вешать голову, смелей смотреть вперёд. Лейтенант очень хорошо умел вдохновлять своих бойцов, и его бойцы со своим молодым командиром готовы были идти в бой и атаку, и намертво уничтожать врага.

Из дневника Антонины Григорьевны (Антонина Григорьевна официально вышла замуж за Алексея Васильевича Смаглий за месяц до его гибели, на батарее "А". См. также книгу "Судьба высокая Авроры", глава "Ораниенбаум-Воронья гора" М.Ю.Чернова, 1987 г.):

"...Я почти все время думаю о нем. Почему мы не можем часто видеться? Он меня вчера спросил об этом. Я ответила - потому что война. Нельзя. Ужасно хочется что-то сделать, подбодрить. Господи, хоть бы пришло письмо для него от мамы и сестры! Но как оно придёт из оккупации? Хотела даже сама написать, но потом спохватилось - какое-то ребячество. Утром, когда собрались у командира, Алексей предложил оборудовать на территории пятого орудия ещё один медпункт. Предложение дельное, можно подумать, что Алёша читал нашу инструкцию: на случай захвата врагом медицинской землянки полагается иметь запасную. Я говорю Иванову: "Возражаю. Почему именно на пятом?" Иванов нахмурился. стал объяснять. Я ответила, что мне нужно подумать. "Думайте, но недолго", - сказал он, - "И подготовьте сандружинницу к самостоятельной работе". Зоя - дивчина что надо. Аккуратная, смелая. Но очень уж догадливая. Мне кажется, что она все знает про меня с Алексеем. А знать-то и нечего. Ну, совсем нечего! И не будет ничего, пока война. Но стоило Алексею заглянуть в нашу землянку, как Зоя отвернулась и стала тихонько напевать (песенка Дженни из кинофильма "Остров сокровищ", 1937г.):

"Если ранили друга -

Перевяжет подруга

Горячие раны его..."

Я ей потом форменный разнос устроила.

Он ничего не хочет понимать. "Кроме вас, Тоня, у меня никого близких нет", - Я разволновалась, отвечаю ему: "Что вы, Алексей, а мама, а сестра?" "Я про советскую территорию говорю..."

Август 1941 года".

"Перед свадьбой мы с Зоей немного всплакнули. Она сначала не хотела. "Что вы, Антонина Григорьевна, ведь такое счастье!" "Положено, Зоя, ты уж постарайся". Плакали и смеялись одновременно".

8 сентября 1941 г."

...В его землянке крутилась под ногами, повизгивая, словно предчувствуя близкую разлуку, лохматая Полундра. Смаглий присел перед ней на корточки, потрепал собаку по загривку. Я присала рядом, потом спохватилась, вытащила из-под койки чемодан, достала платки, сахар, сухари, торопливо увязала все это, сложила в вещмешок. На дня чемодана лежал новый китель. Подошла с ним к мужу.

- Надень, Алёша!

- Зачем? - спросил он, усмехнувшись.

- Туда прорываются немцы. Надо хорошо выглядеть...

- Вот чудачка! Где каска, лучше скажи?

Глухо щелкнула обойма - Смаглий заправил наган:

- Никакой паники. И сохрани людей".

"...Все думаю, почему тогда ничего не успела сказать на прощание, только китель дурацкий вытащила?".

Декабрь 1944 г.".

"...Сейчас могу сказать, что тогда, в августе, к войне я была, наверное, готова. Но к замужеству, к Алеше - нет. Долго не понимала, за что жизнь отпустила нам в грозное время такую радость. У нас так пошло - на людях Алексей обращался ко мне "товарищ военврач", я к нему "товарищ лейтенант". А иногда и не на людях. И не знаю, как считать наш единственный, медовый, месяц - семейная ли это жизнь была? Мы больше говорили не о себе, а о войне, о Ленинграде, о боевых задачах. Я все время чувствовала себя виноватой перед моряками за то, что произошло. За счастье не ко времени".

Февраль 1988г."

"...Увидали ребята у меня в руках эту тетрадь, стали расспрашивать, попросили поглядеть. Объясняю, что это так, для себя, для памяти. Об Алёше тоже всегда спрашивают. Никогда не рассказываю. Другие - могут".

12 сентября 1983 г.".

ЭПИЛОГ

Значительно позже стало известно со слов участников и очевидцев, что на рассвете 11 сентября 1941 года у Ореховой горы, пренебрегая смертью и страхом, выставив огневой пулемётный заслон и увлекая за собой разведгруппу комендоров орудий на помощь расчёту, лейтенант Смаглий ворвался сквозь окружение на позицию 1-го орудия батареи "Аврора", открыв автоматный огонь по превосходящему врагу. Расстреляв весь боезапас на первой пушке по бронетехнике, вступил с фашистами в рукопашную схватку. Вначале они забрасывали гранатами фашистов, когда гранаты кончились, вступили в рукопашный бой.

Но силы были не равны. Фашисты моряков избивали прикладами, а затем привязали к пушке, облили бензином и раненных заживо сожгли у пушки Авроры. Так погиб л-т Смаглий и группа его моряков. Местные жители посёлка Можайска рассказывают, что они слышали, как погибая, моряки пели "Интернационал". По воспоминаниям местного жителя Рябинина П.А. - на позиции 1-го орудия утром им был найден труп советского морского офицера-лейтенанта с биноклем и расстёгнутой кобурой.

Среди моряков первого орудия погибла геройски и сестричка Зоя, во время боя она была с ними у пушки, перевязывала раненных, фашисты не пощадили и её. Они замучили Зою, её истерзанное фашистами мёртвое тело, лежало на палубе 1-го орудия. Милая, хорошая девочка, русская красавица, погибла геройски вместе с моряками-богатырями.