- Лухан сказал, что тебе плохо, но ты не выглядишь больным, да и на пьяного не похож. Что же тогда с тобой произошло в комнате? – спросил он, с долей хитрости посматривая на хёна. Любопытно было, скажет ли Кёнсу правду, или предпочтет промолчать, продолжая играть в игру, которую выдумал Хань. И Кёнсу своей реакцией подсказал Каю ответ. Он, услышав вопрос, тут же захлопал ресницами, глядя куда угодно только не на друга. Потому что нужно было срочно найти правильный ответ, а взгляд Чонина только путал мысли и не позволял здраво рассуждать.

- Я… - Кёнсу сглотнул ком застрявший в горле, когда легкая паника начала перерастать во что-то более серьезное. Потому что подходящего ответа в голове не было. А уже стоило что-то ответить. И тогда, вспомнив о том, что не спал почти сутки из-за предстоящего признания, ответ нашелся сам собой. – Я просто устал. Я почти не спал сегодня, - признался Кёнсу, вздыхая с некоторым облегчением от того, что ему даже не пришлось врать. Он действительно чувствовал усталость, и Кай тоже это видел. Чонин и сам прекрасно понимал, что это правда, ведь весь день Кёнсу занимался тем, что готовил ему ужин и убирался в квартире. А он, кстати говоря, еще даже не сказал ему за это спасибо. Но парень сомневался, что это именно та причина, по которой Кёнсу так старательно делал вид, что был без сознания. Усталость казалась просто удачным совпадением, чем Кёнсу и воспользовался, скрыв истинную причину.

Чонин лишь вздохнул. Задавая провокационный вопрос, он ни на что толком не рассчитывал. Но по реакции Кёнсу, уже понял, что парень еще не готов признаться. Однако говорить о своих догадках Чонин тоже не спешил. Он мог бы сказать Кёну о всех своих подозрениях после разговора с Чанёлем, но предпочитал не выуживать из Кёнсу информацию. Было бы куда лучше, если бы Кённи сам сказал, что чувствует, будь то хорошее или плохое. Чонин просто хотел знать, стоит ли ему на что-то надеяться, потому что именно это все еще оставалось неясным.

Немного поразмыслив, Кай решил не задавать лишних вопросов. Потому что серьезные разговоры обычно слишком изматывали, а Кай не хотел, чтобы Кёнсу уснул прямо в середине их беседы. Кён ведь за ночь не испарится. Так что обо всем, что волнует душу и сердце, можно поговорить и завтра. А сейчас, пожалуй, нужно доставить его домой.

Чонин повернулся к Кёнсу спиной и присел на корточки, спокойно выжидая, когда хен залезет ему на спину. Но Кён, увидев этот жест, только удивленно распахнул глаза.

- Я донесу тебя, залезай, - подсказал Чонин, когда понял, что Кёнсу все еще не двинулся с места. Но Кён все еще не решался сделать это. Отчасти от того, что казался себе слишком тяжелым, и отчасти потому, что боялся, что стук его сердца услышит и Чонин. Ведь он не сможет его не почувствовать, потому что грудь Кёнсу в этом случае будет слишком сильно прижиматься к его спине.

- Не надо, я, правда, в порядке. Так дойду, - ответил Кёнсу, отступая назад, когда Чонин, недовольный ответом, привстал и повернулся к нему.

Кай проследил за неуверенными шагами Кёна и нахмурился, снова сомневаясь в том, что правильно понял Чанёля. И почему этот парень прямо не сказал, что происходит? Если бы сказал прямо, сейчас было бы гораздо проще понять поведение Кёна. Но сейчас, когда он шарахается от простого дружеского жеста (Чонин надеялся, что это выглядело по-дружески), создается впечатление, что он боится. Он же не думает, что Чонин накинется на него только потому, что любит? Кай не знал, как об этом сказать, но набрасываться на хёна, он явно не собирался. Во всяком случае, пока точно не будет уверен в том, что он тоже нравится Кёнсу. И даже тогда он, пожалуй, подождет нужного момента, чтобы действовать.

- Что не так? – спросил парень, с обидой в голосе, отчего Кён вмиг почувствовал вину и захотел наплевать на все, лишь бы не слышать каким голосом Чонин обращается к нему. – Я ведь уже когда-то носил тебя на спине, - Кай с любопытством взглянул на друга, раздумывая о том, помнит ли он этот момент. Ведь тогда Кёнсу еще ничего не знал о его чувствах. Хотя и сам Чонин тогда еще толком этого не знал.

Это был один из выходных дней. Кёнсу притащил домой пару билетов на концерт одной своей любимой группы. Чонин уже и не помнил сейчас, что это была за группа. Впрочем, ему было абсолютно все-равно куда идти. Просто хотелось провести весело вечер…с Кёнсу. Кай тогда не задумывался о том, почему ему так важно, чтобы Кён был рядом. Он просто хотел быть рядом с лучшим другом, разделить с ним счастливый момент, поддержать, и просто смотреть на его радостное лицо. Только из-за своего роста и впереди стоящих людей, Кёнсу мало что видел, и радости на его лице почти не было, что очень недобро отозвалось в груди Кая. И тогда Чонин предложил ему залезть на спину. Кён даже сопротивляться не стал и мгновенно запрыгнул на Кая, позволяя довольной улыбке появиться на губах. Чонин помнил этот момент даже сейчас. И пусть у него болела спина пару дней после концерта, лицо счастливого хёна запомнилось ему навсегда. Кёнсу тогда уже считал Кая лучшим другом. Чонин в тот день понял, что влюблен.

- Ты не помнишь? – спросил он, заметив, что Кёнсу опустил голову, явно пытаясь вспомнить этот момент. Должно быть, Кёнсу был не так важен этот незначительный эпизод жизни, раз уж парень даже не мог его вспомнить. Впрочем, Чонин понимал, что глупо из-за этого злиться на хёна, но на душе все равно стало как-то грустно. Ведь для Чонина это был важный момент. Каю хотелось, чтобы Кёнсу помнил о нем. Но не заставлять же его запоминать все события. То, что ему будет важно, он и сам запомнит.

- Конечно, помню, - тихонько ответил парень, и Чонин, ощутив волнение в груди, тут же взглянул ему в глаза, не веря в то, что услышал. Значит, все-таки не для одного Чонина тот день был особенным.

Улыбка на губах Кая расцвела с новой силой. Кёнсу в этот момент показалось, что он попал в Рай. Он так соскучился по этой улыбке. Конечно, он и раньше видел, как Кай улыбается, но с тех пор как он уехал, эта улыбка становилась все более неестественной, но сейчас, она была самая, что ни на есть настоящая: яркая, светлая и счастливая. Кёнсу при виде ее забыл уже о том, что хотел сказать. Чонину пришлось немного откашляться, чтобы Кён, наконец, оторвал взгляд от его губ и вернулся в реальность после путешествия по своим мыслям.

- Почему же тогда отказываешься?

- Просто… - Кёнсу ненадолго смолк, вспоминая о том, что видел, как Чонин мучился со спиной. И хотя Кай этого старался не показывать, Кёнсу просто не мог не заметить тогда, что другу больно. Поэтому решил, что больше никогда не будет кататься на его спине. В тот вечер это был первый и последний раз, - …тебе ведь было больно тогда. Не хочу делать этого снова.

- Ну, знаешь ли, я тогда был несколько моложе и слабее, а сейчас уже смог подкачаться и сил прибавилось. Так что не беспокойся.

- Но я ведь тоже не сидел на диете все это время.

- Да, но у тебя все равно нет выбора. Либо ты залезешь мне на спину, либо я перекидываю тебя через плечо и тащу наверх в таком положении. Выбирай.

Кёнсу в ответ лишь усмехнулся, думая о том, что Чонин шутит. Но парень выглядел довольно серьезно. Он, чтобы Кёнсу воспринял его слова всерьез, сделал шаг к другу и вот-вот собрался закинуть друга себе на плечо, но Кён, осознав, что шуткам нет места, согласился на первоначальное условие. Поэтому спустя несколько секунд уже восседал на спине Чонина.

- Держись крепче, - сказал Кай, чувствуя, что держится Кёнсу совсем слабовато, словно боится вообще к нему прикасаться. И когда парень не отреагировал на слова должным образом, Чонин со всеми своими усилиями немного подскочил, заставляя Кёна сесть чуть повыше и сильнее обхватить парня руками. – Так-то лучше, - пробормотал Кай, довольно улыбаясь, когда услышал негромкое «ой» рядом со своим ухом. Кёнсу предпочел в этот момент отмолчаться и просто наслаждаться моментом. Потому что обнимать Чонина и чувствовать, как все внутри трепещет от простого прикосновения к нему, и вправду было замечательно. Кёнсу именно так и представлял себе жизнь рядом с Каем. Никакие прежние чувства не могли сравниться с теми, которые Кён ощущал сейчас. Теперь его жизнь была наполнена смыслом, без страхов и тревог. И она казалась идеальной. Той, которая должна была быть. Той, о которой он мечтал, сидя в пустом помещении клуба после признания Чонина. Это была именно та жизнь, которой ему так не хватало.