- Чонин, - снова крикнул Кён, все еще пытаясь вразумить друга и остановить его от необдуманных поступков. – Хватит.
Но парень на слова хёна никак не реагировал, и только больше старался, отдавая всего себя танцу.
Кёнсу оглянулся на Чанёля, но тот явно ловил кайф, поглядывая на выступление друга, так что помощи от него ждать было бесполезно. Мимо пролетел туфель, и Кён снова перевел все внимание на сцену, где Кай стоял уже босиком. Парень вспотел из-за того, что так старался, и его волосы уже были влажными. Даже грудь была покрыта мелкими капельками пота, которые показались Кёну довольно соблазнительными. Хотя, пожалуй, выражение лица Чонина во время танца было самым соблазнительным в этот момент, из-за чего Кён позволил себе на секунду забыть о том, что он тут не один глазами Кая пожирает.
В чувство его привела девушка, которая вдруг решив вернуться в танец, начала активно вытанцовывать рядом с его другом. И у них двоих все так слажено получалось, что визги и свисты в стороне стали только сильнее. И вроде бы Кёнсу понимал, что это всего лишь танец, но почему-то только больше хмурился, замечая, что девчонка слишком уж сильно жмется к Чонину. Ему куда больше нравилось, когда эти двое выступали по отдельности, а когда они вместе появлялось какое-то неприятное чувство внутри, которое только сильнее заставляло злиться и испытывать ревность.
Ревность?
Кёнсу пошире распахнул глаза, внезапно сообразив, о чем только что подумал. Он ревнует Кая? Нет, этого просто не может быть…
Погрузиться в свои мысли ему не удалось, потому что девчонка, вдруг схватившись за штаны Кая, в один присест стянула их с парня, а потом еще так довольно ухмыльнулась, что Кёнсу захотелось закричать во все горло. Что он собственно и сделал, перекрикивая голоса собственных друзей.
- Чонин, черт возьми, хватит уже портить мне вечеринку!
Это было первое, что пришло Кёну в голову, но эти слова подействовали на всех отрезвляюще. Танцующие вмиг остановили свои движения, и немного шокировано, поглядели на Кёна. Друзья тоже как-то странно косились на Кёнсу, а Чанёль… Кён смотреть на него не стал в этот момент, боясь увидеть на лице парня довольную ухмылочку.
- Слезай со сцены, - снова повысил голос Кёнсу, хмурясь все сильнее, потому что девчонка все еще держала свои корявые пальцы на бедрах Чонина, и не собиралась просто так их отпускать. – Тебя на ней вообще быть не должно! Это мой праздник, а ты вытворяешь тут неизвестно что. Спускайся и не позорь меня перед друзьями.
Кёнсу выпалил это прежде чем смог понять смысл собственных слов. Но начал осознавать, что перестарался, только когда удивленный взгляд Чонина сменился прежней печалью. Только Кёну теперь казалось, что прежняя грусть в глазах Кая не была настолько болезненной, как сейчас. У него у самого сердце екнуло от этого взгляда, и захотелось вернуть все слова обратно. Только было уже поздно, ведь сказанного не воротишь.
Кай теперь уже не притворялся. Он вообще сейчас вспомнить не мог, зачем вообще ввязался в эту игру «сделай вид, что тебе весело». Ведь невооруженным взглядом можно было заметить, что актер из него неважный. И зачем полез на эту сцену тоже не понимал. Сначала он уговорил себя, что это из-за того, что Кёнсу не обратил внимания на танцующую девушку. Он вообще сидел с каким-то отстраненным выражением лица и о чем-то раздумывал. Почему-то Чонин решил, что друг все также переживает по поводу случившегося между ними, поэтому и не мог нормально веселиться. Потому и вздыхал каждый раз, когда уходил в себя. И Кай решил привлечь его внимание. Только слишком уж заигрался. Ему даже понравилось, что Кён так волнующе поглядывал на него в момент стриптиза. Но кто же мог ожидать, что все закончится криком?
Кай никогда в своей жизни не слышал крик Кёнсу, и уж тем более, когда этот крик был направлен на него. А потом, заметив, как хён сердится, понял, что Кёну было бы лучше, если бы он, Чонин, и вовсе не приезжал сюда.
- Прости, - одними губами прошептал Кай, чувствуя, как спрятанная боль во время сегодняшнего вечера, камнем давит на сердце. Но музыка, которая все еще звучала в ушах, заглушила его слова.
Чонин едва слышно вздохнул, понимая, что между ним и Кёном больше никогда не будет так, как прежде. А потом, почувствовав усталость от очередной душевной травмы, схватил свои штаны, лежащие под ногами, подошел к краю сцены и, не бросив на друга взгляд, направился к выходу, намереваясь поскорее исчезнуть с его глаз, а лучше вообще испариться, чтобы больше не мучить его своим присутствием.
Кёнсу мгновенно перевел взгляд на Чанёля, который выглядел, кстати говоря, немного обескуражено, до сих пор держа телефон в руках и записывая видео. Видимо для него тоже было новостью, что друг может так орать.
- Чанни…
- Я присмотрю за ним, - понимающе кивнул Пак, видя, как сердитое лицо Кёна вмиг сменяется беспокойством. А потом поспешил вслед за парнем, который уже скрылся в дверях, как можно громче хлопнув ими.
Чонин вышел в коридор и на ходу попытался надеть на себя штаны, но из-за своего нетрезвого состояния не мог нормально попасть ногой в штанину, вследствие чего чуть не рухнул на пол. А потом, после нескольких попыток, только гневно выругался и бросил это гиблое дело, прижавшись спиной к стене. Чанёль вышел вслед за ним и остановился рядом, замечая, что Кай не сердится на Кёна и только поглядывает куда-то в сторону с отрешенным выражением на лице, будто в один миг потерял все, что только было в его жизни, и теперь не знал, как жить дальше.
- Я так больше не могу, Чанни, - со всей вселенской печалью проговорил парень. – Я думал, что справлюсь, но я не могу. Это слишком тяжело… это так больно… - он прижал к груди руку, думая о том, что сейчас с легкостью бы отказался от собственной жизни, лишь бы не чувствовать эту боль внутри себя. - Я ему не нужен…
- Он просто погорячился, - попытался сгладить обиду Чанёль, но Чонин только головой качнул, не соглашаясь с этими словами. И только сейчас Чанни заметил, что глаза парня наливаются слезами. Ему и правда было слишком тяжело. Впрочем, Чанёль и сам прекрасно понимал, что по мановению волшебной палочки сразу легче не станет. Чтобы все пришло в норму, нужно немного времени. И даже тогда нет гарантий, что жить станет легче. Ведь не каждый может смириться со своей участью. У Кая времени и вовсе не было. Но он очень сильно старался справиться со своими чувствами, а теперь больше не мог сдерживаться.
- Я хочу, чтобы он был счастлив…Он же мой лучший друг, я бы никогда не стал желать ему зла… - Чонин ненадолго затих, пытаясь справиться с внутренней болью. – Но я не могу себя заставить. Хочу, но не могу… Я так сильно его люблю… Это слишком больно, Чанни… Чересчур невыносимо…
И с этими словами с глаз Чонина скатились слезы, парень всхлипнул и опустил голову, пытаясь спрятать свою слабость. А Чанёль, поглядывая все это время на несчастного парня, испытывал такую большую жалость, что и сам готов был разрыдаться. Ему хотелось сделать хоть что-то для Чонина, чтобы он больше не чувствовал себя таким несчастным, но не мог ничего предложить. В случае с Каем, ему помогло бы только одно: Кёнсу, но принести Кёна на блюдечке Чанёль был не в силах.
- Не говори так. Ты просто устал. Тебе нужно хорошенько поспать, - Чанни подошел ближе, поднимая с пола брюки.
- Думаешь, завтра станет лучше? – Чонин всхлипнув, поглядел на друга, но выражение лица Чанёля только сильнее подтолкнуло Кая к ответу. Он и сам понимал, что лучше уже не будет, ни сегодня, ни завтра, никогда. Потому что он слишком сильно любил Кёнсу, чтобы вот так просто о нем забыть. И Чонин снова уткнулся взглядом куда-то в сторону, теперь уже не рыдая так явно, но слезы все же скатывались с глаз, позволяя душе немного расслабиться и снять напряжение.
- Давай, одевайся, я тебя домой отвезу, - Чанёль протянул штаны Чонину, но парень не отреагировал, поэтому Чанни опустился на колени, - приедем, я тебе чаек сделаю, и твое настроение сразу улучшится, - он, продолжая разговаривать с другом, сначала надел одну штанину на его ногу, а потом и другую.
