- Тэминни, - ласково прошептал староста, заставляя Тэ покрыться мурашками при звуках своего имени. – Я тебе не верю.
Не верит, значит? Тэмин и не сомневался, что в его ложь не поверят, потому что он вообще никогда особо лгать не умел. Но, испугавшись, сам не понимая толком чего именно, он во что бы то ни стало решил доказать, что вовсе не врет. Поэтому парнишка резко поднял голову, открывая взору Минхо свое лицо, и смело посмотрел тому в глаза, изображая недовольство.
- Что, значит, не веришь? Думаешь, я врать буду? Я, может, комиком хочу стать. Сказал, что пошутил, значит, пошутил, - макнэ показалось, что он довольно убедительно сыграл, вот только не смотря на все свои усилия, вместо того, чтобы принять факты, Минхо продолжал внимательно слушать младшего и улыбаться. Тэмин даже забеспокоился, неужели он и правда такой плохой актер. Чего это хен так лыбится? Издевается, что ли?
Тэмин после этой улыбки даже больше занервничал.
– Что?…Чего улыбаешься? Я же сказал, что ты мне не нра…
Договорить Тэмин не успел. Он только внезапно замер, прекращая говорить и вообще дышать, потому что Минхо-хен внезапно подался вперед и поцеловал его в губы. За эти несколько секунд юношу обдало жаром и ему показалось, что он вот-вот сгорит изнутри. Это было впервые, когда губы его и хена не соприкасались по случайности. Мино впервые сам поцеловал макнэ…
И вот пока Тэ раздумывал над тем, что делать дальше, Минхо уже отодвинулся от него и пристальным взглядом просканировал выражение лица Тэмина. Макнэ даже сглотнул ком внезапно появившийся в горле, не зная, куда деть глаза. И кажется, он еще ни разу не пошевелился. Конечности, по-моему, отказали, голос пропал, только глаза продолжают жить своей жизнью, будто им все ни почем.
- Мммм… - задумчиво проговорил староста, хитро сощурив глаза. – Если вспомнить твои слова насчет Кибома… - он поймал взгляд макнэ и улыбнулся. - …Сейчас твоя реакция на поцелуй выражает куда больше эмоций… Выходит… я тебе все-таки нравлюсь.
- Вот еще, - снова возмутился макнэ, сгорая от желания куда-нибудь исчезнуть прямо сейчас. Он даже в этот момент Нюше позавидовал, что тот так быстро умеет перемещаться. - Я же сказал, что…
Но договорить Минхо ему снова не дал, в очередной раз припадая к желанным губам.
Тэмин снова впал в ступор, понятия не имея, как на это реагировать. Хен либо издевался над ним сейчас, либо…
Нет, он определенно издевался…
- Тебя глаза выдают, - сказал Минхо, в этот раз не слишком отодвигаясь от лица юноши. На случай, если Тэмин снова начнет врать, он вновь поцелует его. Может тогда парнишка поймет, что стоит сказать правду. Хотя, Мино итак уже догадался, что изначально макнэ говорил именно о нем. И счастье от этого захлестнуло старосту окончательно. Он даже предположить не мог, что вообще сможет услышать признание от Тэмина, но некая надежда все же теплилась в душе. Хотя, он чувствовал себя немного странно от того, что не сказал о своих чувствах первым. Впрочем, какая теперь разница? Главное, что этот малыш отдал ему свое сердце. – Они у тебя будто сбежать пытаются, когда ты начинаешь нервничать. Я что-то не замечал подобного, когда ты с другими. Но когда мы рядом…
Тэмин вздохнул.
- Ну… может ты как раз ИМ нравишься, - выдавил из себя макнэ, и вмиг сжал губы, понимая, что даже эта фраза прозвучала, как признание.
Минхо усмехнулся, потрепал парнишку по голове, вздохнул, а потом прижал это «чудо» к своей груди.
- Черт, и заставил же ты меня понервничать, - признался Харизма, - Я думал с ума сойду, когда увидел тебя с Ки. Думал, что ошибся вчера. Если бы не этот инцидент с утра, я бы признался первым.
Тэмин даже из объятий вырвался, чтобы взглянуть на хена. Признаться? Серьезно? Неужели…
Кажется, своими словами Минхо еще больше удивил Тэмина, потому что макнэ смотрел таким шокированным взглядом, будто не мог поверить в происходящее. Нужно было хорошенько доказать, что ему все это не снится, и не мерещится, поэтому, ухватив макнэшу за щечки своими ладошками, Мино, смотря прямиком в глаза Тэ, сказал:
- Тэминни, ты мне тоже нравишься! Очень сильно нравишься.
На лице макнэ медленно расползлась счастливая улыбка и Минхо, не в силах сдержать умиления, снова подался вперед, чтобы запечатлеть на губах Тэ теперь уже настоящий поцелуй. Мальчишка даже отпираться на этот раз не стал, и сразу же притянул старосту к себе, обвивая руками его шею. Что толку теперь скромничать и стесняться? Тем более что обоим очень хотелось, наконец, как следует поцеловаться.
Минхо притянул макнэ к себе ближе, обхватывая руками его талию. Господи, как же давно ему хотелось это сделать. Прижать так сильно, как только возможно, и не отпускать никогда и ни за что. Видимо Тэмин думал также, потому что ни на секунду не ослаблял хватку, и продолжал прижиматься к старосте всем своим телом, полностью растворяясь в поцелуе и в собственных ощущениях.
Минхо даже вспомнить не мог, бывали ли у него похожие чувства при поцелуях. Да и вообще казалось, что все происходило словно в первый раз. Будто до этого Харизма и не целовался вовсе. Только все же просто касаться губ Тэмина ему было недостаточно. Хотелось большего. Хотелось поскорее проникнуть в ротик макнэ, и почувствовать настоящий вкус поцелуя. Минхо даже немного укусил Тэ за нижнюю губу, чтобы он приоткрыл свои губы. Тэмин тихонько ойкнул, и Минхо, не теряя времени, проник внутрь, теперь уже тесно переплетаясь с языком Тэ. И пусть Тэмин пока не слишком умело отвечал на ласки, то, что Мино мог первым подарить макнэ наслаждение от настоящего поцелуя, вселяло в старосту особое нежное чувство.
В какой-то момент, когда воздуха в легких стало не хватать, Минхо отстранился от Тэмина, пытаясь отдышаться, но макнэ уже вскоре и сам притягивал Харизму к себе, запуская пальцы в его волосы, и чувствуя, как медленно, но уверенно, его начинает уносить в водоворот страсти. Минхо ничего не оставалось, как повиноваться. Тем более что с этим жестом он почувствовал новый прилив возбуждения, ведь теперь инициатива исходила не только от него, но и от Тэмина тоже. И Минхо понял, что макнэ довольно быстро учится, потому что Тэ вскоре уже и сам стал протискивать свой язычок в ротик старосты, будто собираясь перенять первенство.
Хитрый малыш!
Мино внезапно прервал поцелуй, и Тэмин сразу даже подумал, что Харизма снова собирается его бросить, как сегодня ночью, и уже даже готов был обидеться. Только все же староста не выпускал его из объятий, и уже оставлял горячие поцелуи на шее парнишки. Вот, даже к ушку добрался, забираясь в него своим язычком. Макнэ, ощущая приятную дрожь во всем теле, не смог сдержать стона, а Минхо, будто услышав призыв, продолжал оставлять на шее Тэ дорожку из поцелуев, исследуя каждую ее частичку своими горячими губами. Тэмин уже и сам подался навстречу, тая от этих прикосновений, и желая быть как можно ближе к Мино. Харизма громко простонал, когда Тэмин коснулся его возбужденной плоти, а потом прекратил все действия и, немного отодвинувшись, прижался лбом ко лбу Тэ.
- Нам лучше пока остановиться! – хрипло прошептал он, продолжая тяжело дышать, будто пробежал приличное расстояние.
- Почему? Что-то случилось? – спросил Тэмин, состроив самую невинную мордашку, заставляя старосту улыбнуться в ответ на его слова.
Какой невинный малыш! Неужели не догадывается, в чем причина?
- Еще не случилось, - ответил Мино, вздыхая, - но может случиться, если мы продолжим в таком же духе, - староста снова легонько чмокнул макнэ в губы, пока парнишка размышлял над его словами. – К тому же, теперь у нас будет достаточно времени, чтобы целоваться. Или ты что же, думал бросить меня после того, как получишь, чего хочешь?
- Я ничего такого не думал, - возмутился юноша, уже догадавшись, что Минхо имел в виду. – Я не настолько коварный, как ты, - пробурчал Тэ, вспоминая тот обидный ночной момент, когда парень откатился от него подальше, даже не завершив того, что начал.
- Ты о чем сейчас? – полюбопытствовал Харизма, но Тэ, внезапно покраснев, опустил взгляд и пробурчал что-то вроде «ни о чем». А потом еще губени надул. Так забавно. Минхо снова усмехнулся, понимая, как же ему все-таки нравится видеть это обиженное личико перед собой, которое теперь принадлежало ему. И эти губки тоже теперь его, и эти ручки тоже, да что там, теперь Тэ всецело и полностью принадлежал ему, и пусть теперь только кто-нибудь попробует прикоснуться к его малышу…
