- Эй, закрой окно, холодно же. На улице декабрь, а ты окно нараспашку открыл, - послышался сквозь далекие воспоминания голос Хичоля. Онью обернулся и взглянул на друга. Хи сидел на своей кровати и перебирал диски с играми, тщательно раздумывая, во что ему хочется поиграть сегодня.
- Я просто хотел покормить птиц, - ответил Джинки, возвращаясь обратно в комнату и закрывая за собой окно. Он бросил взгляд на небольшую кормушку у окна, которую смастерил сам еще несколько недель назад, и довольно улыбнулся, когда один из воробьев, заметив там вкусное, прилетел пообедать.
- Тоже мне, мать Тереза. То, что ты кормишь этих птиц, не добавляет тебе мужественности. Ведешь себя, как девчонка. Лучше бы помог мне диск выбрать, а то я все никак не решусь во что сыграть.
Джинки только глубоко вздохнул, но без лишних споров уселся рядом с Чолем, помогая ему с дисками…
… - Ты что делаешь? – с любопытством спросил Онью, когда спустя неделю пришел к Чолю в комнату. Ему пришлось уехать домой на целую неделю, и вернуться парень должен был только вечером. Но Джинки так соскучился за другом, и за своими питомцами, которые частенько прилетали на его подоконник подкрепиться, что не смог дожидаться вечера, поэтому его приезд оказался для Хи неожиданностью.
Хичоль, торчавший до этого из распахнутого настежь окна, резко развернулся к другу и поежился от холода.
- Головы твоим птицам поотрывать хотел, - резко ответил он, закрывая окно и заправляя его шторами, чтобы не видно было улицу. - Надоело это постоянное чириканье под окнами. Бесит, спать не дают. Никакой пользы. Галдят только, как ненормальные, - Чоль прошел к своей кровати и поскорее улегся в нее, теплее укутавшись одеялом.
Джинки, испугавшись, что угроза Хи может оказаться реальной, моментально подскочил к окну и раздвинул штору. Кормушка была в полном порядке, на ней уже присели двое воробьев и активно клевали свежие семена. Онью только легонько улыбнулся, оборачиваясь к своему другу, точно зная, что Чоль ничего не сделает этим птицам, даже, если они будут не давать ему спать и днем, и ночью. Потому что Чоль знал, что для Онью это важно…
… - Слушай, а что случится, когда мы закончим школу? Ты наверняка пойдешь в университет, а я… не думаю, что смогу поступить туда, куда и ты. И что тогда? Нам придется пойти разными дорогами? Мы больше не сможем дружить? – спросил Хичоль, лежа на своей кровати. Он уже несколько минут смотрел в потолок, раздумывая на философские темы о жизни, но только сейчас смог задать вопрос, который больше всего мучил его сознание.
Джинки лежал рядом и думал о том же. Он перевернулся на бок и взглянул на обиженного Чоля.
- Я тебя не оставлю, - уверенно проговорил Онью, теперь внимательно смотря в глаза Хи, и видя там искорку надежды на то, что все будет именно так, как он говорит. – И всегда буду рядом. Даже, если наступит конец света, мы с тобой будем друзьями несмотря ни на что. Согласен?
Хичоль незамедлительно кивнул, а потом снова перевел взгляд в потолок. Он не показывал, что чувствовал, но Джинки понял, что своими словами смог развеять страх друга. Они всегда будут рядом, будут поддерживать друг друга, радоваться и огорчаться вместе. Потому что они больше, чем просто друзья. Они – семья, которой у Хи никогда не было…
… - Больше не приходи сюда, - услышал парень голос Чоля, наполненный особенной, непривычной злостью. Онью стоял в темном помещении напротив Хи и внимательно изучал его лицо. Ничего хорошего их беседа не предвещала, а внутри больно сжималось сердце от каждой сказанной фразы. Хичоль еще никогда не пугал его так сильно, как сейчас. – Даже, если будет пожар или наводнение. Никогда, слышишь? Не приходи сюда снова!
Онью хотел что-то сказать, чтобы заставить Хи передумать, но только смог приоткрыть рот и почти сразу же сжал губы. Дверь, за которой скрылся Чоль, захлопнулась с громким звуком.
Онью всегда считал, что это Хичоль не может без него жить, но теперь, глядя на закрытую дверь, понимал, что это он не сможет жить без Чоля…
- Больше не приходи… - эхом отдалось в голове как раз в тот момент, когда Онью вновь открыл глаза. Ему хотелось вернуться в начало своих воспоминаний, в которых комната и Чоль были четкими и реальными. Было бы еще лучше, если бы последнего воспоминания в его жизни вообще не существовало. Но чувство вины где-то внутри подсказывало парню, что это не игра его воображения. Он сам виноват в том, что оттолкнул от себя Хи. Возможно, именно из-за него Чоль и стал таким, как сейчас: холодным, черствым человеком, который не доверяет никому, кроме себя…
- Никто тебя не спасет, - прозвучал у уха пронизывающий ужасом голос. Джинки мгновенно поежился от холода и резко повернул голову на звук, страшась встретиться с тем, кто произнес эту фразу. Но на крыше кроме него и Джессики больше никого не было, только ветер завывал в ушах, ускоряя поток воздуха. Онью огляделся вокруг и нахмурился от того, какие ощущения вдруг стали пронизывать его тело. Он чувствовал вокруг себя неблагоприятную ауру, похожую на ту, что он чувствовал у двери в подвал, и совершенно точно такую же, которую ощущал перед самоубийством. Но почему он вдруг почувствовал ее здесь, а не в общежитии? Ведь только там он мог ощущать нечто подобное. В школе чувства всегда были иными. Но сегодня словно все поменялось местами. Школа теперь стала небезопасна.
Призрак повернул голову к Джессике, чтобы попытаться разбудить ее, но девушки рядом с собой не обнаружил. Куда она подевалась, парень не знал, и, не обнаружив ее рядом, подскочил на ноги, оглядываясь вокруг. В голове вдруг все помутилось. Сильная боль пронзила голову. Онью слишком давно не чувствовал боли, он не чувствовал ничего, если конечно, эмоции не касались кого-то другого, находящегося по близости. Но сейчас рядом никого не было, а Джинки ощущал такую нестерпимую боль, что не мог сдержать крика.
Он слышал звуки вокруг, чьи-то смешанные голоса, которые врывались в голову без разрешения, перед глазами вращались размытые картинки, принося боль глазам. Онью уже опустился на колени, мысленно желая, чтобы все прекратилось. Но все только сильнее ускорялось, крутилось перед глазами и становилось громче, пока не превратилось в одно сплошное месиво. Внутри которого Джинки четко расслышал одну единственную фразу, которая не давала ему покоя с тех пор, как он вернулся призраком.
- «У меня нет времени», - услышал он сквозь воспоминания слова, которые говорил Тэмину при первом с ним общении.
Голоса резко прекратились. Мертвая тишина больно ударила по ушам. Онью показалось, что он оглох, но шелест листьев на деревьях, шорох одежды был слышен снова, поэтому парень открыл глаза и, почувствовал на себе привычную тяжесть на плече от головы девушки. Теперь все было как и несколько минут назад, когда он сидел с Джессикой наедине. Одно отличалось: нехорошее чувство так и не исчезло, вместе с воспоминанием о том, что у него нет времени. Что оно значило, Джинки до сих пор не знал, но в последнее время даже совсем позабыл об этом.
А ведь это было важно.
Он чувствовал, что это важно и забывать об этом нельзя.
Где-то над ухом раздался звонок будильника, и Итык недовольно пробурчал в ответ, стараясь скинуть надоедливый звонящий телефон куда-нибудь под кровать, или тумбу. Больше всего ему хотелось выбросить телефон в окно, но чтобы осуществить эту идею, парню пришлось бы подняться, замахнуться и, в общем, хорошенько напрячься. А Тукки совершенно не хотел напрягаться. Он и поспал то всего ничего. Сначала парень половину вечера провел на своем рабочем месте, нервничая и переживая по поводу оставшихся наедине в комнате Хичоля и Джун Хона. Потом еще до часу ждал, когда все вернутся в общежитие. Он провел со своей девушкой всего пару часов, перед тем, как они оба провалились в сон от усталости прямо перед телевизором. Спустя еще час, они все-таки проснулись и решили разойтись по комнатам. И вот теперь Итыку нужно было снова вставать, чтобы открывать дверь в общежитие и снова провести скучный никому не интересный день. Парень, ненавидя весь мир, схватил телефон с тумбочки и засунул его под подушку. И жить вдруг стало чуточку легче.
