Тут у Ино затрезвонил телефон, и, ответив, что сейчас идёт, она поспешила к выходу.

— Не понял?

— Там Сай-кун приехал, — пояснила брату Тсукури, натягивая куртку и кеды.

— Тем более не понял!

— Да ну тебя! Всё, я побежала! — подмигнула ему Ино и под выкрик: «КУДА, МАТЬ ТВОЮ?!» хлопнула дверью, оставив парня с нервным тиком. Он подошёл к окну и увидел, как его сестра на всех парах подбежала к Акаши и повисла у него на шее, на что тот улыбнулся и поцеловал её в щёку, далее проводив до своей машины.

— Фу-фу, Дейдара, ревнуешь, что ли? Попахивает инцестом, — положил ему руку на плечо Акасуно, усмехнувшись, на что на него, сощурив глаза, повернулся Бомбардир с видом «Чего?..».

— Это моя фраза…

— Да мне пофиг, — пожал плечами Сасори, убрав руку. — Пошли, поедим и займёмся делами, всё равно к Сакуре раньше чем через два дня не пустят, и то — надеюсь.

— Ну, тоже дело, — согласился Тсукури, направляясь на кухню за другом. И всё-таки, хоть сестра и «умотала» с этим Акаши, но радости это не заглушило, видя, как, наконец, ожил друг, и зная, что выживет такой важный для всех человек.

====== 43. Букет и браслет ======

«Хочу проснуться…»

— Сакура.

— Что? — обернулась девушка. Впервые за это время она почувствовала что-то от голоса, а их тут было не мало — этих голосов в пустоте.

— Сакура.

Девушка встала с колен. Осмотревшись и не видя ничего, кроме густого тумана, в котором, казалось, провела вечность, думая: «Я застряла». И так оно и было: застряла между небом и землёй, но при этом постоянно слышала голоса. Они могли ругаться, шептать, успокаивать, обещать, звать. Но с этим голосом было что-то не так.

— Пора просыпаться, Сакура.

Тут же подул сильный ветер. Белоснежное платье на девушке словно заструилось, а волосы растрепались в разные стороны, но Харуно была неподвижна.

— Проснуться…

— Давай же, пора, — настойчивее сказал голос. Сакура протянула руку, где тут же прямо под ладонью появилась ручка резной позолоченной двери. Но открыть её, не позволяла нерешительность. Есть страх: «Что же там?» — Иди, не бойся. Тебя уже ждут.

— Да, — согласилась Харуно и резко открыла дверь, тут же сощурившись и пытаясь создать хоть какую-то тень, выставила ладонь перед лицом. Ветер, словно пытаясь вырваться, сильным потоком подул прямо к двери, подхватив Сакуру и унося к свету. Девушка почувствовала такую лёгкость, несясь в никуда.

Совсем неожиданно в голове словно убрали заслонку, и она вспомнила: там остались те, кого так любила и знала, кто так переживает за неё. Тогда нужно поспешить — дни заточения окончены.

Реснички медленно вздрогнули, и еле-еле удалось поднять тяжёлые веки. Потемневшие зелёные глаза смотрели в одну точку, Сакуре пока было тяжело их поворачивать.

— С возвращением, — аккуратно сказал врач, улыбнувшись.

Девушка медленно начинала понимать: она чувствует. Мягкость кровати, трубки во рту, неяркий свет, который резал и заставлял быстрее начинать соображать. А ведь Харуно уже начало чудиться, что такое ощутить вновь — ей не суждено. Доктор начал осмотр, на что девушка должна была лишь моргать, шевелить пальцами и не напрягаться.

— Что же, из комы Вас вывели отлично. Совсем скоро, Сакура, снова вернётесь домой, только теперь будут некоторые вещи иначе.

Зеленоглазая смотрела прямо. Реакции нет, но это только снаружи. В голове же была куча мыслей: «Иначе? Кома? Домой…»

— Ну, отдыхайте, — встал со своего места врач, легко улыбнувшись. — Скоро придут Вас навестить, думаю, это поможет Вам быстрее встать на ноги.

Мужчина вышел, аккуратно закрыв дверь. Харуно медленно моргнула и продолжала смотреть в одну точку. Честно говоря, она не понимала ничего. Помнила тот вечер, теперь она осознавала, насколько он был страшным. Когда тебя никто не услышит, а острая боль пробивает прямо сердце. От этих воспоминаний новое сердечко девушки стало биться сильнее.

«Меня спасли», — тихо прозвучало в голове, и с большими усилиями девушка подняла один уголок губ, но тут же опустила его. Никогда мимика не давалась ей так тяжело.

В течение дня сюда заходили медсёстры, врачи — каждый из них улыбался. Кто-то искренне, кто-то нет. Хотя Сакуру меньше всего волновали сейчас их улыбки, даже на их мнение было плевать — ей нужны другие лица и люди.

— Сакура-сан, к Вам посетитель, — улыбнулась медсестра из-за приоткрытой двери. Раскрыв двери пошире, она впустила мужчину, который тут же застыл на пороге, чем вызвал сильный писк монитора. — У Вас полчаса, — снова улыбнувшись, девушка ушла, закрыв дверь и оставив их одних.

— Ну, здравствуй, — медленно прошёл мужчина к кровати. Невольно его губы застыли в тёплой улыбке, а глаза заблестели. Он сел на скамью возле кровати, продолжая смотреть прямо в приоткрытые глаза. Ему уже сообщили, что такое состояние — это нормально. Самое главное, что она цела и состояние больше не критическое. Мужчина взял её ладошку и крепко сжал, слыша, как подскочил звук прибора, а глаза сестры медленно переместились на него. — Как я волновался за тебя…

Сакура молчала, а глаза стали напухать сами по себе. Она узнала этот голос, там, в тумане, когда казалось, что больше не будет радости или страха, отчаянья или смеха, были голоса. Она их не слушала, но они говорили трогательные вещи. И один из них — его.

«Сасори».

Девушка попыталась крепче сжать его руку, но вышло слабо, Акасуно это почувствовал и сам сильнее сжал её ладошку. Он закрыл глаза и, опустившись, коснулся губами руки, почувствовав, как в этот раз её пальчики сжались, словно принимая всю его нежность и заботу.

— Прости, что оставил тебя, — поднял голову мужчина, прижав её руку к щеке. Сакура шумно выдохнула, моргнув, и словно попыталась зашевелить губами, но вышло плохо. На это её брат улыбнулся и, снова легко поцеловав ладошку, промолвил: — Не напрягайся.

Харуно снова моргнула. «Странно, такое приятное покалывание оттого, что брат держит её руку и медленно перебирает по ней пальцами, при этом тихо говорит, словно чувствует, что это и нужно».

— Я так хотел на тебя накричать. Знаешь, узнав, что ты делала в моё отсутствие, чуть сума не сошёл. Но я понимаю, что сам виноват… — Акасуно запнулся, снова сжав руку крепче, и посмотрел так, словно сейчас готовился сказать самые честные и открытые слова. — Прости, что оставил тебя и исчез, не сказав ни слова. Я не имел права снова бросать тебя одну.

Сакура прикрыла веки, а из левого глаза медленно стекла слеза, на что Сасори замер. Но тут же кинулся успокаивать сестрёнку.

— Солнце, ты чего? Не плачь, котёнок. Прости, я не хотел, не плачь, — быстро и мягко говорил брат, между строками трясь лбом о руку. Девушка открыла глаза и, посмотрев на него, снова попыталась что-то произнести, но трубка во рту помешала. Но Харуно медленно подняла указательный пальчик и провела им по его лбу, чем вызвала улыбку.

Между ними была словно магия. Не было того, что обычно видят окружающие в брате и сестре. Только мягкость и нежность, которую они скрыли ото всех, но раскрывали только друг другу, стараясь буквально окружить друг друга теплом и забыть, что в обычном мире их ждёт вечная борьба и боль.

Сасори говорил много и практически ни о чём. Рассказывал, что теперь наступила настоящая весна, а по утрам можно увидеть такой густой туман, что ничего ближе метра не разглядеть. Что теперь Дей стал намного серьёзнее и ходит теперь по струнке. Поведал, как его уже начал раздражать некий Демон, то и дело появлявшийся словно из ниоткуда и в самых неожиданных местах. Как будто отслеживает…

— Извините, Ваше время законченно, — побеспокоила их медсестра, и Сасори умолк, тут же надев маску серьёзности и хмурости. Но мужчина не мог не почувствовать, как тоненькие пальчики сжали его руку. Повернувшись к сестре, он увидел в её глазах будто мольбу: «Не уходи… Пожалуйста…», отчего стало не по себе.

— А можно ещё немного? — настойчиво спросил он у медработника, но она не поддалась его напористому тону.