Он не понимал с чего бы это.
— Что это за выступление?
— Это? Хм, это то, что потребовала от меня моя семья.
Аллену показалось, что его оглушили. С трудом пытаясь скрыть дрожь рук, он срывающимся голосом переспросил:
— Семья потребовала?
— Они сказали, что я должен не тупить, а отправиться с тобой мириться. Роад была вне себя из-за того, что я тебя обидел.
— Меня никто не обидел, — Аллен не знал, что именно он испытывает, когда слышит, что Роад Камелот заботится о нём.
— Обидел. Я знаю. Прости.
Руки Тикки опустились ему на плечи, а губы коснулись затылка.
— Что?
— Я правда мало о тебе думал, — произнёс Тикки, — вот всё так и получилось. Расстаться нам похоже и правда не получится, ты не против, если мы ещё некоторое время будем встречаться?
Аллену очень хотелось спросить, что думает по этому поводу Ной, но решиться спросить этого он не смог.
— Предлагаешь продолжить?
— Да, и обещаю, что отныне буду вести себя гораздо примернее. Хотя, ты наверняка понимаешь, что верить моим обещаниям просто смешно…
— Сам себя закладываешь? — хмыкнул Аллен, ощущая себя странно, будто всё возвращается на круги своя.
— Почти. На счёт своих не переживай, я всё улажу или просто заберу тебя.. Не возражай!! Всем приходится чем-то жертвовать. Так вот... ты наверняка хочешь услышать более полные разъяснения?
Этим же вечером Тикки Микк перед уходом к Семье заявил, что если кто-то будет иметь какие-то претензии к Аллену, то он просто заберёт его отсюда. Причём не один, потому что ещё три личности желают видеть Аллена. А Граф давно знает расположение штаба Чёрного Ордена, и не только, так что если они все не хотят подохнуть страшной смертью, пусть ведут себя хорошо. А в конце добавил, что никакого конца света на ближайшие пару столетий точно уже не планируются, так что пусть выбросят эту дурь из головы.
А уже совсем ночью Аллен вынырнул из своей комнаты, осторожно добрался до комнаты Лави и, заглянув к нему, уселся рядом на кровать.
— Лави?
— Что?
— Лави, слушай, так получилось, что… Меня немного напрягает Тикки.
— Так вы продолжите? — тут же наполнился энтузиазмом Лави.
— Да. Но понимаешь, в общем, мне кажется, и я уверен, ты тоже видишь, что Тикки… Может быть из-за того, что у него кроме меня теперь никого нет под боком, но.. По-моему он на полном серьёзе меня обхаживает.
— И что?
— Не то чтобы я чего-то там!! — Аллен замахал руками и даже в такой темноте было видно, как он покраснел, — я просто... Я даже не знаю, что от него ожидать!
— В смысле? — отодвигаясь и давая сесть рядом, поинтересовался Лави.
— То есть, я о таких отношениях вообще в принципе ничего не знаю. И… В общем, ты же много чего должен знать и это тоже, да?
Лави честно не знал, радовать ему или связывать Уолкера, чтобы тот не сбежал с середины лекции, но, кажется, мальчик забыл о намерении отомстить.
====== Этап 15. О пользе и вреде сна. ======
Нависший над ним мужчина тяжело и жарко дышал в шею, припав к бьющейся жилке, подобно голодному вампиру. Собственное дыхание было хриплым и прерывистым, грудь ходила ходуном от постоянных полувздохов полувыдохов, руки жадно впивались в густые, чуть вьющие волосы, путаясь в них, сжимая и изредка довольно болезненно дёргая, словно призывая к более активным действиям.
Тело пекло словно в аду на раскаленной сковородке. Хотелось стонать в голос и не хотелось сдаваться. Он с силой прикусывал губы и выгибался всем телом навстречу каждый раз, когда казалось, что терпеть это и дальше просто невыносимо.
Темноволосая голова мужчины опустилась ниже, начиная щекотать языком чувствительную горошину соска, и Аллен снова с шипением выпустил воздух сквозь зубы, судорожно прорывая когтями левой руки простыни..
— Пре.. кра.. ах!
Зубы Ноя несильно прикусили сосок, и Аллен, вскрикнув, вцепился-таки в беззащитную спину левой рукой, оставляя длинные кровавые полосы. Ной зашипел в ответ, прогибаясь ещё ниже, вдавливая болезненно изнывающую плоть любовника в свой напряжённый живот.
Аллен попытался выгнуться и прижаться сильнее, но, кажется, это было просто невозможно, поэтому рука, которой он упёрся в кровать, съехала в сторону, а затем снова вернулась на полагающееся ей место — в самую кипу старательно спутанных и взлохмаченных волос Микка. Теперь-то Аллен точно знал, что обожает его длинные волосы и никогда не даст подстричься. Никогда и ни за что.
Неловкое движение вверх, продиктованное желанием двигаться, чувствовать хоть какое-то трение было в ту же минуту остановлено сильной рукой перехватившей Аллена за плечо и заставившее его едва ли не капризно захныкать.
— Что я вижу? Малыш хочет чего-то более серьёзного? — шёпот на грани слышимости, влажное дыхание в ухо, заставляющее полностью откинуться и раскрыться, отдаваясь на волю любовника.
— Скажи, чего ты хочешь?
— Аа.. мм… — язык прилипает к нёбу, а пересохшие немного липкие губы требуют нового поцелуя и заставляют тянуться вверх за заветным призом, жарко столкнувшись с чужими, припухшими, потрескавшимися губами начать сминать их и облизывать, кусаться, стонать прямо в чужой рот, ощущая, как горячее тело слегка приподнимается, и его плоть тут же до боли сжимает широкая ладонь.
Стонать уже в голос, поддаваться бедрами вверх, хрипеть, просить ещё, больше, сильнее и ощущать сладкую дрожь, пронзающую тело.
Совсем уже не обращая внимания на изменение положения, развести ноги и слегка приподнимаясь, позволить запихнуть под поясницу свернутый куль одеяла. Откидывать голову назад, открывая всё пространство шеи для новой серии поцелуев-укусов-меток и тихо шипеть от боли, потому что зубы партнера его совсем не щадят, прикусывая до крови и затем тщательно зализывая саднящие места. А правая, кажется, рука в это время в неравномерном темпе двигается по всей длине его члена, то замедляясь, то ускоряясь и заставляя руку в волосах сжиматься ещё сильнее и слегка оттягивать волосы. Пальцы смыкаются у основания в самый ответственный момент не давая кончить и вызывая волну яростного, но довольно жалкого сопротивления, и теперь лишь слегка ласкают мошонку, перекатывают яички, заставляя закатывать глаза и просить:
— Ну пожалуйста…
Пальцы скользнули ещё дальше, начиная кружить вокруг сморщенного отверстия. Густая слюна не даёт сглотнуть и застонать во весь голос, когда первый палец входит внутрь. И это совсем не больно, и не то чтобы приятно, но просто…
Интересно…
Само осознание происходящего подстёгивает удовольствие, и волны жара, распространяющиеся от требующего внимания напряжённого органа, не дают полностью осознать, что в него входят уже два пальца, продолжая тщательно растягивать до необходимого уровня.
Тикки продолжает целовать его в губы, в шею, в плечи, спускается вниз по груди лишь слегка дотрагиваясь до уже ноющих от слишком пристального внимания сосков. Третий палец отзывается небольшим дискомфортом и болью, левая нога непроизвольно дёргается, пытаясь пнуть Ноя, но лишь открывает ещё более лучший обзор для него. Хочется отодвинуться и в то же время попытаться насадиться ещё сильнее, чтобы стать ещё ближе и переплестись телами ещё плотнее. И это желание становится совершенно невыносимым, когда пальцы касаются и нажимают на какую-то точку внутри, и это прикосновение вызывает новую, совершенно не похожую на предыдущие волну восторга.
Аллен поддался вниз, и теперь его никто не попытался перехватить, он слегка задвигал бедрами пытаясь возобновить контакт, пытаясь вернуть себе то чудесное ощущение, и Тикки, кажется, негромко, хрипло рассмеявшись, выполнил его желание.
— Ещё!
Это единственное, что он вообще сейчас хочет, и Ной продолжает делать ему хорошо, продолжает выцеловывать нехитрые узоры на груди, гладить по бокам, слегка оцарапывая ногтями и заставляя воспринимать эти касания ещё острее, что-то шептать… Но всё же..
Аллену всё равно мало, хочется чего-то другого, большего, более сильного, более правильного. Он требовательно царапает щеку Микка заставляя того поднять голову и всмотреться в его лицо, а затем рука и пальцы исчезают, вызывая у Аллена разочарованный стон. Тикки приподнимается снова меняя положение, а Аллен облизывает губы внимательно следя за каждым движением Ноя и пытаясь протолкнуть в себя воздух, а не замереть в восхищённом ожидании, когда его прохода наконец-то коснулась головка члена…
