Уолкер тяжело вздохнул и, перевернувшись на спину, внимательно посмотрел на Тикки.

— Чего ты лыбишься?

— Я у-лы-ба-юсь, — на распев произнёс Тикки и растянул губы ещё сильнее, — а вот ты корчишь угрюмые мины в этой маленькой мрачной каморке!

— Эй! Это моя комната!

— Но ты согласен с тем, что она мрачная. А теперь, продолжая соглашаться со мной, согласись и с тем, что неотложных дел у тебя сегодня нет.

— С чего ты взял? — Аллен перевёл взгляд на потолок и попытался решить, мрачная ли его комната на самом деле, или это домыслы Тикки.

— Хотя бы с того, что ты посреди великолепного солнечного дня валяешься в постели!

— Я не спал всю ночь! — обиженно выдал Аллен, пытаясь одной рукой нашарить одеяло, — и да, весь Орден немного мрачноват.

— Ты только сейчас об этом подумал?

— Когда я впервые увидел Башню, я, возможно, думал так же. Но сейчас это не имеет значения, когда мы переехали. И вообще, это место — мой дом. Какая разница, мрачный он или светлый до рези в глазах?

Тикки только покачал головой, а Аллен снова уставился в потолок, при этом решая, какого хрена он вообще так разговорился с этим наглым созданием — Тикки Микком.

— Значит так, Малыш, уж коли ты и правда со мной соглашаешься, то давай-ка отрывай свою прелестную задницу от кровати и топай отпрашиваться, если это нужно.

Аллен снова подозрительно уставился на Тикки, но тот даже в его сторону не смотрел со странным выражением лица изучая картины на стене. После всех этих разговоров с «боевыми товарищами» Аллен не мог просто так пропустить мимо ушей выражение «прелестная задница», прозвучавшее из уст потенциального охотника на эту самую задницу. Сглотнув образовавшийся в горле ком, Аллен продолжал буравить затылок Микка взглядом, но тот даже голову набок склонил, продолжая усердно разглядывать картины.

Мальчик уже было набрался смелости и открыл рот, чтобы спросить, с чего бы это Тикки использовал такое выражение, как Ной обернулся и поинтересовался:

— А что за хрень нарисована на этой картине?

И кивнул на самую большую.

— Эм, Тикки, а это сейчас очень важно?

Тикки в ответ только выразительно моргнул (как умеет только он, если другие выразительно улыбаются и подмигивают, то Тикки, как ни странно, выразительно моргал) и извиняющиеся улыбнулся:

— Кажется, ты что-то хотел сказать?

«Кажется, тебя, Уолкер, кое-кто обхаживает прямо как бабу» — неожиданно пронеслась шальная мысль в голове Уолкера. Тикки вёл себя с ним ровно так же, как и Кросс при первой встрече с очередной будущей любовницей: ненавязчиво болтал на разные темы, был очень внимательным, подмечая малейшие изменения в поведении «жертвы», сладко, понимающе улыбался и вообще вёл себя очень странно. Кросс, конечно, почти всегда добавлял ко всему этому якобы «скрытую» демонстрацию всех своих качеств, которая обычно выражалась пустыми похвалами в собственный адрес и в адрес женщины.

Впрочем, с разными женщинами Кросс вёл себя по-разному, отмечая, что все они разного класса: одним достаточно заплатить, другим напеть льстивых речей, перед третьими предстать в образе супергероя, а с кем-то будет и посложнее. Однако основа была одна и та же: внимание, понимание и способность выставить все свои достоинства в лучшем свете. Впрочем, иногда вся эта основа заменялась выпивкой, купленной на кровно заработанные маленьким Алленом деньги. А уж как Учитель любил бахвалиться своей высокой должностью в Святом Ордене! А ещё повздыхать, что ему ещё и сиротку Ученика воспитывать приходится. Аллен когда узнал, что Учителя не могут найти уже четвёртый год и о нём не было никаких известий, был в шоке. Ему казалось, что в каждом городе, где побывали они с Учителем, их запомнили на долгие годы.

— Малы-ыш! Ты чего там, заснул что ли? — донёсся до задумавшегося Аллена голос Тикки.

— Нет, просто задумался.

— О чём, если это не секрет?

— Об Учителе. Слушай, какого хрена ты сейчас говоришь мне эти странные вещи? — неожиданно оказалось, что задать этот вопрос на самом деле очень просто.

— Какие вещи?

А вот того, что Тикки начнёт строить дурачка, Аллен не ожидал. Или он действительно забыл о том, что сказал? Или просто не обратил внимания на свои слова?

— Такие, — уговаривая себя не стесняться, продолжил Аллен, — ну, ты сказал чтобы бы я… Э-э.. Оторвал от кровати свою, кхм… Прекрасную задницу? Как-то так?

— А что в этом такого? — непонимающе округлил глаза Тикки.

— Прекрати издеваться! — Краснея, выдавил из себя Аллен. — ты… Блин. Какого хрена ты это сказал?

— Что именно? Что у тебя прелестная задница? — всё так же невозмутимо поинтересовался Тикки.

— Да! Зачем ты это сказал?

— Потому что мне так захотелось. И потому что задница у тебя действительно хороша.

Аллену показалось что он сейчас сгорит. Или провалится под пол. Или просто умрёт. И будет первым человеком, умершим от смущения. Вот только в сознание одновременно стала проникать и злость. Действительно, почему это этот наглец так себя ведёт и постоянно выбивает его из колеи?

— Ну ладно, раз уж с этим мы разобрались, то давай уже вставай и отпрашивайся в город.

— С чего бы это мне отпрашиваться в город? — не понял Аллен, — надо просто поставить кого-нибудь в известность, мол ухожу. И к тому же сейчас все итак взбаламучены. У нас Линали опоила всех снотворным Комуи, а снотворное оказалось экспериментальным. Ладно, а зачем в город?

— С того, что здесь слишком мрачно, даже если это твой дом. Пойдём проветримся. К тому же курить жутко хочется, а в твоей комнате нельзя, ещё зайдёт кто и учует запах.

— Ты что, идиот? — тут же вспылил Аллен, — а если нас в городе кто увидит?

— Подумают, что обознались. Или что ты обознался. Или что я обознался. И вообще, откуда им взяться в городе, если все сейчас в Ордене вокруг ваших волосатиков бегают?

— Подожди, откуда ты про волосы знаешь? Я же тебе ничего не рассказывал!

— Ну так достаточно выйти в коридор, чтобы об этом узнать, а я сначала в коридор и вышел. Правда, чуть с вашими ребятами не столкнулся. Ну с теми, которые у вас на побегушках ищут где, что, когда..

— Искатели? Они не на побегушках! Между прочим, для работы Ордена они очень важны! — возмутился Аллен.

— Ага, потому и дохнут, как мухи, — неразборчиво пробормотал Тикки себе под нос, не желая сегодня злить Аллена, — в общем, вставай давай, а я ухожу. Через час встретимся по этому адресу.

Тикки небрежно чиркнул что-то на обёртке от шоколадки, а Аллен, надо отдать ему должное, попытался протестовать.

— С чего бы это мне куда-то идти с тобой гулять?

— Хотя бы с того, что спать ты не хочешь, вливаться в общую суету, которая сегодня везде в Ордене — тоже. А в этой комнате мрачно и заняться нечем. Так что через час, Малыш!

Тикки снова улыбнулся и, распахнув ворота, исчез.

Аллен прокрутил в воспоминаниях последнюю фразу Тикки ещё пару раз и подумал о том, что совершенно не понимает, как можно так хорошо разбираться в чувствах людей и быть настолько плохим шулером?

Тяжёлые, свинцовые тучи нависли над городом настолько низко, что казалось от падения на землю их удерживают только крыши безликих серых строений. Интересно и куда же спряталась эта хвалёная солнечная погода? Прошло всего-то ничего времени, а солнце полностью успело скрыться словно его и не было.

Мелко моросил дождик, и Аллен с полным правом спрятался под капюшон, радуясь, что сегодня этот поступок можно списать на плохую погоду и нежелание простудиться. Единственным, что слегка напрягало Аллена, был его плащ экзорциста. Вообще-то он предпочёл бы пойти в обычной одежде, но в Ордене было принято почти всегда носить форму. Экзорцисты должны были привлекать к себе Акума постоянно и постоянно быть наготове. Вариант с засадой, которую Аллен вполне мог бы устроить Акума, не знающим, что он экзорцист, даже не рассматривался. Правила для всех были общими и создавались они для большинства.

Впрочем в последнее время акума действительно редко являли свои рожи и тела, а потому Аллена могли побеспокоить только взгляды прохожих. Хорошо хоть из-за непогоды почти все, кто сейчас были на улице, спешили по своим делам и не обращали ни на кого внимания.