Павел немного опешил от такого нарочито хамоватого тона.

Близко Бойко он никогда не знал, но и двух встреч на крупных совещаниях было достаточно, чтобы уяснить, Николай Ильич - человек деликатный, интеллигентный, безо всех этих барских замашек, что так часто встречаются у большей части столичной номенклатуры.

От растерянности Павел промолчал и лишь заметил, как из распахнувшихся за колючей проволокой ворот к машинам вышел офицер.

Захлопали закрывающиеся дверцы "Волг", и маленький кортеж устремился в образовавшийся проезд, где сразу за дощатым забором глухо урчал армейский БТР, а чуть дальше виднелся боевой вертолет цвета хаки с неподвижно поникшими лопастями.

Колдун сидел неподвижно, положив на кедровую плаху стола сомкнутые кисти рук с узловатыми суставами пальцев, и только изредка взглядывал на окно. Вместе с движением сонных век рывком отлетала от узкой рамы цветастая ситцевая занавеска, на миг приоткрывая пустую поляну и начинающийся сразу за ней густой хвойный лес. Казалось, Колдун кого-то ждет, но, когда послышалось хриплое рычание пса, а следом за этим уверенный стук копыт по земле, обернулся не к окну, а к двери, и занавеска, не шелохнувшись, осталась висеть на месте.

Через минуту копыта застучали около самого крыльца, как будто всадник пытался верхом въехать в дом, и рычание сидящего на цепи пса перешло в рев.

Лицо Колдуна недовольно сморщилось. Он тяжело встал из-за стола, ухватив одной рукой прислоненный к лавке посох. Лишь только посох грохнул о некрашеные половицы, рычание пса смолкло и тут же распахнулась дверь избы, пропуская в комнату гостя.

Для того, чтобы не удариться о косяк, Китоврасу пришлось низко наклонить свою большую голову, но его плечи все равно задели притолоку, а колени подогнулись.

В избе сразу стало мало места, остро запахло лошадиным потом.

- Ждешь? - не то одобрительно, не то осуждающе громко спросил Китоврас вместо приветствия и протопал прямо к столу, выбивая копытами мелкую дробь.

Мощный круп полуконя-получеловека покрывала короткая золотистая шерсть. Широкая грудь животного странно переходила в совершенно безволосый атлетический торс, который венчала крупная голова с огненно-рыжей шевелюрой. Голубые глаза Китовраса смотрели спокойно и дружелюбно, подолгу останавливаясь на предметах, которые, очевидно, были ему хорошо знакомы, так как он, не колеблясь, отставил на столе крынку с молоком и взялся за большой жбан с квасом.

- Ну и чего ждать? - снова спросил Китоврас, наливая в берестяную кружку квас. - Все равно раньше завтрашнего дня не придет.

Он сделал долгий глоток и тут же негодующе фыркнул.

- Квас прокис! - возмущенно загремел Китоврас и с отвращением брякнул кружку на стол. - Где домовой? Это что же он себе позволяет!

- Загулял домовой, будто не знаешь, - заговорил наконец Колдун. Его низкий сильный голос совсем не подходил облику белобородого старца с изрезанными морщинами лицом. - Третий день домовые гуляют да песни поют. Вот слышишь, опять...

Колдун вновь взглянул на окно и занавеска с коротким хлопком взвилась вверх.

- Домой не дозовешься. Можно подумать, у него работы здесь нет. Понаехали отовсюду, у них там вроде съезда. Богорты, брауни, кобольды. А тон задают Клуракан да Линчетто. Все спорят, что лучше - эль или вино. Остальных пробовать заставляют. И наш туда же. Совсем от рук отбился.

Порыв ветра из чащи донес нестройный хор голосов. Домовые орали вразброд, но с чувством.

- Не вовремя они праздник затеяли, - Китоврас повернулся к Колдуну и тут же задел печь. На шерсти осталось белое пятно, и Китоврас привычно стряхнул известку, похлопав себя рукой по крупу.

- Тесно, - словно оправдываясь, произнес он. - Не вовремя, совсем не вовремя. Коридоры открыты, кого сейчас на озере только нет, а домовые встречу отмечают. Не нравится мне все это. Сейчас хотел пройти к Алабелле, спросить, когда начнется Путешествие. Но дошел только до ближнего мыса, там сейчас дакини.

- Дакини не тебя, Ученика стерегут. - Колдун подошел к двери и распахнул ее настежь. Послышалось тихое поскуливание пса. - Надо бы тебе с собой Гарма взять, да вы с ним не ладите.

Услышав, что говорят про него, пес, натянув невидимую цепь, подошел как можно ближе к крыльцу и подсунул чудовищную, почти медвежью голову Колдуну под ладонь.

- Да я бы прошел к Алабелле, будь у меня оружие. У дакинь и чары, и магия, а у меня только вот... - Китоврас с деланным сожалением посмотрел на свои мощные руки. - Мне бы хоть лучемет, что ли.

- А еще лучше гравитационную пушку: один удар, и прощай последний инкубатор.

- Это точно. Но встречать Ученика все же придется. Такой суеты в Инкубаторе я что-то не припомню. Все один к одному. Хранитель старый, Китоврас посмотрел на Колдуна. - Дракон - молодой. Все коридоры - настежь. Кого сюда не поналезло.

- Вуйвр молодой, да. - Колдун согласно кивнул. - Это будет его первое Путешествие. Но мы-то здесь тогда зачем. Ничего, справимся.

Китоврас хотел что-то ответить, но в этот момент с дальнего края поляны послышался пьяненький тенорок.

Домовой не вышел, а как-то странно боком вывалился из чащи и, притопывая лапотком о траву, засеменил к избе, широко расставив руки.

Таракан дрова рубил,

Комар по воду ходил,

В грязи ноги увязил.

Он не вытащил,

Глаза вытаращил.

Колдун грозно стукнул посохом по крыльцу, но на домового это не произвело никакого впечатления.

- Вот я и говорю, - как будто продолжая начатый разговор, обратился он к Китоврасу и нетвердо оперся о вздыбленную холку пса, для чего ему не пришлось даже нагибаться. - Что лучше: эль или вино? Что то, что другое кислятина. Потому и получается, что лучше нашей медовухи ничего нет.

- Спать! - страшно взревел Колдун и попытался ухватить домового за ворот рубашки. - Я тебе покажу медовуху!

Домовой ловко увернулся от руки Колдуна и прошелся по поляне вприсядку.

Трай-рай, рюм-рюм, трай-рай, рюм-рюм,

Раз-таки, раз-таки, раз!

Китоврас с сожалением посмотрел на домового и уже хотел вмешаться, чтобы прекратить это безобразие, но тут над лесом раздался стрекот вертолета, и все разом замолчали, вглядываясь в круг безоблачного неба над поляной.

Прожектор на вышке включился позднее, уже когда Павел миновал турбазу, держась противоположного берега.

Случись это на двадцать минут раньше, и тогда, возможно, путешествие закончилось бы тут же, у самого истока Кии - единственной реки, вытекающей из озера.

На мосту, соединяющем берега Кии, тоже расположились воинские посты, и пока Павел собирал байдарку, стараясь не звякать дюралевыми трубками, а потом боролся с бурным течением, норовящим утащить его из озера, он больше всего боялся, как бы часовые чего не заметили и не подняли тревогу.

Но обошлось.

Байдарка бесшумно рассекала темную воду: Павел как можно аккуратнее действовал веслом - не хватало обнаружить себя именно сейчас, после того, как самое трудное, по его мнению, осталось позади.

Он вспомнил, как, словно диверсант с грузом взрывчатки, полз с упакованной байдаркой за спиной по ложбинке с ручьем, и удовлетворенно хмыкнул.

Ну что, взяли? Эх вы, доблестные внутренние войска!

И, слава богу, что не ВВД или спецназ, тогда было бы намного сложнее.

И хорошо, что он неплохо в свое время запомнил все пути и подходы к этой турбазе, а то бы пришлось сейчас трястись обратно в попутке, в лучшем случае, а в худшем - сидеть в комендатуре и доказывать, что ты не лазутчик, а вполне мирный эколог в отпуске, не имеющий никаких порочащих страну связей с "Гринписом".

Павел оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как прожекторный луч скользнул по берегу и уперся в опоры моста, где совсем недавно он собирал байдарку.

В ярком электрическим свете полыхнули зеленью ивовые кусты.

Потом луч поднялся чуть повыше и прошелся по пустому мосту, поочередно выхватив из темноты фигурки часовых на левом и правом берегу.