— Ты экзорцист. С каких это пор вам можно быть легкомысленными, а, хранители мира? — шутливо усмехаясь, обернулся Вайзли. Выглядел он сегодня, опять же, очень паршиво, но хоть улыбался и не был зол.

— Хмм… — Аллен сделал вид, что задумался. Вайзли выглядел так, будто получил назад уже немало воспоминаний. Как давно он висит в состоянии между пробуждением? И как много этот Ной знает?

— Я уверен, что и раньше были легкомысленные экзорцисты. — наконец ответил он, решив не открывать свою личность, как Шута.

— Были, — согласился Вайзли, откладывая своё чтение и начиная осторожно и медленно переворачиваться на спину. — Хорошо они не заканчивали.

— Ну, это как поглядеть…

Учитывая, что успел сделать перед смертью Шут…

— Как хочешь, так и гляди. Не кажется тебе, что это опасно, приходить всё же к Ною, пусть и не пробудившемуся? Почему не сообщил обо мне своим учёным?

— Хочешь выяснить, как я отношусь к этому? — удивленно поднял голову Аллен. — Тогда ты должен понимать, что я… я в любом случае против таких методов.

— Ноев надо убивать, а не изучать?

— Я не… Вайзли, ты можешь ответить мне на пару вопросов?

— Информация? — прошипел парень. — Ты точно не связан с книжниками?

— Иначе они бы уже знали о тебе и сидели здесь со мной, — развёл руками Аллен, присаживаясь на пол. — Мне просто нужно знать, как пробуждаются Нои. И как пробуждаешься ты. Как это… Что это вообще?

— Пробуждение? Высвобождение тёмной сущности, я бы сказал, — хмыкнул Вайзли. Очевидно, возможность поговорить с кем-то была для него значимей сохранности этих сведений в тайне от других. — Но это происходит быстро и банально. Головная боль тупая и несильная, будто лоб чешется с обратной стороны, возникает примерно за несколько часов. Могут в то же время путаться мысли, дезориентация, потеря во времени, проблемы с памятью. Затем — острая головная боль, связанная не только с прорезанием стигмат, но и с пробуждением памяти. Боль в глазах, также боль и по всему телу. Характер обычно зависит от специализации. Как и характер повреждений, которые могут быть причинены тем, кто находится слишком близко к пробуждающемуся Ною. Это занимает от пары до пятнадцати минут, не больше. И всё — после этого ты Ной. Обычно пробуждённых тут же забирают в Семью – Граф или кто ещё, посланный им. Но с того момента мы фактически активны и готовы к действиям. При проблемах можем какое-то время быть ослабленными.

— А что с памятью? Вы помните о том, что происходило в прошлых жизнях?

— Я – да. Но не все сразу. Я специализируюсь на разуме, памяти, телепатии, и мои воспоминания тут же должны встать ряд в ряд. У других могут быть с этим проблемы, какие-то жизни, как неважные, они могут забыть полностью, что-то отпечатается сильнее. Как у людей, в общем-то.

— А что с твоей памятью сейчас?

— Ах, вот и цель твоей беседы? — усмехнулся Вайзли, и Аллен не стал отрицать очевидное. — Память – это единственное, что у меня сейчас от Ноя. Не полная, покорёженная. Причиняющая множество неудобств. Но она здесь, — парень постучал пальцем по лбу, — со мной, и никуда от этого не деться. Я Ной, и меня держат здесь эти идиоты, называющие себя великими учёными и исследователями!

— К ним просто попала информация из Ковчега, — тихонько пробормотал Аллен.

— Из Ковчега?

— Да. Так как Ковчег был заблокирован, Граф стал перегружать его в новый корабль, и вышел облом. Облом благодаря тому, что с нами играли в Ковчеге, и был там ещё Мариан Кросс.

— Заноза в заднице, — пробормотал Вайзли.

— И в итоге один Ковчег остался у нас, а другой – их новый – у Ноев. И почти всё, что было внутри нашего, после этого самоуничтожилось. Вот. Но остался один архив, и там были данные.

Вайзли кивнул. Аллен ожидал, когда его собеседник примет сказанное. Ему нравилось говорить с этим парнем, пусть даже у них было всего-то три беседы. Ему нравилось быть здесь, и он хотел поделиться своими страхами, но не знал, как к ним подойти.

— Вот как… наверное, Граф был в ярости.

— Пока он этого не показал. — Аллен мучительно пытался подобрать слова. — Слушай, Вайзли… Я… Я хочу кое-что сказать, но это будет звучать странно. Ты помнишь Четырнадцатого?

— Да. Смутно, эта память сильно повреждена, но помню.

— Ты помнишь Неа, и что ты можешь сказать?

— Откуда ты знаешь его имя? — насторожился Вайзли. — Или это Кросс…

— Нет, он не говорил мне ничего и никому. Это… так называл меня гость.

— Что? — выражение лица Вайзли прямо-таки кричало о смятении и сложной работе мозга, пытающегося понять, что происходит. А Аллен продолжал, пока не лишился своей решимости.

— Так называл меня Шут. Во сне. Очень старом сне. Ты знаешь, что моя чистая сила это Плащ Шута?

Аллен активировал мягкую белую ткань, тут же растёкшуюся по тонким плечам. Вайзли отрицательно качнул головой.

— Плащ нельзя уничтожить. Он в моей руке, — чувствуя, что задыхается от волнения, продолжал Аллен. — Но когда один Ной оторвал её и разрушил кристалл, он обратился в пыль и позже восстановил форму. Её нельзя уничтожить так просто, и это важно.

— Почему?

— Потому что… Впервые этот кристалл уничтожал я… Я помню это.. — Аллен вскочил на ноги и под пристальным взглядом Ноя начал ходить по тесной палате. — Помню, как она рассыпалась и будто уколола меня в ладонь. Я сказал об этом. Это было странно. Там была Мечта! Она рассмеялась в ответ и тоже подумала, что это забавно, а потом… потом что-то начало происходить. Она оказалась в моей руке, но это было так незаметно, — Аллен сдавил виски пальцам, останавливаясь, и вновь обернулся к Вайзли. — Ты понимаешь, что я имею в виду.

Вайзли медленно кивнул.

— Ты Ной, Аллен. Ты… Четырнадцатый Ной… Похоже, всё становится ещё более интересным.

====== Глава 38. Строительство новых планов. ======

П/А. А ты поблагодарил Бету за оперативность?

Ну а теперь о лиричном. Конец этой главы должен был быть не таким, вы поймете, о чём я. Но в этом фике есть персонаж, который немного своевольничает. Там где надо появиться на одну главу он застревает на целых три. И выскакивает там, где его вовсе не должно было быть…

Сам собой.

И кто из нас, блин, автор???

— Кажется, я слишком плохо помню историю прежнего поколения, — тихо пробормотал Вайзли. Парень был предельно серьёзен и явно обескуражен. Не каждый день к тебе заявляются экзорцисты, утверждающие, что они Нои. Но он поверил. Поверил и сейчас смотрел на хрупкого юношу в свободном плаще Шута, чувствуя, что над ними издеваются.

Хелеос рассчитывал сделать Жрецом Ноя? Что за шутки?

Это было слишком сложно, чтобы оценить верно. Его ущербной памяти не хватило бы для того, чтобы расставить знания по местам. Что теперь будет и что теперь делать? Он взглянул на сидящего рядом с ним подростка — не возникло и тени сомнения, что тот может блефовать и не является Ноем, пусть даже и не пробуждённым.

Или это слишком многоходовая комбинация, а у Вайзли не хватало слишком много частей этой загадки. Да и как можно думать о паре шагов плана, если этот план тянется из древних времён?

— Как думаешь, я сойду с ума снова, если пробуждение всё-таки состоится? — в серых глазах застыл вопрос. Вайзли в ответ лишь вздохнул, обнимая подростка за плечи и укладывая голову ему на плечо.

А что если это была ошибка, а не план Хелеоса?

Это было действительно сложно для Ноя, который никак не мог пробудиться. Слишком непонятно, и слишком много открытых предположений. Общая картина была неуловима, оставалось отслеживать то, что происходило прямо перед его глазами.

Не думал, не гадал, а встретил брата по несчастью. И просто брата. Члена Семьи. Молодого, неопытного, ничего не понимающего брата. Разве не становилась его обязанностью помощь этому юноше? А ведь ему и своих проблем хватало.

Разве союзник это не хорошо? Может быть, тогда он сумеет выбраться отсюда? Разве Граф не отправится на помощь двум членам Семьи, пусть даже один из них в конце прошлой жизни напортачил?