Уважаемая Робин!

Мысли, которые я изложила в письмах к вам, мучили меня столько лет, что я готова была взорваться. Я всегда считала, что никто никогда по-настоящему не поймет меня, но потом я прочла книгу «Женщины, которые любят слишком сильно». На мой взгляд, наши страдания могут по-настоящему понять лишь те, кто сам их испытал. Раньше я думала, что слишком сильно любить невозможно, и потому старалась выплескивать все больше и больше любви, не понимая, что мое сердце, душа и сама моя сущность практически исчерпаны. Видимо, некоторые из нас не в состоянии поднять глаза вверх, к свету до тех пор, пока не ударимся о самое дно. У меня есть близкий друг, который всегда качает головой и цинично называет меня «причиняющей добро» и «страдалицей». Мне он кажется бездушным человеком, но собой он вроде бы доволен, так что кто знает? Мы – две крайности, а хотелось бы золотой середины.

Сейчас самое крупное препятствие к моему исцелению практически напрямую связано с вашим упоминанием Ал-Анон. За мной безудержно ухаживает второй муж. Когда мы расстались в марте прошлого года, с его стороны было много обиды, а с моей – грусти. Я была сломлена и истощена жизнью под одной крышей с наркоманами, пока я отчаянно старалась защитить себя и своих детей от зависимости Уилла и Билли. Моим детям тогда было пятнадцать и двенадцать, а это очень сложный возраст. Кроме того, я в любой момент могла потерять работу учителя, если бы в школе узнали о моей связи с наркоманами. Уилл и Билли неоднократно поднимали руку на меня и детей. Уилл однажды колотил по моей новой машине бейсбольной битой, пока мы с сыном сидели внутри. Ремонт обошелся мне в тысячу долларов. Непосредственно перед нашим расставанием Уилл снял с нашего общего счета двадцать тысяч долларов на наркотики. Мы с ним не виделись и не общались до прошлого месяца. Билли отправили к его родной матери в Аризону. Его дважды арестовывали за наркотики, и у него были серьезные неприятности. Он не видел мать с тех пор, как ему было семь. Теперь Уилл живет один. Он постепенно возвращает мне деньги и вещи, которые у меня украл. Практически каждый день он звонит и убеждает меня, что он изменился. Говорит, что понял, чтó потерял и т. д. и т. п. Он меня убивает! В понедельник сыну исполняется тринадцать, и Уилл передал для него подарок, хотя сам всегда ревновал меня к сыну и плохо к нему относился. Как-то раз мы запретили детям пить после ужина холодный чай[9]. Уилл застукал сына с полным стаканом и вылил чай ему на голову. Представляете, насколько это жестоко и унизительно для ребенка! Какая мать позволила бы своим детям и дальше так жить? Когда я начинаю жалеть Уилла, я стараюсь почаще вспоминать о таких случаях. Я стараюсь видеть не несчастного одинокого мужчину, а того, чья зависимость очень многим причинила боль. Мне постоянно снится один и тот же кошмар: будто я оказалась на дне глубокой ямы вместе с Уиллом. Я пытаюсь выбраться, но Уилл держит меня за ногу. У меня ломаются ногти на руках и кровоточат пальцы. Все дети, включая Билли, наверху. Они плачут и говорят, что я обещала о них заботиться. Иногда наверху вместе с ними я вижу даже нашу собаку. А Уилл на дне, он держит меня и заверяет, что любит меня. Я просыпаюсь совершенно обессиленной. Он до сих пор не работает и до сих пор употребляет наркотики, хотя и говорит, что не прикасался к ним с июля. Я слышу кокаин в его голосе. Я знаю все признаки.

Второе препятствие – мой первый муж. После того, как мы расстались с Уиллом, он начал присылать алименты, чего не делал с тех пор, как я второй раз вышла замуж. Этим летом он впервые после нашего развода увидел детей. Звонит не реже двух раз в неделю, подолгу со мной разговаривает, а потом я спрашиваю его, не хочет ли он поговорить с детьми. Он отвечает: «Да, только передай им, чтобы побыстрее. Я звоню по межгороду». Он просит меня считать брак с Уиллом пятилетним отдыхом от него. Говорит, что «мы должны быть вместе». Они оба сводят меня с ума. Я встречаюсь с другими мужчинами, но сейчас пытаюсь сделать перерыв. Я слишком устала от мужчин.

Теперь об Ал-Анон. Робин, больше всего я боюсь потерять контроль над собой и над ситуацией. Именно поэтому я не пью и ни разу в жизни не пробовала наркотики. Я понимаю, что Ал-Анон – это группа взаимопомощи, но своими глазами видела, как люди становятся зависимы от встреч «Анонимных алкоголиков», религиозных групп и т. п. Я не хочу терять контроль над собственной жизнью. Сейчас я отношусь так к любому виду психотерапии. Мне кажется, что она равнозначна признанию поражения, а я еще не чувствую себя поверженной. Уверена, что я почувствую себя сильнее, если буду справляться в одиночку столько, сколько смогу. Забавно: я всегда была с мужчинами, чтобы не быть одной, но не понимала, насколько мне одиноко, когда я нахожусь рядом с ними. Сейчас я хочу по-настоящему побыть наедине с Мойрой, чтобы понять, каково это. Иногда это потрясающее ощущение: я чувствую себя сильной и способной на все. Бывает, что я немного срываюсь, но ненадолго. Чуть было не забыла поблагодарить вас за совет по поводу дочери. Я постараюсь «отпустить» ее, хотя это так сложно. Плоть от плоти моей, и все такое. Я не перестану стараться. Спасибо.

Сопротивление участию в программе исцеления вызвано прежде всего нашим стремлением сохранить иллюзорный контроль над обстоятельствами нашей жизни, а не страхом стать зависимыми от источника помощи.