-Кто ты?

Набрав в легкие побольше воздуха, она произнесла свое имя.

-Зося.

Он весело улыбнулся и покачал головой, выбираясь из воды.

-Это имя не для тебя. Оно слишком простое. Тебе нужно такое имя, которое боялись бы все, - говоря это, он выбрался из воды, и капли воды уже стекали по его стройному телу, они огибали мышцы, выделяя их красоту. Увидев все это ее сердце, дрогнуло, и сразу стало очень жарко, ее тело просто горело изнутри.

Она нервно сглотнула и подняла глаза, стараясь не смотреть вниз.

-А какое мне подойдет?

-Зарина... - прошептал он, подходя вплотную к ней. - Ты когда-нибудь видела раздетого мужчину?

Она вдохнула острый аромат его мужского тела и задрожала еще больше.

-Нет, я никогда не видела раздетого мужчины, даже когда лечила, - она прикусила губу, чтобы не выдать дрожь. - Но у меня есть жених.

-Которого ты не любишь, - он склонился к ней, приподняв за подбородок. - Ты не хочешь выходить замуж. И я могу тебе помочь, - он склонил свою голову еще ниже, и его губы оказались рядом с ее губами.

-Вы женитесь на мне? - прошептала она.

-Лучше. Мы будем вместе. И я покажу тебе мир, настолько чудесный, что ты никогда не захочешь вернуться в эту дыру. Только ты должна кое-что сделать для этого, - он мягко поцеловал ее. Не поцелуй, а мучение - дуновение дыхания, мазок языком, прелюдия и обещание. Меж ними проскочила заряд молнии. Их желание было мучительно болезненным и сладострастным. Ее тело напряглось до болезненной муки. Но его напор заставил ее отстраниться. Она выпрямилась. Он отпустил ее голову, взял за правую руку и притянул ее к своей подрагивавшей плоти - мягкой, но в то же время упругой.

Бесконтрольное желание охватило ее тело. Она не могла пошевелиться и только восхищалась чудом мужского возбуждения. Ничто не могло сравниться с этим. Он был мягче бархата и тверже стали. Гораздо длиннее ширины ладони. И пульсировал так, что пронимало до самого сердца.

Зося судорожно вздохнула.

-Я даже не знаю, как тебя зовут.

-Мое имя Константин. И я предлагаю тебе свободу не только от жениха, но и от родных. Никто не посмеет указывать тебе, что можно делать, а что нельзя.

-Что я должна сделать? - спросила она.

-Ты готова стать Зариной? - Он снова припал поцелуем к ее губам, заставляя ее задохнуться от обжигающего жара. Его язык грубо проник в рот ее. Он касался ее языка и неба. А его напряженная плоть пульсировала и трепетала в ее кулаке. Легкие Зоси ныли от потребности в кислороде, но Константин не отрывался от нее. В какой-то момент, он оторвался от ее губ, лишь для того, чтобы она смогла прошептать.

-Да.

-Подними руки, - скомандовал он.

Простой льняной сарафан соскользнуло через голову. А его ловкие пальцы растягивали маленькие пуговки ее сорочки.

Ладонь Константина охватила ее ягодицы, пальцы проникли в отверстие в шерстяных панталонах. Ладони скользнули вниз, охватили бедра и привлекли к твердой мужской плоти. Его фиалковые глаза приковали ее взгляд. Не отводя от нее взгляда, он положил ладони ей на груди и провел по болезненно напрягшимся соскам.

Льняная ткань соскользнула с плеча. Прохладный воздух. Горячая кожа. Руки Константина тяжело лежали на ее обнаженных грудях. Ощущение было необыкновенно сильным. Невероятно болезненным. Зося не представляла, что бывают такие всепоглощающие желания.

Она зажмурилась.

-Открой глаза, Зарина, - приказал он. Она нехотя повиновалась. - И больше не закрывай. Не от кого прятаться. Я знаю все, что ты чувствуешь. И понимаю все, что ты хочешь.

И он провел ладонью по ее каменно-твердому, заострившемуся соску.

У нее все сжалось в груди, и она судорожно выдохнула, когда он наклонился и взял ее сосок в рот. В груди разлился и побежал по спине раскаленный металл.

Она запустить в его волосы свои пальцы, притягивая его голову к груди, чтобы он полнее вобрал ее сосок в рот.

Его рука коснулась ее нижних губ, до которых раньше, кроме нее, никто не дотрагивался. Это прикосновение заставило ее тело содрогнуться.

Он уже в ней или только касается заветного места? Ноги Зоси невольно раздвинулись, предоставляя мужчине свободу действий. Она напряглась и ждала... ждала...

И вот это произошло: она ощутила влажный, горячий, шероховатый палец. Она судорожно обхватила голову Константина, шея ее изогнулась в безмолвной конвульсии наслаждения. Прохладный воздух после жара его рта показался ледяным. Она открыла глаза и встретилась с ним взглядом. Его палец продвинулся дальше во влажный проход. И оба почувствовали сопротивление мембраны - символа ее девичества.

Он опустился на колени перед ней. Его ловкие пальцы расстегнули пуговицы ее панталон, стягивая их вниз. Ее колени подогнулись, и она опустилась рядом с ним, на мягкую подстилку изо мха.

Губы Константина изогнулись в улыбке - красивые губы: верхняя - четко очерчена, нижняя - мягкая, но в то же время волевая.

Его ладони легли на ее обнаженные плечи, и она почувствовала тяжесть исходящего от них жара. Ее пальцы сомкнулись на его руках, и она почувствовала, что волосы на них щекочущие и мягкие. Нежно целуя ее, он уложил ее на мох, а сам опустился рядом, нависнув над ней. Его губы стали спускаться ниже, оставляя мокрую дорожку, все ниже и ниже.

Внезапно он схватил ее за бедра, раздвинув ее колени - все шире и шире, пока мышцы протестующе не возопили и прохладный воздух не коснулся самой интимной части ее тела. В такой позе он видел абсолютно все.

Она была совершенно беззащитна.

Темные волосы показались меж ее бедер и щекотали кожу. Мягкие губы встретились с мягкими губами - прикосновение, как дуновение воздуха. Она судорожно всхлипнула, сладкая агония взметнулась от живота к грудям.

Все ее внимание сосредоточилось па темной шевелюре Константина и на его рте, который был всего в дюйме от ее сокровенного местечка.

Он наклонился и коснулся языком меж припухших губ, кончик языка уперся в клитор и ласкал, ласкал. Она закрыла глаза, погружаясь в пучину наслаждения.

Он яростно толкнул внутрь жаркого грота языком, как будто уже собирался лишить ее девичества. Мышцы Зоси свело. Он толкал языком и лизал защищавшую ее мембрану, и, в конце концов, она перестала понимать, что испытывает: удовольствие или боль. Она не представляла, что такое возможно. Но вот пронзительная боль сменила горячечное наслаждение. Он ее пробил!

Веки взлетели в немом изумлении, и она ухватилась за его голову. На одно безумное мгновение губы Константина сомкнулись на ее клиторе; зубы сошлись у корня, пока он сосал и сосал. Острая боль смешалась с острым наслаждением.

Она не представляла, что мужчина способен сосать женщину, словно младенец. Внезапно Константин распрямился; его губы блестели от ее соков. Волосы на его лобке оказались рядом с ее, а напряженная плоть уперлась в то место, которое он только что ласкал, лизал и покусывал. Ладонь охватила щеку, он наклонился к ней - рот оказался горячим, влажным и отдавал ее ароматом.

-Если захочешь, кричи.

Она поперхнулась. Нечто огромное, округлое и обжигающе горячее рвалось к ней внутрь. Она вцепилась ему в плечи.

Его левая рука скользнула по ее щеке - вниз, к груди, ладонь зацепила соски. Вновь всколыхнулось желание и устремилось в поясницу к бедрам. Давление усилилось.

-Расслабься.

Губы Константина открылись навстречу ей, а напор меж бедер усилился, и он проник внутрь ее. Ее крик приглушили его губы. Левой рукой он ухватился за ее бедро, а правую подвел под ягодицы.

Она стиснула зубы, на глазах ее показались слезы.

-Больно, - прошептала она.

Константин схватил ее руку и зажал между их телами.

Он прижался лбом к ее лбу - кожа липкая и жаркая от пота. Или, может быть, это ее кожа казалась таковой.

-Заставь меня кричать, - хрипло произнес он. - Согни бедра. Позволь доставить тебе наслаждение. Дай войти. А когда войду, сомкнись так крепко, чтобы я закричал вместе с тобой.