Кетрин думает, о том, что она не знает за что полюбила его. Она закрывает глаза и вспоминает, как обнимала его и страстно целовала, помнит, как притворялась, что спит, и наблюдала за тем, как Элайджа любовался ею.
— Катерина!
Кетрин смеется стуча каблуками по асфальту. Теперь агрессия стала ее подругой. Элайджа хватает ее за руку и оборачивает к себе. Он сам довел ее до состояние истерии.
— Иди к черту Элайджа! Если ты я тебе нужна была только, чтобы позлить эту волчицу, то ищи другую! Как ты мог поставить меня перед выбором, зная, что я выберу свою дочь! Ты тоже не веришь, что я изменилась?
— Я хотел убедиться, что для моей любимой женщины дороже её дочь, а никакая-та там пустая любовь, ради которой она унижалась. Я больше не позволю, чтобы ты унижалась.
— Отвали! Иди к черту! Элайджа, после того, как ты вернул меня, то видел, как я страдала и билась в истерике из-за потери Нади. Я перепутала, выбрав Стефана. Я признала свои ошибки, но даже ты не доверяешь мне! Тогда я позволила тебе решать, но сейчас я решила. Отпусти меня, Элайджа.
Он должен ее остановить, но она вновь отталкивает его. Кетрин смеется стуча каблуками по асфальту. Но, Элайджа не намерен ее отпускать. Он любит ее, и поэтому желает, чтобы она осталась. Она любит его, и поэтому уходит.
— Я не могу отпустить тебя, Катерина. Ты нужна мне.
Его руки ложатся на ее плечи. Он намерен все исправить, но уже слишком поздно. Точным движением Элайджа ломает ее шею, и подхватывает потерявшую сознание Кетрин на руки. Вышедшая из кафе Надя все прекрасно видела. Она видит, как Элайджа переносит Кетрин на заднее сиденье Porsche и открывает переднюю дверь, чтобы Надя могла сесть. Надя понимает, что лучше подчиниться. Элайджа закрывает дверь и улыбается, когда смотрит на Кетрин. Видимо, только Элайджа может любить Катерину. Кетрин Пирс - самоубийца, потому что полюбила того, кого не следует. Элайджа Майклсон тоже самоубийца. Он полюбил ту, которую не следует.
Видимо, им суждено любить друг друга. Видимо, их любовь уже давно вышла за рамки грани сумасшествия. Они сошли с ума из-за любви друг к другу. Вот такая любовь.
Кто-то из них играет…
Кто-то из них проиграл к концу вечера…
*Флешфорвард. Минск. Мемориальный комплекс Тростянец. Наши дни.*
Раиса, сидя на капоте автомобиля, забрасывает за ногу, наблюдая за рабочими, которые продолжали капать. Вышедшая из машины Кира подставляет свое лицо потоку ветра. Она юна и свежа,словно весна. Но, она монстр. Она вампир, и уже давно смирилась с своей сущностью, как и с навязчивой опекой Раисы.
— Думаешь, на этот раз все получится? - вздыхает Кира.
— Да, Кира. Мы вернем Яна. Ведьмы указали на это место, - Раиса смотрит на солнце. — Я доверяю им.
Кира улыбается Раисе и отворачивается, когда один из мужчин приносит поднос с кофе и эклерами.
— Спасибо, дорогой, - мило улыбалась вампирша.
— Что я говорила о внушении, Кира? - хмурится Раиса.
— Хорошо, мамочка, - Кира берет в руки поднос и подходит к Раисе. — Без сахара, как ты любишь. Правда, ему пришлось идти пешком до ближайшей заправки за кофе.
— Спасибо, но так нельзя поступать, Кира, - Раиса берет в руки чашку кофе.
— С тобой все нельзя : Встречаться с парнями нельзя, одевать мини тоже, внушать нельзя, и благодаря тебе я учи математический анализ, вместо того, чтобы внушить, пить кровь тоже. Очнись! Сейчас двадцать первый век! Будь свободнее! Кстати, почему ты не пьешь кровь? - Раиса привыкла к подобным выходкам Киры, и возможно она и вправду была строга, но Раиса росла в другое время, и так же воспитывала Киру.
— Мне нельзя пить кровь, - отвечает Раиса. — Я тогда теряю контроль.
— И ты боишься, что со мной случится тоже самое, - Кира смотрит в глаза Раисе, и та только одобрительно кивает.
— Мы нашли! - кричит один из рабочих.
Раиса бросает чашку с кофе на землю, и с вампирой скоростью оказывается рядом с выкопанной могилой. Она смотрит на останки, среди который она узнает иссохшее тело Яна. Она глядит виновато. Она готова была бежать только к нему, а теперь бежит в могилу, и песок, и она падает рядом с ним. Только с ним она словно тонет. Тонет в чувстве вины. Тонет без него. Пропадает без него. Она тихо всхлипывает на его груди. Вот такая любовь.
— Прости меня…
Раиса прижимается к его груди, и теперь она понимает, что все это время она тонула без него. Ее солёные слезы медленно капают на его лицо, и возможно ей уже не чем плакать, но она плачет осознавая свою вину.
Темно-алая кровь капает на ее губы, и она не может контролировать это. Раиса дышит через силу, нависает над Яном, и смотрит вверх. Она видит, как Кира наклоняет полуживого мужчину, которому она прокусила горло. Но, теперь пришло время возвращаться к жизни, и Раиса понимает это. Она видела во снах, как возвращает Яна, но в реальном мире вышло не так, как в ее снах.
Ян открывает свои глаза, и первое, что он вспоминает - это цвет глаз Раисы.
К нему вернулась дыхание. К нему вернулась жизнь.
Первое, что он видит - это цвет глаз Раисы.
Цвет глаз, которые он так и не смог забыть. Он помнит. Он помнит, свою утраченную любовь.
* Берлин. Май 1945. *
— Опять, - возмущается Раиса, когда Люсьен ее вновь пихает вперед. — Я могу и ударить в ответ!
— Ты такая милая, когда злишься, - ухмыляется Люсьен.
Раиса не кажется взволнованной, он слышит ее сердцебиение. Люсьен пожимает плечами, и старается смотреть на Клауса.
— Она у нас страдает из-за любви, мой друг, - вмешивается Клаус, переступая через обломки кирпича.
— О, я знаю, как лечится эта болезнь, - Люсьен обнимает Раису, но та не собирается уступать ему, и Люсьен ощущает удар между ребер.
— А ты та еще стерва, - Люсьен прикладывает руку к месту удара.
— Вот такая любовь, - вздыхает Клаус подталкивая к себе Раису.
— Без Яна я просто пропаду, - уверенно отвечает Раиса идя в ту сторону, в которую ее подталкивает Клаус.
Бранденбургские ворота. Девушки -регулировщицы - символ Победы… Девушки поздравляют солдат с Победой. Люсьен улыбается и махает рукой симпатичным девушкам, а Клаус даже не слушает поздравления, а только толкает Раису вперед.
— Ник! - Ребекка узнала брата, и бросив свои флажки и бросилась в объятья брата.
— Ребекка, - шепчет Клаус, открывая свои глаза.
— Посмотри на мою потертую гимнастерку! - выкрикивает Ребекка и бьет брата своими кулаками в грудь. — В меня стрелял снайпер и Кетрин и русские спасли меня! Где Элайджа?
— Элайджа попал в ловушку, в Рейхстаге, а там сейчас пожар! А ты, сестра, решила сбежать с тем русским, я видел Степана! Когда я научу тебя Ребекка, что вампиры неспособны любить! - говорит Клаус тремя сестру, чтобы та успокоилась.
— Ник, что с тобой происходит? - спокойно спрашивает первородная.
Кетрин слышат слова Клауса и флажки из ее рук падают на землю. Сейчас она не ветер, а ураган, сметающей все на своем пути. Она готова была бежать только к нему, а теперь бежит в огонь. Она должна спасти Элайджу. От окна осталось лишь битое стекло, через которое Кетрин и пробирается на первый этаж, который пытал огнем. Кругом, дым. Кругом солдаты. Дым обволакивал непроницаемой пеленой залы, коридоры, комнаты. На солдатах тлела одежда, обгорели волосы, брови, спирало дыхание, и Кетрин боялась, что не успеет найти Элайджу. Она задыхается. Она задыхается от любви. Бетонная крошка и стекло хрустят под ее ногами, пыль попадает в ноздри и горло, голова кружится от нехватки кислорода, но она не отступит. Она найдет его. Кетрин осматривает каждого из солдат. Она не бросит Элайджу, по той причине, что без него она пропадет и не жить без него невыносимо. Она отталкивает любого, кто пытается преградить ей путь. Она находит Элайджу у одной из стен. Он задохнулся от нехватки кислорода.
