Любовь - это заряженное оружие, и оно выстрелило, чтобы убить.
========== Глава 35. Время ушло. ==========
Чикаго.
Она теряет силы, идет вперед, закрывает глаза, из которых катятся слезы, в голове столько разных мыслей, которые смешались в нарастающий ком. Приподнятое настроение ведь Аврора смогла выстрелить, и сейчас она чувствует себя неуязвимой. Считает, что обладает особой силой. Силой над всем миром, силой над самим Клаусом Майклсоном. Силой над всем. Абсолютно над всем. Сейчас у нее приподнятое настроение она смеется во весь голос, что проходящие мимо жители Чикаго обращают внимание на странную рыжеволосую женщину, на которой в такой холод, не одета верхняя одежда, она громко смеется и только Аврора знает, что причина ее смеха - это победа над Клаусом. Она одержала победу и не может не отпраздновать такое событие. Отпраздновать то, что считалось невозможным. Поначалу, когда Аврора возбуждена, словно находится под действием наркотика и весь мир у нее ног, то это потрясающе. Она до мозга костей переполнена ощущением легкости, силы, всемогущества, эйфории. Сейчас она способна совершить все, что угодно, даже не думая, что в один момент это может закончится. На нее невозможно не обратить внимание, и остановившиеся прохожие наблюдают за ней, пока одна из женщин не решает подойти к ней и спросить, что же с ней произошло, но вместо ответа Де Мартель только оскалилась, оттолкнула ее от себя. Она не обладает никакими сверхъестественным способностями, кроме выброса адреналина в кровь, который и предает ей силы. Раздражительности и постоянно сменяющихся мыслях. Вспышка активности , когда она отталкивает от себя женщину. Аврора больше не улыбается, ведь сейчас думает о том, что если она убила его, то не сможет жить. Не сможет жить в мире без него. Не с может жить с мыслью, что причиной смерти Клауса стала она, а на губах по-прежнему остался вкус его поцелуев. Аврора перестала смеяться, как только осознала, что он может быть мертв. Мертв, и даже если он умер, то останется таким же красивым, как и при их первой встречи. Чувство вины, ощущение никчемности или беспомощности. Она никчемность если убила того, кого желала любить и быть всю свою жизнь. Крах. Она все разрушила и уверена в том, что совершила ужасное преступление. Преступление, которое невозможно оправдать. Ее невозможно оправдать и все ее мыли сходятся к тому, что она должна умереть. Умереть, чтобы больше не причинять никому боль. Умереть, чтобы никто не умер по ее вине. Руки дрожат. Порванные чулки из вискозы и джинсовая ткань комбинзона. Разбитые в кровь колени, ведь Аврора упала на асфальт. Упала посреди улицы, на глазах у проходящих людей и закрыла руками свое лицо. Закрылась от всего мира ощущая свою никчемность. Аврора не верит в свое умение сделать что–нибудь правильно. Она стреляла в Клауса, и это тоже не правильно. Ход ее мыслей все замедляется и замедляется, пока в конце концов не доходит до состояния полного ступора, пустоты, ощущение полной, отчаянной беспомощности от всего этого... От всего, мира, того, что произошло с ней. Кто–то из толпы говорит, что это, мол, временное явление, оно пройдет и женщине станет лучше нужно обратиться в госпиталь или отвести ее в ближайшее отделение полиции Чикаго, но они, конечно, не имеют ни малейшего представления о том, что Аврора Де Мартель чувствует, какие воспоминания ее тревожат и то, что ее память разбита. Она не может двигаться дальше, и если она не может чувствовать, двигаться, думать или хотеть, зачем же тогда все это нужно? Зачем жить? Зачем существовать?
Слух привыкает к женским визгам, и ему кажется, что все это Ад. Ад в котором Клаус выжил ведь пуля только затронула его. Ранила, но не прошла насквозь. Пуля только затронула его, а он своим поступком ранил Аврору в самое сердце. Металлический привкус крови на губах. Страх в глазах женщин, ведь они видели всю эту трагедию. Слышали выстрел за которым последовали крики. Женщины напуганы и не понимают, как это вышло, а все мысли ведут Клауса к ней. Клаус Майклсон уверен, что должен найти ее. Его пульс учащается, когда Майклсон находит в себе силы встать на ноги. Перед глазами все расплывается, но он собирает все в единое целое – найти Аврору Де Мартель.
— Все живы? –хрипит Клаус.
— Да, с вами все хорошо? – дрожащим голосом шепчем Глория, прикрывая свои глаза, чтобы не видеть кровь.
— Аврора. Где Аврора? – осматривается Клаус.
— Боже! Аврора, она ушла, - визжит Вероника. — Тристан просил следить за ней.
— Я ее верну, - рявкает Майклсон направляясь к выходу из бара, словно и не замечая порванную ткань рубашки, не глубокую рану на руке из которой сочится алая кровь.
Вдохнуть необходимый, прохладный воздух, и Клаусу Майклсону и вправду нужно это, чтобы прийти в себя. Воздух наполняет его легкие и ему лучше. Гораздо лучше.
Майклсон появился перед окружавшими Аврору людьми, даже не обращая внимания на кровь. Она по-прежнему прижита своими коленями к асфальту. Сейчас ей наплевать на боль и все, что происходит вокруг нее. Клаус расталкивает зевак, протягивает руку Авроре, помогает встать, притягивает к себе, отслеживает ее взгляд ,пытаясь заставить сфокусироваться на нем.
— Ты жив? Я хотела видеть, как ты горишь! Я хотела твоей смерти! Хотела видеть, как ты горишь! Умираешь! – требует Аврора, ударяя его кулаками в грудь.
— Аврора, что с тобой происходит? – быстро и не связно твердит Майклсон, но она словно не слышит и не видит его, продолжает настаивать на своем, ведь да, для нее он действительно умер.
Умер в ее воспоминаниях и теперь она словно освободилась от этого камня на сердце. Ей легче думать, что он мертв. Мертв и больше не потревожит ее разум. Ей было бы легче, если бы Клаус Майклсон был мертв, а он жив. Жив, в его груди по-прежнему бьется сердце, которое так желала вырвать Аврора. Он жив, и она не может быть спокойна, пока он дышит с ней одним воздухом. Переизбыток энергии выражается в силе с которой Аврора бьет Майклсона, ведь он все еще жив, стоит перед ней опустив голову, пытается прижать к своей груди и что-то прошептать.
— Моя сестра, - сердце начинает стучать быстрее, ведь Тристан переживает о состоянии своей сестры, особенно видя ее в крови.
Тристан всегда был рядом с ней. Она его кровь, его сестра. Тристан был рядом, даже после череды всех ужасных событий произошедших с ней. Тристан, как никто другой знал и видел, в каком состоянии может быть его любимая сестра. Видел слезы, которые сменялись улыбкой и громким смехом. Он не только видел, но был рядом, не перестав бороться за нее ни на секунду. Тристан обращался к докторам, но те только разводили руками, говоря, что это депрессия и Тристану нужно обратиться к психиатрам, но Аврора, посчитала это бредом и зачем ей психиатр, если она сама справится. Так Тристан научился скрывать состояние сестры, молчать принимая то, что она поломанный псих, наблюдая, как Аврора уничтожает себя, топчет. Как ему справится с этим горем? Тристан Де Мартель не знал и просто смирился радуясь, когда Аврора была весела и улыбалась, жила, была прежней и не думала. Радовался, когда его сестра просто жила и меньше думала. Время ушло и ее любимая, веселая сестра осталась в прошлом и ее не вернуть. Тристан опоздал, а время не обратить вспять, и сейчас его сестра поломанный псих.
— Аврора, идем, - Тристан придерживает сестру за плечи смотрит на Клауса ожидая, что тот сделает хоть что-нибудь.
— Расходитесь! Что стоите! ? Расходитесь обратно! – кричит Майкслон разводя руками.
— Может, все же обратиться в госпиталь. Женщине плохо! – возражает кто-то из толпы.
— Мы поссорились с моей женой! Ясно! - злиться Майкслон понимая, что лучше сказать так или люди не разойдутся.
— Если она ваша жена, - пожимает плечами мужчина уходя из толпы окруживших Аврору.
— Да, уж, будьте так любезны позволить нам решить личные проблемы наедине, - ухмыляется Майклсон.
Зачем вмешиваться в личные дела? Личное должно оставаться личным, и Клаус доволен тому, что толпа расходится. Он боялся, что у него не выйдет разогнать их, но все вышло и Майклсон доволен собой. Тристан доволен, что все окружавшие его сестру расходятся и он прижимает ее к себе, та прикрывает глаза, успокаивается, понимая что рядом с ней ее брат и ей не зачем бояться или думать о смерти. Тристан не позволит. Тристан вносит в ее разум светлость. Последствие затуманенности здравого рассудка – война. Все это из-за Клауса, именно из-за него Аврора решилась здравого рассудка, но ничего невозможно вернуть или изменить. Время ушло. Ничего нельзя изменить, и из-за Клауса Майклсона ее сердце в ножевых порезах, душа в клочья, слетела с катушек. Но, назад обернуться нельзя остановить время невозможно, а Аврора желает вернуть то, что невозможно вернуть. Но, уже ничего не вернуть и теперь только вперед. До конца.
