— Дядюшка! – выкрикивает Питер, бежит и первым спешит обнять Коула.
— Какие вы уже большие, - гладит по голове. — Я привез вам всем подарки и новый телефонный аппарат.
— А можно посидеть в машине? Она такая красивая? – спрашивает подоспевший к отцу и дяди Девид.
— Мы даже проедемся по округе, если ваш отец не против, - обещает тот.
— Не против, - бормочет, жестикулирует, словно приглашая брата пройти домой и тот шагает вперед обнимая племянников.
Шагает вперед и сегодня Кол Майклсон вступил в новую жизнь. Тяжелую жизнь в которой не будет роскоши и возможности спрятаться за деньгами или же пролить кровь. Вступил в тяжелую, взрослую жизнь. Вступил и сейчас он готов принять вся тяжести новой жизни и нести ответственность уже за свою семью. Сегодня Кол Майклсон променял все на возможность быть рядом со своей семьей, растить своего ребенка, будущее рядом с Дефне. Променял и никогда не пожалеет.
Чикаго. Квартира Себастьяна.
У них мало времени. Нет времени, а Никлаус Майклсон узнав о взрыве уже дал указание разобраться. Естественно Себастьян сообщил о случившемся ему приказано разобраться до приезда Майклсонов. Удача все еще на их стороне. У него нет времени даже на собственные раны. Нет времени ведь он должен быть внимателен и ехать к Де Мартелем. Застыла смотря на свое отражение в зеркале. Ожоги и ссадины, кровоточащие раны, изорванная одежда. Бетта впервые оказалась в подобной квартире. Богатой, стены которой украшают картины, в гостиной стоит темно-коричневый деревянный столик с телефоном-подсвечником и газетами, стены оклеены новыми светлыми обоями, кожаный диван с креслами, полки с книгами, лампы, даже ваза с огромным букетом нежно розовых роз, что удивляет Бетту. Розы в квартире сильно мужчины? Но и нельзя судить о силе мужчины только по его внешности. Сильный. Ему не до боли. Сейчас и всегда мужчины терпят боль, но и не допускают, чтобы их боль видели другие. Терпят боль, чтобы не казаться слабыми, словно женщины. Мужчины сильные.
Сегодня огни Чикаго горят не для них. Робеет, когда растягивая его рубашку и касается его оголенного торса. В руках смоченный виски бинт. Заботится, касается области раны и бинт окрашивается в красный. Стискивает зубы и это отражается на ее лице. Терпит невыносимую боль, а она улыбается, касается его рук, словно успокаивает. Ее касания успокаивают и замечает что в его глазах находятся силы. Силы стерпеть боль и двигаться дальше. Сумела растопить сердце мужчины только лишь одним легким касанием мягкой и нежной кожи. Не понимает, когда мужчина дергается, встает с дивана, желает пойти за чистой одеждой, ведь времени и так нет. Все ускользнуло. Время ускользнуло.
— Вам нужно обработать раны, - пытается остановить.
— Я спешу, и спасибо тебе за твою доброту, - говорит быстро, думает только о том, что ему нужно быстрее уладить возникшие проблемы.
— Виски лечит не только душевные раны, - бросает окровавленные в железную чашу. — Вам не нужно так волноваться о проблемах. Я верю, что все решится. Клаус все решит и скажет, кто теперь будет управлять всем.Верю…
— Надеюсь твои слова будут услышаны, - на губах проскальзывает улыбка. — Мне нужно одеться и ехать к Тристану. Мы должны ждать приезда Клауса. Если просто сидеть, то денег мы точно не заработаем. В Чикаго прольется много крови. Приезд Клауса не предвещает ничего хорошего. Сильнейший пал.
— Я повторюсь, что вам нужно меньше беспокоится о делах, ведь всех денег мира не накопить и жизнь ценнее, - пожимает плечами.
— Оставайся здесь до моего приезда и никому не открывай дверь, - грозит указательным пальцем.
— Я не маленький ребенок, - возмущается Бетта.
— Вы – женщины еще хуже маленьких детей, такие же любопытные и непоседливые, - тяжело вздыхает останавливаясь в дверном проеме гостиной. — И доказательства тому твоя покровительница Аврора Де Мартель. Тот еще не управляемый обиженный ребенок. Оставайся здесь. Еда на кухни.
Даже не смотрит на него и не говорит ни слова, когда переодевшись Себастьян покидает квартиру. Обливает виски окровавленные бинты, поджигает. Смотрит на пламя и обнимает саму себя. В смятении. Влюблена, но все еще боится признать это. Признать,что любовь может стать велечайшей силой на земле или стать погибелью.
Огонь. Огонь неконтролируемая сила. Огонь согревает. Огонь сжигает причиняя самую невыносимую боль.
Огонь. Лунный свет.
Огонь самая неконтролируемая сила. Сжигает и уничтожает все на своем пути. Огонь невозможно поймать. Огню легче подчиниться и сгореть.
Вода. Вода та сила, которая способна потушить огонь. Вода стихия, которой сдается самый сильный и неконтролируемый огонь.
Квартира Де Мартелей.
Дети – непоседы, наивны, неконтролируемые. Ребенок – наивное и любопытное существо. Таким и был Кристофер. Обычный ребенок, который в силу своего возраста желал играть, заглядывать туда, куда запрещено. Бежит, словно не замечает служанку и мать. Бежит как только открывается дверь. Бежит, буквально сбивает с ног Ариэль, которая пыталась удержать его, но в ее руках был поднос с едой для Ирмы. Пытается рассмотреть сестру и сидящего рядом с ней Тристана, но больше желает увидеть новорожденную. Ирма понимает это и улыбаясь оборачивает дочь, которую держала на своих руках. Оборачивает уснувшую новорожденную лицом к брату.
— Познакомься с Рози, Кристофер, - тихо шепчет.
— Говорить нужно тихо, чтобы не разбудить малышку, - Тристан усаживает его на свои колени, а мальчик дотрагивается щеки Розамунд.
— Я думал, что она красивая, а она вся сморщенная и спит, я думал, что мы будем играть, - проваривает малыш.
— Все дети рождаются такими, - улыбается Ирма. — Ты тоже родился таким, братик.
— Нет, я был красивым, - возражает тот сестре.
— Хорошо, ты был красивым Кристофер, - пытается засмеяться несмотря на боль.
— Идем, оставим их одних, им нужно отдохнуть, - встает и протягивает руку брату супруге.
— А ты покажешь мне чертежи автомобилей? – спрашивает Кристофер.
— Покажу, - тихо, как будто эти слова приносят ему невыносимую боль и это понимает только он и Ирма.
— Тристан, все будет хорошо, я верю в это, верю в милосердие Никлауса, ведь ты желал только добра и не знал, какую ошибку совершаешь, - пытается утешить мужа Поллет, прижимает к груди дочь.
— Главное сейчас спасти вас. Дважды Майклсоны не прощают, и скорее в моем сердце будет пуля, нежели я вымолю прощение, - отвечает тот, уводя мальчика из комнаты.
Дверь закрывается, а ей хочется кричать и доказывать, то, что он не умрет и неважно, что она сделает для этого. Он не умрет и Ирма верит в это. Свято верит, что в тот самый момент, когда счастье возможно судьба не отнимет у нее любимого, не отнимет отца ее дочери. Судьба не отнимет у нее счастье, вот только Тристан не верит в это. Не верит в то, что после совершенной ошибки возможно прощение. Не верит в прощение, не верит в то, что возможно найти выход. Невозможно, и он готов умереть, только чтобы те, кто ему дорог были живы. Ирма не может сказать о той боли, что испытывает сейчас. Ирма не смириться, если ее муж уйдет куда-то, оставит их. Она ведь любит его, а он словно не слышит ее. Она не предаст и будет с ним до конца, до последнего вздоха. Даже если он вздумает уйти, то Ирма все равно отыщет его. Она не может ждать, ведь она обещала еще не рождённой дочери, что обязательно вернется в фирму, вернется к любимой работе и вернет радость. Она вернет то, что утрачено. Вернет. Видит, что ее муж сдался и опустил руки, его загнали в угол. Его, но не ее. Ирма все еще готова сражать и не будет ждать. Пытается встать, прижимает к себе дочь. Дочь, к которой она испытывает настоящую любовь и даже видит в ней себя. Муж и дочь – все, что у нее есть и за них она будет сражаться. Сражаться по-настоящему. Будет сражаться, пока бьется ее сердце.
Светает, но на кухне, в квартире Де Мартелей все еще горит свет. Страшное уже позади, ведь роды Ирмы прошли без осложнений и это утешает Лейси, которая разливает чай, по чашкам. Ариэль накладывает оладьи, поливает их медом. Мёдом, который так любила Ирма и обессиленной родами женщине нужно поддержать свой организм. Лейси переживала за свою дочь, ведь за близких мы переживаем больше, чем за себя.
