— Никлаус и Керолайн ждут вас внизу. Я останусь с Надей, - говорит Ева, глядя на Кетрин.
— Иди, Элайджа, я устала, и лучше будет, если я останусь с Надей,- словно дает свое согласие, встает, подходя к нему, поправляет галстук, как заботливая и любящая жена.
— Как пожелаешь, Катерина, - целует в щеку, смотрит на Надю, прежде чем покинуть комнату, ведь он понимает, что ребенок для матери важнее всего.
Керолайн такая красивая с идеальной укладкой, в длинном платье лазурного цвета украшенного меховым боа, поправляет длинные черные перчатки и не стоит скрывать, что ей неловко, когда Клаус обнимает ее за талию, а ей кажется, что при свете электрической лампочки она видит все изъяны его лица.
— Так мы точно опоздаем на встречу, - говорит Габриель, явно переживая и помня о том, что он должен сделать.
— Я не опаздываю, а задерживаюсь, дорогой друг, - ухмыляется Клаус.
— Мы можем ехать, - Элайджа спускается с лестницы, пожимает руку Габриелю.
— А как же твоя Катерина, о которой я столько наслышался от Никлауса? - спрашивает мужчина.
— К сожалению, она не сможет поехать на этот ужин и приносит свои извинения, - объясняется Элайджа.
Клаус пропускает первой Керолайн, как и положено по этикету, выходит следом за ней, а та понимает, что уже неизбежно то, что на нее будут смотреть, как на невесту, а затем и жену Никлауса Майклсона, бояться навлечь на себя его гнев, если коснуться ее или скажут что-то не то в ее адрес, косо посмотрят на нее. Всем понятно, кто она такая, и Керолайн понимает, почему Габриель так смотрит на нее, даже сторониться ее, когда те садятся в машину. Керолайн понимает, что теперь ей нужно жить в мире, который далек от нее, в котором ей неуютно. Но она всегда любила Клауса и, значит, свыкнется с новой ролью и тем, что ей просто нужно быть вежливой и улыбаться, и эта роль, пожалуй, самая важная и то, о чем она должна помнить.
Элайджа уже захлопывает, приказывая водителю трогаться с места, когда в свете автомобильных фар четко видит ее силуэт.
— Простите, меня задержали, - нагло улыбается, садясь рядом с Элайджей.
— Катерина?! - удивленно произносит тот.
— Я решила, что не могу оставить тебя одного в такой вечер, - обвивает своими руками его шею.
— Или твоя женщина просто боится, что тебя уведет другая, - возражает Клаус.
— Или к чертям Клаус, - громко говорит Пирс, смотря в его сторону.
— А она Дьяволица, - пытается вмешаться Габриель.
— Как видишь, моему брату очень повезло, - язвит Клаус.
— Мы можем ехать, - говорит водителю Майклсон, не желая ввязываться в спор между его женщиной й и братом, а за последнее время подобные споры лишь усугубились.
Элайджа не понимает, что заставило ее изменить свое решения и поехать с ним на ужин. А она смотрит в окно, на здания, мимо которых проезжает их черный Ford и вспоминает встревоженную Еву, которая сказала ей, что ее предупредила Ребекка о нависшей над их семьей опасностью, а точнее, опасность угрожает Элайдже, и Кетрин выбежала из особняка, даже не дослушав служанку. Ведь ей было достаточно услышать того, что ее любимому грозит опасность, и теперь она сделает все, чтобы спасти его. Кетрин Пирс настроена на то, чтобы спасти Элайджу Майклсона и вряд ли кому-то удастся остановить эту красивую стерву.
Дом семьи Кеннер.
Сегодня Хейли выглядит милой, несмотря на платье цвета спелой вишни, выполненного из бархатной ткани, черные шелковое перчатки, и длинную ленту жемчуга, свисающую ниже груди. Сегодня она не только выглядит мило, но и ведет себя более сдержано, дает указание служанке, нанятой по ее просьбе, ведь Джексон желал, чтобы его жена ни в чем не нуждалась. Брюнетка ставит салфетницу, в уме подсчитывает количество приборов, и только тогда немного успокаивается, несколько раз тяжело вздыхает. И после того, как открывается входная дверь, и она видит силуэт мужа и еще нескольких незнакомых ей людей в парадной, Хейли Маршалл-Кеннер выходит к гостям натянув одну из своих самых обворожительных улыбок, которая-таки подходила ей.
— Мне кажется, Мистер Кеннер, что ваша жена затмит своей красотой любого мужчину, как когда-то произошло и с Никлаусом Майклсоном, и именно так она стала матерью его дочери, Хоуп, а что же будет с семьей Майклсонов, если те утратят свою последнюю надежду, - говорит пожилой мужчина, помогая своей жене Аманде снять пальто.
— Моя жена подобна луне, любуясь на красоту, на которою волк воет, - Джексон улыбается, подходит к жене и обнимает ее.
Все карты раскрыты, когда Хейли видит лица гостей. Пожилой мужчина поправляет серый шерстяной пиджак, из-под лобья смотрит на нее, понимая, что та напугана, и ее спина вся мокрая от волнения. А вот Маршалл смотрит на женщину, облаченную в черное, взгляд которой наполнен болью и пустотой. Словно ей налили чашу боли, и она выпила ее до последней капли. Эту чашу боли ей налил Никлаус Майклсон и заставил выпить, когда убил ее единственного с Роже сына – Девида, который был прекрасным мускулистым короткостриженым шатеном с зелеными глазами, такими же, как и у матери, которая за столько лет так и не смирилась с утратой любимого и единственного сына. Аманда сожалеет только о том, что не позволила в тот день взять оружие. Ведь мать так верила, что кровь не прольется, а ее сын поговорит с Клаусом, решив возникшие разногласия, и вернется домой к ней, отцу, который тогда был болен воспалением легких и не смог поехать на встречу невесте Софии, которая являлась дочерью давнего друга Роже. И впоследствии смерть Девида так отразилась на ней, что она оказалась в Аду и большее не боялась стать той, кто прольет кровь, стала правой рукой Роже во всех темных делах, что тот задумывал против Клауса. Ведь мать так верила, что ее сын вернется домой, и он вернулся, только в гробу, не так как хотела мать, который было не понять, что в игре, которую ведет Никлаус Майклсон ставка только одна – жизнь.
— Проходите, ужин сейчас подадут, - говорит Джексон, а его жена молчит и зло смотрит на Роже.
— Спасибо, побеседую с миссис Кеннер, ведь я даже не помню, сколько времени прошло с нашей последней встречи, - тихо произносит женщина.
— Моя бабушка будет рада встречи с вами, проходите в гостиную, - говорит тот, пропуская Аманду и Софию вперед.
В глазах только злоба, и Хейли уже не сдерживает себя, дрожит, пытается толкнуть Роже, который упомянул имя ее дочери, и для матери это не предвещало ничего хорошего, в особенности, если имя упомянул враг отца твоего ребенка, и что ты может сделать? Распереживалась, пытается толкнуть Роже, ударяя кулаками в грудь.
— Здравствуй, Хейли, - спокойно говорит он, словно не обращая внимания, на ее удары.
— Если ты попытаешься что-то сделать с Хоуп, то тебе не нужно будет бояться Клауса, - заявляет она. — Бояться тебе нужно будет меня, потому что я сдеру твою кожу живьем.
— Надеюсь, что еда не отравлена, - пожимает плечами, минует Хейли, проходя в гостиную и садиться за стол рядом с женой.
— Хейли, что происходит? – останавливает жену Джексон.
— Что тебя связывает с Роже? Я не сяду за стол с ними! Ни за что! Джек, и если узнает Клаус, то считай, что мы все трупы. - переведя дыхание в норму, задает вопрос брюнетка.
— Ничего, кроме того, что он владеет грузовыми кораблями, на которых перевозил лес из моей лесопилки, - говорит мужчина, все еще пытаясь понять, что так разозлило его жену. — Мы достаточно давно сотрудничаем с Роже. Что произошло между ним и Клаусом?
— Я была беременна Хоуп, когда Клаус отстаивал свое права называться королем города и убил сына Роже, - признается Маршалл, закрывает лицо руками, не понимая, как жизнь могла свести ее с врагом Клауса, видимо, если ее дочь носит фамилию Майклсон, то и унаследовала всех врагов ее отца, от которых ее должна защитит мать.
— Я знаю, что сына Роже убили более пяти лет назад, но он никогда не говорил об этом, и я понимал, почему, - Дженсон выглядит встревоженно, но сейчас ему важно успокоить жену. — Успокойся, любимая, это всего лишь ужин, и ничего плохого не произойдет. Мы с Роже обсудим общее дела, и все. Если ты пожелаешь, то больше его нога никогда не переступит порог нашего дома.
