– Если ты сейчас накаркал, и он реально за Дже придет, то я тебя лично задушу, – предупредил Чанмин, мрачно улыбаясь. – Хён.

– Суеверный мальчишка, – шутливо отчитал его Макс.

– Ну, значит, Дже, – согласился Ючон. – Вариант, пойдет. – И он изобразил омегу: те же палочки с круглой головой, желтые волосы, красный бантик сбоку, открытый в испуге рот и большие глаза с длинными ресницами. Злой человечек держал пленника за шею.

Юно, снисходительно посмеиваясь, подошел к другу и, взяв черный маркер, опустил свободную руку ему на плечо.

– Похоже, у тебя в детстве не было даже таких банальных игрушек, как цветные карандаши и бумага, – предположил он. – А сейчас ты наверстываешь упущенное. Пожалуй, составлю тебе компанию. Что бы нам добавить на эту картину? Может быть, верного голема Хангена?

Герцог небрежными штрихами обозначил фигуру китайца: тот, похожий на симпатичного мультяшного героя, стоял за Хичолем и держал в одной руке огромный меч, а другой протягивал господину свое сердце.

– Круто рисуешь, – восхитился Ючон. – Не как Су, конечно, но тоже зашибись. Вот что значит – руки не из жопы растут.

Дверь распахнулась, и на пороге конференц-зала показался один из бойцов Сопротивления. У него был очень встревоженный вид, что ясно свидетельствовало об окончании спокойных посиделок за круглым столом.

– Он в Москве, – сказал докладчик. – Равняет с землей парк Горького.

– Отлично, решил уничтожить родной город Вероники, – усмехнулся герцог, закрывая маркер. – Некрасиво с его стороны – фактически оставить мать бездомной!

– Странно, что он так просто взял и вылез, – заметил Ючон. – Дурак, что ли?

– Либо это прощальный жест отчаяния, либо он как-то прикрыл тылы, – ответил Юно. – Искренне надеюсь, что твои опасения не оправданы, и в плену у него никого нет. Чанмин, срочно свяжись с доном Эстебаном и выясни, все ли на месте!

– Есть, сэр, – с кислой полуулыбкой отозвался Чанмин, хватая телефон. Макс вопросительно присмотрелся к нему, и он поспешно добавил: – Пушистик командует только в военное время. Это из соображений лучшей организации действий.

– Бедный братик, – вздохнул Макс. – Ты так привык быть слугой, что подсознательно ищешь, кому бы подчиняться… А Джеджун, наверное, властно распоряжается, что купить в магазине и когда мыть посуду?

Чанмин не сдержался и схватил его двумя пальцами за губы, до боли сдавив их, словно прищепкой. Ошарашенный близнец замычал, тряся головой и пытаясь освободиться.

– Какой же ты противный, – сладким голосом произнес Чанмин, пока из динамика смартфона доносились длинные гудки. – Весь в меня, пакость такая.

Дон Эстебан сообщил, что все находившиеся под его присмотром люди оставались в целости и сохранности. При этом он использовал шифр, обозначавший, что его самого в плен не взяли и говорит он не под угрозой смерти. Тогда герцог объявил ответный удар. Телепортироваться следовало как можно скорее. Макс, услышав эти распоряжения, достал из внутреннего кармана куртки несколько вещиц разной степени загадочности: подвеску, браслет, крошечный кинжал, старую книжонку в кожаном переплете и пакетик с пурпурным порошком. Он положил все это на стол перед собой и начал монотонно бормотать себе под нос какие-то слова, судя по звучанию – прагерманского происхождения. При этом он перебирал артефакты в хаотичном с виду порядке, и они постепенно принимались излучать тусклое сияние.

– Мне что-то страшно, – сказал Хичоль на ухо Чанмину. – Он сейчас похож на ненормального. К нам дьявол, случаем, не явится?

– Убежденный атеист испугался повелителя ада? – хмыкнул Чанмин.

– Вымышленный дьявол! – огрызнулся айдол.

Юно, в свою очередь, тоже не был доволен. Но его вовсе не настораживали странные манипуляции Макса, которые действительно производили жутковатое впечатление. Герцога раздражала непрактичность Вероники.

– Она могла сделать его всесильным, каждую секунду готовым применить магию, – сказал он Ючону, морщась от неприязни. – А он какой? Ему нужно прийти в требуемое состояние, это занимает определенное время? Ей такая особенность показалась красивой, интригующей?

– Бабы, – пожал плечами Ючон. – Хорошо, что мы не с бабами живем, да?

– Нашел причину и время порадоваться нашей нетрадиционной ориентации…

Макс открыл пакетик с порошком, высыпал часть содержимого на ладонь, потом опустил ее вниз – и пурпуные пылинки осыпали все разложенные на столе вещицы.

– Я готов, – сообщил маг, довольный, как кот на солнышке. – Теперь, если мне удастся хотя бы оцарапать вампира заколдованным клинком, он станет человеком, таким же, каким был до обращения. – Макс взял в руку кинжал и немного помахал им перед своим лицом.

– Это просто… невероятно! – Герцогу пришлось отвернуться от новичка, чтобы тот не увидел, в какое бешенство он пришел. – Она могла дать ему способность превращать вампира в человека одним взглядом… Да что там взглядом – силой мысли, на расстоянии!

– Тише, тише, расслабься, – мягко сказал Ючон, почесывая герцога за ухом. Тот был так возмущен «бесполезностью» мага, что даже не обратил внимания на старое шутливое сравнение с собакой.

Чанмин подошел к брату, который уже начал распихивать свои артефакты по карманам, и схватил пакетик с порошком.

– Что это? – поинтересовался он. – Волшебная пыль? А когда она закончится, ты потеряешь силу?

– Да ты, я смотрю, вообще в магии не разбираешься, – пожурил его Макс, решительно отнимая пакетик. – Это всего лишь символ. Нужен для проведения ритуала. Конкретно сейчас тут – мел. Обычный мел, каким на асфальте рисовать можно. Стиральный порошок тоже сойдет. Соль, сахар, перец.

– Перхоть, – предложил Чанмин. Макс демонстративно скривился. – В общем, я понял. Ты заряжаешь заклинаниями сыпучую дребедень, а потом распыляешь ее на вещи, которыми собираешься воспользоваться. Класс. – Чанмин похлопал брата по плечу и широко улыбнулся ему. – Не магия, а высосанный из пальца бред. Но нам выбирать не приходится.

Макс только покачал головой. С его точки зрения, другой магии в их родном мире не было и быть не могло, а близнец всего-навсего демонстрировал свое вопиющее невежество. Впрочем, это легко объяснялось сферой деятельности вампирского слуги. Он всю жизнь работал только с политиками и военными, а сверхъестественное оставалось за пределами его компетенции. Потому, наверное, Чанмин и казался ему похожим скорее на человека сомнительных моральных качеств, чем на истинного кровопийцу. Значит, для брата точно не все было потеряно. Тем более, что рядом с ним теперь оказалось милое, доброе, терпеливое и преданное существо неопределенного пола.

Юно подозвал к себе Хичоля и стал давать ему краткие, но четкие инструкции по поводу ведения боя. Айдол старался все понимать с первого раза, но чем внимательнее он слушал, тем меньше до него доходило. Уже через три минуты он расстроился и накричал на Юно, который якобы не умел нормально объяснять. Герцог незамедлительно отреагировал на это, взвыв от негодования и швырнув подвернувшийся под руку флипчарт в стену. Если бы Ючон не встал между ним и артистом, все могло бы закончиться дракой бывших любовников.

– Тебе он небезразличен? – тихо спросил Макс у Кюхёна, который наблюдал за этой сценой с каким-то очень уж печальным и встревоженным видом.

– Да мне все небезразличны, – неестественно улыбнулся монах. – Я вообще хорошо отношусь к людям.

– Не сомневаюсь. – Макс подмигнул ему и взял за руку, заставляя раскрыть ладонь. Затем он вынул из кармана заколдованный браслет, который только что заряжал пурпурным мелком, и передал монаху. – Только этот балбес для тебя – особенный. Я хорошо разбираюсь в таких чувствах, вижу их невооруженным глазом. Если человек по-настоящему влюблен, то от него к предмету страсти тянется прочная алая нить.

– Правда? – спросил Кюхён. На его щеках выступил легкий румянец смущения. – Между нами есть эта нить?

– Нет, я опять несу первое, что в голову взбредет! – засмеялся Макс, явно очень довольный полученной реакцией. Кюхён покраснел еще сильнее. – Но тут и нити не нужны. Хватает твоего взгляда. Ты любишь этого певца и хочешь защитить его. Поэтому я отдал браслет. Надень.