Джунсу всхлипнул, небрежным жестом смахнул слезы с ресниц и протянул герцогу руку. Но он не успел придумать ни одного напутственного слова – Юно позвонили. Это был лидер SHINee, который вместе со своей группой сейчас патрулировал улицы. Его голос звучал взволнованно, и он даже не сразу сумел выдать законченное предложение.

- Да что там такое? – нетерпеливо рявкнул в трубку герцог.

- Этот Председатель – у моста через реку, того, который самый красивый, – наконец выпалил айдол. – Почти без охраны, но Хичоль где-то рядом, потому что к нему нельзя приблизиться! Машины взрываются, вертолеты – тоже, танк перекорежило!

- ТАНК?! – Юно в гневе вскочил с кресла и, чтобы как-то выпустить пар, стал мять одной рукой лежавшую на столе газету. – Да у Тауэрского моста уже битый час творится светопреставление, выдвинули военную технику, а ты звонишь мне только сейчас?!

- Он требует выдать вас, – пришибленно оправдался Онью. – Народ решил сопротивляться до последнего.

- А кто твой командир?! Британский народ или я?!

Юно уже в бешенстве швырнул скомканную газету на пол, сбросил вызов и вихрем помчался на первый этаж; перепуганный Джунсу бежал за ним, но скоро отстал. Герцог ворвался в кабинку туалета, где вместо унитаза имелся душ, и тут же выдернул оттуда майора, естественно, мокрого, совершенно голого и с остатками шампуня на волосах.

- Ты это чего? – удивился Ючон, когда герцог повесил ему на голову полотенце и всунул в руки одежду.

- Он уже здесь и хочет, чтобы мы пришли сами, – ответил Юно. Майору дважды повторять не пришлось – он без промедления оделся, не забыв обо всем своем холодном и огнестрельном оружии. Когда Ючон был уже готов, подоспел Джунсу; художник выглядел, как мать пятерых детей, отпускавшая мужа и кормильца на кровопролитную войну.

- Ну, что, любимый, прощай? – жалобно пролепетал он.

- Это ненадолго, Су, через пару дней вернусь! – бодро пообещал Ючон. Проходя мимо, он чмокнул Джунсу в губы и взъерошил его волосы, а потом умчался во двор, чтобы завести автомобиль. Юно убежал следом за ним, напоследок галантно поцеловав художнику руку.

Джунсу посмотрел в душевую кабинку, откуда все еще выходил пар и доносился миндальный аромат геля для душа. Вспомнилось, как они мылись в придорожном мотеле где-то под Москвой больше года назад, как он с удивлением обнаружил на знакомом, вроде бы, теле многочисленные шрамы и татуировки. Это был первый день их знакомства; теперь, вероятно, настал последний.

- Ну и пусть тебя там прибьют, все равно мы ни черта не пара! – в отчаянии выкрикнул Джунсу, больше не в силах сдерживать слезы. – Мы как изысканное вино и самогон, как пьеса Шекспира и сценарий «Тупого и еще тупее»!

Джунсу, однако, не мог просто поставить крест на своем храбром офицере, как бы ни старался. Сердце разрывалось от того, что он не обнял его на прощание, не поцеловал и не рассказал, как сильно любит. Изнывая от болезненной тоски, он вбежал в кабинет, где притихли артисты, без объяснений бросился к Ючону и прижался к нему всем телом.

- Это еще что такое? – обалдел айдол.

- Заткнись, – процедил, чуть не рыдая, Джунсу. – Просто помолчи, дай себя потискать... вместо него…

- Видел бы это Джеджун – всплакнул бы, – тихо заметил Юно. – Каноны – все-таки прекрасны.

- Вообще охренеть какая прелесть, – вздохнул Ючон, неловко гладя художника по спине.

Лондонцы имели возможность наблюдать самую настоящую сцену из голливудского блокбастера о супергероях. Могущественный и весьма харизматичный злодей явился в центр столицы собственной персоной. Николас спокойно стоял на месте или двигался вперед, устраняя все препятствия, будь то бронированная техника или вооруженные отряды. В него стреляли, но пули и снаряды просто не достигали цели, останавливаясь в воздухе. А затем что-то взрывалось, расплющивалось или просто уносилось, как подхваченная ветром пушинка, и Николас сохранял при этом нарочито скучающее выражение лица. Для пущей эффектности над его головой сгущались тучи.

- Мне нужны только два человека, если их можно так назвать, – в очередной раз повторил Председатель, направляясь в сторону готовых к атаке солдат. – Как только я получу их, то оставлю ваш прекрасный город в покое, и никто больше не пострадает. – Николас поднес к лицу левую руку и взглянул на циферблат часов. – Не понимаю, зачем вы начинаете тянуть…

- Мы здесь! – громко выкрикнул Юно, выпрыгивая из машины прежде, чем Ючон успел ее остановить. Он решительно направился к Николасу, который успел немного удалиться вправо от Тауэрского моста. Майор, припарковавшись, тоже двинулся к нему. – Я приказываю прекратить огонь!

Солдаты, чуть помедлив, опустили оружие, но один вертолет остался парить неподалеку от места действия.

- Я хотел, чтобы вас выдал народ Соединенного Королевства, это было бы символично, – пояснил Николас, скрестив руки на груди. – А уж найти вас мог бы и сам.

- Больше нет такой необходимости, сэр. – Юно остановился напротив американца, яростно сверкая глазами. Ючон просто занял позицию справа от друга. – Как только мы узнали, что вы здесь занимаетесь откровенной ерундой, то поспешили явиться. Невинные люди больше не должны страдать. Мы готовы к сражению.

- «Не должны страдать», – с усмешкой повторил Николас. – Но я ведь объяснил: они могли получить помилование, лишь добровольно проводив меня к вам. А теперь обижаться не на что. Я предупреждал.

Николас выбросил руку вперед, и все люди, окружившие его, замерли в ожидании очередной магической казни. Но ничего не произошло, даже ветер не усилился. Председатель напряженно обвел взглядом толпу, мечтавшую его растерзать, и крепко сжал челюсти. Он определенно искал кого-то, и это было понятно даже тем, кто до сих пор верил в его могущество.

- Прости, Николас, я подкорректировал план, а тебя в известность поставить забыл, – сказал человек, появившийся сбоку от шокированного Председателя прямо из ниоткуда. Это был Ким Хичоль, в черном костюме без галстука и с убранными в низкий хвост волосами. Он покровительственно положил одну руку на плечо Николаса и улыбнулся, устремив взгляд на оборотня. В его глазах полыхал огонь, но на сумасшедшего он не походил нисколько. – Должность я у тебя не отбираю, просто решил явить миру свое лицо. Оно того стоит, не правда ли?

- Да, господин, – чуть слышно ответил Николас. Он напоминал в тот момент дворового хулигана, который наводил страх на беззащитных детей, но стушевался, как только мама вздумала перед другими оттаскать его за ухо.

Хичоль убрал руку с плеча Николаса и медленно двинулся вперед. С разных сторон раздались выстрелы, однако, разумеется, никакого результата не последовало. Юно, коротко взглянув на Ючона, дал таким образом сигнал к бою и кинулся на вампира. Прыгнув, он приготовился на лету трансформироваться в волка… но так и шмякнулся человеком к ногам Хичоля. Только на брюках сзади уже была открытая прорезь для хвоста. Нижнего белья оборотень не надевал, а потому вид открывался самый интересный.

Ючон тем временем повис в воздухе вверх ногами, и выскользнувший из рук автомат носился вокруг него, лупя прикладом то по голове, то по спине.

Юно попробовал встать, однако непреодолимая сила склоняла его к земле. Подняв налившиеся яростью глаза на вампира, оборотень, чтобы перекрыть хоть часть своего позора, скорее затянул проклятую прорезь для хвоста. Все должно было пройти не так, совершенно не так! Он знал, что проиграет, но не настолько же унизительно!

- Привет, Юнни, – сказал Хичоль, опускаясь на одно колено перед оборотнем. Почесав его за ухом, он ласково продолжил: – Песик Юнни плохо себя вел…

- Ах ты тварь, – процедил герцог, вынужденный лежать у ног врага.

- А на что ты, прости, надеялся? – Хичоль сменил издевательский тон на вполне серьезный и понизил голос. – Что я устрою красивый бой и ты в очередной раз выпендришься? Станешь героем ожесточенной битвы с воплощением абсолютного зла? Черта с два, Чон Юно. Ты и твой тупой приятель сдохнете растоптанными, осмеянными и смешанными с грязью.