- Разворачиваю…

- Я чокнулся?

- Слегка.

Но, в целом, они были совершенно счастливы. Несмотря на то, что Чанмину нередко приходилось отсутствовать, в их жизни наконец наступила долгожданная идиллия.

Герцог относился к Минни, как к своей любимой кукле, прекрасной и хрупкой. Это выражалось, например, в том, что он стал сам подбирать ему одежду, в которой, по его мнению, малыш выглядел особенно сексуально. Однажды вечером, сидя вместе с Джеджуном за столиком во дворе и попивая ананасовый сок, Чанмин аж поперхнулся при виде такой «красоты». Еще бы: светлые брюки в обтяжку и сетчатая маечка, да еще и короткая, открывавшая живот.

- Ты на панель собрался? – возмутился он. Джеджун молчал, потому что даже слов не находил. – Что за гей-парад? Не ходи таким педиком, а то меня, старика, инфаркт хватит.

- Я и есть педик, как хочу, так и хожу! – вспыхнул Минни. – Юно хён говорит, что мне идет!

- Да каждому Чанмину и юбки идут, – наконец опомнился Джеджун, – но это же не значит, что их надо носить! Немедленно переоденься!

- Фиг вам, я вообще сейчас еще глаза накрашу! – огрызнулся Минни, бросаясь обратно в дом.

- Ну что с ним такое? – сокрушенно произнес Джеджун, глядя на свой стакан с соком. – Где наш милый Минни? Переходный возраст?

- Просто у него в постели обосновался придурок, – процедил Чанмин.

У Минни, в свою очередь, тоже все было прекрасно, однако имелась и одна проблема. Фактически, та же, что у Джунсу. А заключалась она в том, что майор с герцогом слишком уж хорошо проводили время вместе. И вроде, все было в рамках приличия, но британский аристократ ухитрялся все время балансировать на грани флирта.

- Не могу поверить, что наш художник уговорил тебя опять ходить с длинными волосами, – засмеялся как-то утром Юно, увидев Ючона с измененной благодаря Кюхёну прической. – Тебе очень идет. Еще бы завить…

И он повертел в пальцах одну прядь волос майора.

- Завить, брякнешь тоже, – ответил Ючон с улыбкой. – Че, в бигудях спать? Ну в баню. Я ж не баба.

- И так каждый день, – прошипел художник, наблюдавший за этими нежностями вместе с макнэ. – Мацаются, как влюбленные школьники.

- Это еще что, – мрачно добавил Минни. – Позавчера Юно хён учил майора играть в гольф. Показывал, как клюшку держать. Порнография какая-то! И что он нашел в этом тупом пугале?!

- Но-но, – оскорбился Джусу. – Ючон, конечно, необразован, но внешность у него – на десять из десяти!

- Чего? – Минни презрительно засмеялся. – Да я таких страшных вообще больше не знаю. Он еще хуже оригинала, хотя я своего хёна и так за красавца никогда не держал.

- Ты намекаешь на то, что у меня плохой вкус? – зло прищурился Джунсу.

- Ужасный, – пожал плечами Минни. – Но вместе вы нормально смотритесь. А вот Юно хён должен быть только с красивыми. Вроде меня.

- Не понял, – совсем вскипятился Джунсу, – ты хочешь сказать, что я тоже страшненький, поэтому ЮСу «сойдут за третий сорт»?!

- Я такого не говорил, – немного испугался Минни. – Просто… Ну… Вы внешне отлично сочетаетесь. Вот. Как Шрек и Фиона.

- Фиона в виде монстра? – осклабился художник. – Да у тебя самого уши большие, нос длинный, губы дурацкой формы и глаза выпученные!

- А у тебя большая задница, пальцы кривые и лицо квадратное!

- Сучка! – Джунсу замахнулся на Минни, и тот стал от него улепетывать сначала по всему дому, а потом и по двору.

- Наши дамы опять повздорили, – покачал головой герцог, провожая их взглядом.

- Су это может, – с любовью улыбнулся майор. – Су хоть до столба доебется.

Кюхён снова активно посещал церковь, но уже другую, священник в которой не пытался его совратить. Кроме того, он устроился в дом престарелых, где помогал медсестрам и врачам. Это приносило ему успокоение, но счастливым больше не делало. Как он ни старался заставить себя отпустить любимого, все равно каждый вечер читал новости о Super Junior и Ким Хичоле. Когда монах смотрел на его фото, взгляд все время останавливался на чувственных губах, которые ему доводилось целовать. Щеки вспыхивали румянцем, сердце пускалось вскачь. Ну разве можно с такими помыслами уходить в католический монастырь?

- Как мне забыть все это? – печально спросил он одним вечером у Ючона. – Как перестать мечтать еще раз обнять его, услышать его голос?

- Никак, – вздохнул майор. – Я вон хотел Су забыть, а не мог, хоть он мне и хамил с утра до ночи.

- Надо найти тебе парня, – предложил сам Джунсу, который сидел на диване рядом с Ючоном и игрался с его волосами. – Не уходи в монастырь. Живи нормальной жизнью. Помогай больным сколько влезет, о сиротах заботься. Мы тебе даже разрешим в своей комнате бездомных собак и кошек собирать. Ну, не больше двадцати. Только, пожалуйста, трахайся, как все здоровые люди.

- Я не хочу этого делать, – тоскливо ответил Кюхён. – Мне претит даже сама мысль о том, чтобы целовать кого-то, кроме Хичоля.

- Тогда знаешь че? – Майор задумчиво посмотрел в потолок и потом щелкнул пальцами, сформулировав мысль. – Тогда иди в монастырь. Вот с этой своей любовью к Хичолине. Ты же с ним не трахался, девственник еще. Ну, типа эта любовь у тебя чистая, хоть и неправильная. Так и че тогда? Это ж ты… как его… соблазну противостоял. Да, Су?

- Да, милый. – Джунсу поцеловал его в щеку. – Горжусь тобой. Так ты у меня лет через десять грамотно разговаривать начнешь. Мы с тобой перед сном еще диктант напишем. На страничку. Меньше двадцати ошибок – минет.

- Видимо, придется сегодня без минета, – засмеялся майор.

- Ты прав! – воскликнул Кюхён, вставая с дивана. – Спасибо тебе, Ючон! Да, я грешен, но лишь в мыслях! И могу получить прощение за свои низкие желания!

- Только уж дождись рождения Джешкиного ребенка, – попросил Джунсу, укусив майора за ухо. – Ему будет приятно дать тебе подержать малыша на руках. Ты ведь его друг.

- Обязательно, – радостно пообещал Кюхён. – Я сам очень хочу увидеть такое чудо. Ведь это будет настоящий человечек, рожденный от двух вымыслов.

Прошло чуть больше месяца с тех пор, как персонажи вернулись в Мексику. «Боевое трио» с раннего утра уехало по своим уголовно наказуемым делам, так что законопослушные граждане завтракали одни. Джунсу еще вечером написал Рамон, и художник был угрюмым, раздумывая: то ли устроить мексиканцу прощальный секс, то ли повести себя правильно, сразу попросив больше не беспокоить. Ханген сидел грустный: он уверился в том, что злобный двойник занял его место и отнял Хичоля. Минни накрасил ногти и тщательно прятал маникюр от «нуны». Кюхён собирался просто погулять. Что касается Джеджуна, то Хёкдже подбил его на поход в магазин.

- Тебе нужно много одежды для беременных, – важно произнес он, помогая готовить завтрак. – Я-то пока могу ходить в нормальной, но ты на пятом месяце, надо прибарахлиться. Просто носишь широкое – ну куда это годится? Деньги есть, так трать.

- Наверное, ты прав, – согласился Джеджун. Он уже отказывался выходить в город, чтобы не привлекать к себе внимание: живот становился хорошо заметен под одеждой. Но правильный наряд мог ненадолго улучшить ситуацию. Пришлось звонить дону Эстебану с просьбой предоставить кортеж (омега все еще боялся показываться на улице без охраны). Вместе с бандитами приехала и Сильвия, которая изъявила желание съездить в магазин с «тетей».

- А я опять имя придумала, – сказала она, когда Джеджун поставил перед ней тарелку с завтраком. – Не испанское. Роберт.

- Бобби Шим, – улыбнулся омега. Он уже знал, что ждет мальчика. – Радость моя, это звучит, как псевдоним какого-нибудь корейского певца.

- Тогда Алекс, – предложила Сильвия. – Вдруг будет омега, как ты? А имя подходит и девочке тоже.

- Алекс Шим. – Джеджун задумался. – А ведь красиво.

- Я выбрала имя для братика? – обрадовалась Сильвия.

- Возможно, – ответил омега. Неожиданно его взгляд за что-то зацепился, и он метнулся к Минни, хватая его за руку. – Это еще что? Перламутровый лак?