- Да ну на фиг, они же в основном малолетки, – отказался майор. – И вообще – я Су добьюсь.

- Это сомнительно, – покачал головой герцог. – Джунсу любит утонченных и умных мужчин. Но я мог бы преподать тебе урок обольщения. – Юно подмигнул удивленному майору. – Сейчас мы отправимся на дискотеку и я покажу тебе, как нужно очаровывать девушек, а потом ты повторишь за мной. Если сегодня красивая и дорого одетая барышня согласится провести с тобой ночь – я поменяю свое мнение.

- А давай на спор! – оживился Ючон. – Если уломаю какую-то бабу – ты будешь мне подсказывать, что с Су делать!

Оборотень и пришелец провели в фешенебельном клубе почти всю ночь. Герцог в первые же полчаса завел себе потенциальную подружку, а майор до утра собрал только пять деликатных отказов и одну пощечину. Причина была не только в незнании языка – Ючон додумался, подтанцевав к девушке, погладить ее по попе.

- Ты же сам говорил, что надо быть решительнее, – пожаловался он герцогу.

- Это сработало бы на танцах в твоей родной резервации, – возразил Юно, – а тут нужна решительность иного рода. Конечно, намерение останется тем же, но намеки должны быть завуалированными. Восхитись ее глазами, прической. Скажи банальность про спустившегося с небес ангела…

- Усек, – кивнул Ючон. – А теперь давай пивка хлебнем – и в гостиницу.

Утром, встретив Джунсу в коридоре отеля, майор воспользовался советом и, запихнув руки в карманы брюк, объявил:

- Эй, Су, у тебя глаза очень красивые! Как будто с неба спустились.

Джунсу повертел пальцем у виска и, посмотрев на смеющегося герцога, спросил:

- Светлость, ты зачем нашему дураку обкуриться позволил?

- Он пьян от любви к тебе, – пафосно изрек оборотень.

- А, ничего нового, – презрительно поморщился художник. – Сегодня, кстати, сам реви, я баллончик в Сеуле оставил.

- Обойдемся без слез, – подытожил герцог.

- Готов к труду и обороне? – спросил Чанмин у Джеджуна, готовясь к выходу на сцену. – Это несложно, просто будь естественным и побольше улыбайся.

- Нет проблем, – ответил омега. – Ты же рядом.

Правда, проблема обнаружилась сразу после начала концерта. Джеджун совсем забыл о своей несовместимой с выступлениями фобией – страхе сцены. Орущая толпа оглушила его, красные лайтстики слились в одно большое цветовое пятно. Ему хотелось лишь одного – в панике убежать за кулисы и зажать уши ладонями, чтобы не слышать рева фанаток. Чанмин заметил это и воспользовался первой же передышкой, чтобы успокоить его.

- Джеш, они тебя не съедят, – сказал вампир, погладив омегу по щеке. – Просто думай, что это – еще одна репетиция.

- Я знаю, что не съедят, но их там столько…

- Дже, глотни для храбрости, – предложил Джунсу, достав откуда-то фляжку с коньяком и тут же отпив из нее.

- Еще чего, – нахмурился Чанмин.

Джунсу пожал плечами, но второй глоток сделать не успел – проходивший мимо майор отнял фляжку и швырнул ее подальше.

- Пьяный Ким Джунсу – неканон, – нравоучительно заметил герцог. – А вот Ючон мог бы и влить в себя конфискат.

Чанмин быстро чмокнул Джеджуна в губы и потащил обратно на сцену, крепко сжимая руку омеги и как бы говоря этим, что в обиду его не даст. Тот чувствовал себя отвратительно. Даже самовлюбленный герцог светился лидерскими лучами доброты, а простоватый майор становился почти серьезным. И только Джеджун всех подводил из-за своих комплексов и страхов… «Надо переступить через себя, и точка!» – решил омега перед началом «Mine» и выкинул такое, что Чанмина от выскакивания на сцену удержала лишь железная хватка майора: Джеджун, обезумев от собственной идеи, весело снял рубашку и бросил в зал. Девушки заверещали, как будто голого Ким Джеджуна никогда не видели. Омега приободрился и чуть ли не обвился вокруг стойки микрофона, стараясь каждое движение наполнить эротизмом.

- Он с ума сошел! – возмущался Чанмин. – Нечего этой толпе пялиться на его тощее бледное тельце!

- Импровизация! – вдруг закричал Джунсу и побежал к Джеджуну. Появление на сцене художника отрезвило заигравшегося омегу, он смутился и пожалел, что выкинул рубашку. А Джунсу обнял его и потрепал по волосам.

- Джеджун – ходячий разврат! – засмеялся он. – Пятно сексуальности в нашей приличной группе!

- У него, кажись, еще одна заначка была, – вздохнул Ючон. – Я проморгал.

- Еще раз на публике разденешься – ругаться буду, – предупредил Чанмин после концерта, оставшись наедине с омегой в номере отеля. – Завтра на концерте – никакой обнаженки!

- Макнэ ревнует своего хёна, – пропел Джеджун, обвивая руками шею вампира. – Но ты же знаешь, что это тело – только для тебя.

- Вот и не надо, чтобы всякие девчонки фапали на мою девчонку, – ответил Чанмин. – Не стыдно тебе было, без лифчика-то? – Джеджун кокетливо надул губы. – Джеша, Джеша. Скоро тридцать один – а он как раз вразнос пошел. Нормальные женщины к этому времени уже давно остепеняются!

- Раньше у меня не было такой возможности, – напомнил Джеджун и тут же спохватился: – Ой, кстати, я такое купил! Сейчас покажу. – Он открыл шкаф и достал оттуда темно-розовую коробку, протягивая которую, заметно покраснел. – Это эротический набор.

- Пушистые наручники, повязка на глаза… – стал перечислять Чанмин, роясь в содержимом. – Джешка хочет немного садо-мазо?

- Нет-нет, не надо делать мне больно, – замахал руками омега. – Просто хочу… Ну… Чтобы ты делал со мной что угодно, а я не мог сопротивляться.

- Заманчиво, – улыбнулся Чанмин и сразу примерил повязку. Ничего не видящий Джеджун мгновенно начал возбуждаться: он хотел именно этого – полностью довериться вампиру, ощутить себя в его власти.

Чанмин поцеловал его и стал медленно раздевать. Омега пытался помочь, но получил легкий шлепок по рукам.

- У тебя – никакой инициативы, – напомнил Чанмин о правилах игры.

Джеджун согласно кивнул и сосредоточил все свое внимание на ощущениях. Остаться обнаженным, когда ничего не видишь, – странно; омега почувствовал себя совсем беззащитным, и ему это нравилось. Чанмин уложил его на кровать и пристегнул обе руки к спинке, но сам еще не снял даже свитер. Джеджун заводился все сильнее, пытаясь представить себе дальнейшие действия вампира. Хотелось, чтобы он долго ласкал, заставляя терять рассудок от желания, а потом взял с некоторой долей грубости…

Чанмин отстранился. Джеджун замер в ожидании. И скоро был наказан с особо извращенной жестокостью – Чанмин включил телевизор и захрустел чипсами.

- Это еще что такое? – обиженно спросил омега, кое-как сбив повязку плечом.

- За внеплановую эротику на сцене, – усмехнулся Чанмин. – Полежи и подумай о своем поведении.

- Вредина! – крикнул омега, с трудом залезая под одеяло. – У меня течка, между прочим, и я не на лекарствах!

- Ты наказан на сорок минут, – сообщил Чанмин. – Кстати, что-то жарко стало… – Он скинул свитер. Омега, увидев обожаемое им стройное тело, прикусил губу, чтобы не думать о гладкости разгоряченной кожи и напряженных мышцах под ней.

- Садист, – буркнул Джеджун. – И ревнивый собственник!

Чанмин рассмеялся и уже через минуту выключил телевизор, забравшись на омегу. Тот отвернулся, делая вид, что доступ к телу может быть получен только насильственным путем.

- Не могу долго игнорировать тебя, когда ты голый и возбужденный, – признал вампир свое поражение. Джеджун все еще не смотрел на него, и он пошел на хитрость, начав облизывать его левый сосок. Дыхание омеги сбилось, но он все еще разыгрывал обиду. – Ну, прекращай дуться. Сам виноват – нечего прыгать по сцене топлесс.

- А ты заслужи прощение, – предложил Джеджун.

Чанмин отбросил одеяло в сторону и перевернул охнувшего омегу на живот, сразу нависая над ним.

- Я не разрешал, – произнес Джеджун, впрочем, уже улыбаясь.

- А мне и не нужно разрешение, я же сегодня диктатор, – ответил вампир, целуя его спину.

- Спорим, в соседнем номере – опять секс, – сказал Юно. Он взялся помогать майору и привел Джунсу, предложив всем поиграть в покер на раздевание. Художник сидел уже в одних трусах и носках, но нисколько этого не стеснялся, а майор не мог понять, что это за помощь такая – больше на издевательство похоже, трогать-то нельзя.