- Совести у вас нет, – вздохнул лидер.

- Мы только вначале подслушивали, – тут же стал оправдываться Ючон. – Пока вы трепались. Как стали тискаться и ласково перешептываться – мы ушли, больно нам нужна эта аудиопорнушка нетрадиционного содержания. Кхм… Хотели вот спросить, будете ли вы теперь встречаться. Но, судя по твоей кислой физиономии, у вас ничего не вышло? Что, увидел смазку – и у тебя упал? Понимаю…

- Оставайся-ка ты в Сеуле, меняю тебя на майора, – невесело усмехнулся Юно. – У него хоть шутки туалетные, а не про секс. – Он сделал один глоток обжигающе горячего чая. – Нет… Дело не во мне… Джеджун – честный и верный. Он не смог изменить Чанмину.

- О, это похвально, – прокомментировал Джунсу. – Только Чанмин такого не стоит, конечно. Странно, что такие люди часто сходятся. Один плохо себя ведет, другой любит и терпит… Я, наверное, все еще мало понимаю в отношениях…

- Тебя отшил течный омега, – присвистнул Ючон. – Офигеть. Омеги текут, чтобы можно было устраивать бессмысленный перетрах на десяток страниц, а тебя один такой отшил! – Ючон мило улыбнулся и похлопал глазами. – Хён, ты действительно полный, безнадежный, патологический ЛОШАРА в личной жизни.

Юно схватил упаковку салфеток и запустил ее в наглого коллегу.

- Точно меняю, – прорычал он. – Посмотрим, как ты герцогу хамить будешь!

Через несколько часов Джеджун привык к своему тяжелому состоянию и вышел к остальным. Вскоре после начала концерта стали появляться первые фотографии весьма плохого качества, а также многочисленные сообщения зрителей о ходе выступления. Все делали вид, что ничего не произошло, и сосредоточились на оценке подражателей. Джунсу, разумеется, сокрушался, что в одночасье потерял славу мастера сексуальных танцев, а Ючон, наоборот, только радовался – видимо, ожидал, что майор возьмет вместо микрофона банан или случайно собьет со сцены всех остальных участников.

- Что ж, скоро выезжаем в аэропорт, – констатировал Юно вечером. – Наконец увидим нормального Чанмина, которому не хочется оторвать… – Он осекся, вспомнив, что рядом – омега, безнадежно влюбленный в мерзавца.

- Я попрощаюсь с Джеджуном, – сказал тот, притворившись, будто не обратил на эти слова никакого внимания. – Осторожно, обещаю. Меня никто не увидит.

Омегу отпустили. Он вернулся довольно скоро, но компания все равно уже опаздывала в аэропорт. К счастью, пробок не оказалось, и беженцы успели к моменту регистрации.

- Надеюсь, с нашим Джеджуни ничего не случится, – вздохнул Юно, сидя в VIP-зале ожидания перед вылетом. Никто не заметил артистов – все заинтересованные личности полагали, что они вылетают лишь через полутора суток, и то в столицу Японии. – Я доверяю этим персонажам, но…

- Ючон уже где-то выпивку достал, – сокрушенно сообщил Джунсу, кивая в сторону коллеги, наведавшегося в магазин беспошлинной торговли. – Я с ним рядом сидеть не буду. Хён, ты у нас почти Мать Тереза, поменяемся местами, а? Мы в дороге с нуной поболтаем. – Он улыбнулся и взял омегу за руку, но тут же отпустил, вспомнив о течке. – Послушаем вместе песни на моем плеере. Думаю, тебе понравится. Кстати, какая музыка тебе по душе?

- Джунсу, потерпи ты Ючона, ничего он тебе не сделает, даже в ноль пьяный, – шепнул ему лидер. – А я хочу еще с Дже пообщаться.

- Эй, Ючон, это виски? – Джеджун вскочил со своего кресла и метнулся к товарищу, которого немедленно обнял. – Делись!

- А я сразу понял, – усмехнулся тот, протягивая другу бутылку. – Давай, заправься перед полетом. Мы ведь с тобой так летать боимся, да?

- Ага, просто кошмарная фобия! – согласился Джеджун, отхлебывая спиртное. – Юнни, будешь с нами? Джунсу не предлагаю, это бесполезное занятие.

- Наш? – удивленно спросил лидер.

- Ну уж точно не омега, – растерянно пробормотал Ангел Шиа.

- Джеджуни, вы не просто попрощались? – Юно подбежал к своему «воображаемому любовнику» и встал перед ним, скрестив руки на груди. – Вы поменялись? Зачем тогда нам солгали?

- Во имя любви, – с меланхоличной улыбкой ответил Джеджун. Ючон попытался отнять у него виски, но он крепко вцепился в бутылку. – Нуна не может жить без своего поганца, но вы бы его просто так не отпустили. А я... Ну, ты же знаешь, что чувства, даже обреченные и причиняющие боль, – это для меня святое.

- Романтичность к каждому Джеджуну прилагается, это у вас «семейное», – вставил свою ремарку Ючон. – Дай виски, я же покупал, а ты один сейчас все высосешь.

- Черт возьми. – Юно сел в кресло и, опустив голову, потер пальцами лоб. – Конечно, я рад, что ты будешь в безопасности. Но тот Дже… Не надо ему было там оставаться…

- Меняю тебя на герцога, – хмыкнул Ючон. – И лапай своего омегу сколько угодно, пока смерть от вампирских зубов не разлучит вас.

- Чувства у него вспыхнули, – игриво надул губы Джеджун, дав лидеру оплеуху. – Я ревную, между прочим! А как же наша многолетняя любовь? Свадьба? Сын, который ждет нас в мексиканском детском лагере?

- Смешно тебе, – покачал головой Юно.

- Не очень, – вдруг стал серьезным Джеджун. Перепады настроения – как это было для него типично! Лидер уставал от этой черты и любил ее одновременно. – Мы с Джунсу честно старались вас свести, даже заряженную Кюхёном минералку отобрали. А он все равно к своему чудовищу тянется, к тебе не стал лезть…

- Коварненько, хён, дай пять, – одобрил Ючон. Джеджун треснул его по руке.

- Да, наверное, реальность и вымысел несовместимы, – печально подытожил Юно. – Остается праздновать нашу с тобой годовщину и сына воспитывать. Говорят, в Мехико он загулял…

- Выпорю, – мечтательно произнес Джеджун. – Подержишь, чтобы не вырывался?

Юно кивнул. Пожалуй, он заразился от Хичоля – увидел в персонаже замену настоящего объекта своих чувств. Чтобы не думать об этом, пришлось давиться виски и слушать бурчание Ючона, утверждавшего, что литр на троих – это мало.

- Что-то Чанмин не идет, – задумчиво бормотал Хичоль, бродя из угла в угол по гостиной общежития «богов». – Уж не Ханген ли опять ему на уши присел… Еще кого-нибудь проверить заставит…

- Глупости, он веселит деток своего господина, – сказал Джунсу, выплывая из кухни – там он раздобыл вермут и бокалы. Майор напомнил, что завтра – репетиция «разговорных вставок» перед концертом в Токио, и художник пригрозил ему пальцем: – Мне эта ерунда не важна. Я знаю японский. Мы с Джеджуном посидим, посплетничаем…

- А когда вы оба будете пьяны, я воспользуюсь вами, – пообещал герцог с таким видом, словно брал на себя обязательство защитить товарищей от какой-то опасности.

- Знаешь японский? – удивился майор. – Блин, ты такой умный…

- А ты – дурак, – ответил Джунсу, разливая вермут.

- Ага, – согласился Ючон и взял блокнот с ручкой – написать хоть что-нибудь, пока буквы не забыл.

Художник протянул Джеджуну бокал, но тот, будто не заметив этого жеста, лишь спросил:

- Где вода?

- Вода? – нахмурился Джунсу. – Которую мы у Джешки отобрали, что ли? Там, куда ты ее поставил, на кухне, в шкафу…

- Сволочи вы, – чуть не плача, заявил Джеджун и, встав с дивана, удалился в указанном направлении.

- Это наша тетя Джеша? – догадался художник.

- Сам ты тетя! – крикнул Джеджун, рыская по всем шкафчикам подряд. – Я омега!

Герцог в изумлении посмотрел на свои колени, где только что вертела головой «извращенная сексуальная фантазия».

- А хорошо, однако же, сыграл… – резюмировал он.

- У Джешки мозговой паразит, – диагностировал Джунсу, принимаясь глотать свой вермут. – «Любовью» называется и не лечится. Повреждения, смотрю, уже обширные и необратимые.

Джеджун нашел на кухне минеральную воду, вернулся с ней в гостиную, сразу выпил треть полуторалитровой бутылки и сел рядом с Джунсу, гневно сверля его взглядом.

- Хорошо, что ты нашел в себе силы пережить измену, – проникновенно сказал Кюхён, опускаясь на колени перед ним. – Ты не виноват в случившемся, потому что себя не контролировал…