Никто не ответил, и монах подлетел к телевизору, но замер перед ним, не зная, что куда включать. Хичоль ему помог, и вскоре на большом экране появились Super Junior, исполняющие «Sorry, Sorry» на музыкальной программе.

- Это – поп-группа? – Юно передернуло. – В таком количестве – это хор!

- Дрыгаются, как паралитики, – рассмеялся Ючон. – Танец, называется… «Щорри, щорри», ёбушки-воробушки!

- По-моему, они великолепны, – восхищенно произнес Кюхён.

- Да, если бы еще не просто рты разевали, а пели хоть иногда, – пренебрежительно бросил Джунсу.

- Но у них же микрофоны! – возразил монах. – Они поют!

- Приспособление может быть и для вида, – объяснил Джунсу. – У Ючона, например, есть голова. И что теперь, он думает?

- Попробуй дрыгаться, как паралитик, и петь при этом, – обиженно прошипел Хичоль.

- Ким Джунсу, – улыбнулся художник. – Дрыгается и поет. Шах и мат.

- А ты, я вижу, так самовлюблен, что гордишься этим человеком, – с пренебрежением заметил Юно. – Ты меня обыграл, признаю.

- Он – один из лучших певцов страны, чучело, списанное с чучела, – парировал Джунсу.

- Юно – признанный танцор! Его выступление даже для американского фильма снимали! – воскликнул Кюхён. – Тебе тоже есть чем гордиться, герцог! О, о! Вот еще музыкальное видео. «U». Мое любимое. Тут такой красивый… все.

- Тебе нравится на мне такая причесочка, да, праведник? – подмигнул Хичоль.

Кюхён покраснел.

- А Ючон в Америке жил, крутяк, – сказал майор, продолжавший поглядывать на экран своего телефона. – Так он тоже может сказать: «I need your clothes, boots and your motorcycle»*?

- Он и много чего другого может сказать, идиот, – ответил Джунсу.

- Похоже, наш живописец уже мысленно заменил певца в том квинтете и спит с Пак Ючоном, – сказал Юно.

- Это теперь трио, – поправил Джунсу. – ТРИО. Группа распалась.

- Ну, ясен хрен, – тяжело вздохнул майор. – Там же этот Ючон, который и швец, и жнец, и на пизде игрец. Выгнали, наверное, заебал вместо концертов в кино сниматься.

- Он тогда не снимался, дубина! Сначала почитай нормально биографию, потом пасть разевай! Черт, у тебя же из этой пасти не пасет помойкой только потому, что ты из фанфика. Зубы хоть каждый день чистишь?

- Сейчас – да, – снова потупил взгляд Ючон.

- Кюхён, пускай все будет по-честному, – попросил Юно. – Здесь пять человек. Один из них сам во всем этом участвовал, так что его в расчет не берем. Четверо. Трое – из DBSK. А ты показываешь нам только «свою» группу.

- Ох, простите, простите! – опомнился Кюхён, бросаясь включать при помощи Хичоля другое видео.

- «Щорри, щорри», – хихикнул Джунсу, делая последний глоток текилы из стакана.

Номер Чанмина был несколько проще того, где обитал Хичоль, но все равно поразил бы своим интерьером скромного бухгалтера, если бы тот не пребывал в глубоком шоке.

- Скорее, пей мою кровь, – попросил Джеджун, как только вампир закрыл дверь. – Сколько нужно.

- Обойдусь, – сказал Чанмин, проходя мимо него к окну. – Господин не приказал, а только разрешил.

- Да ничего страшного, даже если много потребуется! – Джеджун настойчиво засеменил за ним. – Ты не убьешь меня. А если ослабну – не беда. Ну, пожалуйста, не надо себя истязать. Ты ведь не мог смотреть, как мне было плохо в «эти дни». Я тоже не могу спокойно терпеть, когда тебе больно!

Джеджун схватил любимого за руку, но Чанмин раздраженно ее отдернул.

- У тебя правда гордости нет? – начиная приходить в бешенство, спросил он. – Су ведь вам всем рассказал? Ну и где же они? С ума сходят, как и положено людям, узнавшим, что они – вымышленные? А ты здесь, и таскаешься за мной, хотя надо бы сейчас смотреть на фото Ким Джеджуна и реветь белугой?

- Я не в себе, Чанмин, – честно ответил Джеджун, приложив к груди обе ладони. – Не понимаю, что и думать. Все кажется безумием, и я надеюсь, что вот-вот проснусь. Моя жизнь… Моя убогая жизнь, моя жалкая любовь, мои никчемные страдания – это кто-то придумал… Да я не знаю, сколько времени существовала та иллюзия, на каком моменте сюжета образовалась «точка создания»! А мой ребенок, которого я потерял? Может быть, он существует лишь в моих в воспоминаниях, и на самом деле его не было даже в том мире?

- Вот тут ты ошибаешься, Дже. Точка – скорее всего, пик эмоций автора. Эти чокнутые, которые прутся от омегаверса, часто любят представлять героев беременными. Так что родить ты, наверное, успел…

- Неважно. Сейчас это неважно. – Джеджун снова взял Чанмина за руку. – У тебя на бинте кровь! Рана не зажила! Пожалуйста, не издевайся над собой. Тебе запретили кусать? Хочешь, я себя порежу?

- Дура! – закричал Чанмин, отталкивая Джеджуна. – Ты видел, кто я такой? Ничтожество, которое готово целовать ноги Хичоля и, если он прикажет, его сыновей! А ведь это, к твоему сведению, такие же слуги, как я. Хочешь знать, какое наказание эти мальчики для меня придумали? По рукам пустить, как шлюху для извращенцев. И я согласился! Я на все соглашусь по их требованию. Я даже унизил тебя, сравнив с самкой лягушки!

- Но ты не можешь им противостоять, ты был обращен, – сказал, начиная плакать, Джеджун. – Я это понимаю. Даже Хичоль, суперзвезда…

- Тот Хичоль? – Чанмин истерично усмехнулся. – Ну, да. Бытует мнение, что он – себе на уме. Но этот парень – артист из сурового продюсерского агентства, он привык, что даже выпендриваться можно только с разрешения! Кто реально выебывается – тех теперь по телевизору не показывают. Джей-Уай-Джей. Первая буква – твоя. Только, видишь ли, у моего господина грандиозные планы. Придется и особо выпендристым поступиться своими принципами. Мне разрешили вернуть глаз, потому что я должен заменить Чанмина и выступать. Только это будет не твоя кровь.

- Почему? – спросил Джеджун, заискивающе глядя на Чанмина.

- Потому что я даже видеть тебя не могу, – грустно усмехнулся вампир. – Теперь ты знаешь все. Раньше я казался тебе прекрасным темным существом, а сейчас… вымышленный ничтожный слуга. И почему меня таким придумали, он же ее «оппа»… Уходи, прошу. Не нужна мне твоя жалость.

- Какая жалость, идиот! – Чанмин догнал его и, несмотря на попытки снова отпихнуть, крепко обнял. – Я люблю тебя, люблю! Так, как еще никогда не любил! С Юно все было не по-настоящему, это придумали! «Канон» ведь, ЮнДже! Но теперь все реально, тут нет «канонов», и мы – не артисты, а совершенно другие люди! Ты – моя первая любовь! И я хочу быть с тобой, что бы ни случилось, как бы тяжело тебе ни было! Хочу, чтобы ты знал: даже когда господин станет оскорблять тебя, я буду любить тебя и останусь на твоей стороне! Если понадобится, я тоже буду слушаться это чудовище, только, умоляю, не прогоняй! Ты нужен мне! Забрал мое сердце – так имей смелость отвечать за свой поступок! Для меня ты – самый красивый, самый умный, самый сильный, самый добрый! Ты принял меня, урода, заставил поверить, что быть омегой можно и в этом мире! Да что там – заставил поверить, что я достоин счастья, что я привлекателен… И после этого ты считаешь себя ничтожеством?!

Джеджун плакал навзрыд. Чанмин больше не мог сдерживаться и стал исступленно целовать его лоб, глаза, щеки и губы. Из единственного глаза вампира тоже потекли слезы.

- Джеша, цветочек мой, – шептал он, пропуская волосы омеги между своих пальцев. – Не заслужил я такого, как ты… Пожалуйста, не бросай меня… После таких слов ведь не отпущу… С ума без тебя сойду…

- Ты еще такой мальчишка, – улыбнулся, продолжая плакать, Джеджун. Его руки гладили плечи и спину вампира. – Я тоже тебе нужен. Пожалуйста, любимый, позволь мне о тебе заботиться… Позволь быть хоть немного полезным…

Острые клыки вонзились в основание шеи Джеджуна. Омега охнул и скомкал пальцами ткань рубашки на спине Чанмина. Высасывание крови из сосудов уже превратилось для него в нечто интимное, но сейчас о возбуждении не было и речи: он думал лишь о том, что помогает любимому избавиться от страданий.