- Я тоже рад… – Джеджун не знал, что говорить, но чувствовал, что поддержание диалога – жизненная необходимость: в глазах этого Хичоля сверкали отблески дьявольского огня.
- Это твой омега, да? – воскликнул незнакомый парень с осветленными волосами, кидаясь к Джеджуну. Чанмин, видно, испугавшись за него, повернулся и встал с кресла. Теперь Джеджун обратил на своего вампира внимание и тут же, забыв обо всем, бросился к нему.
- Что с тобой? – Джеджун дрожащими пальцами коснулся щеки Чанмина. – Ты ранен? Тебе больно?
- Он наказан, – важно сообщил еще один молодой мужчина, который стоял у окна и медленно пил из бокала красное вино. – Только ему мало. Надо было так, как я сказал. Кстати, мы еще можем это сделать, и омега пусть посмотрит…
- Донхэ! – Хичоль лишь немного повысил голос, но Донхэ вздрогнул и чуть не уронил бокал с вином на пол. – Я кому говорил все эти гадости из головы выбросить?
- Папа, но я хотел как лучше… Чтобы он урок усвоил… Его иначе не унизишь…
- Ты и так бы его не унизил, Минни к этому устойчив, – сказал Хичоль. – Тем более, что я уже простил нашего верного слугу.
- Еще раз благодарю вас, господин, я не достоин такого снисхождения, – сказал Чанмин, низко поклонившись.
Джеджуну показалось, что земля уходит у него из-под ног. Этот вампир, такой умный, уверенный в себе, заставлявший его чувствовать себя слабым и зачастую смешным, сейчас представал перед ним в образе жалкого слуги. Тем не менее, он не испытывал отвращения. Его сердце наполняло лишь сострадание, желание помочь и поддержать.
- А Донхэ читает фанфики с кинками, вот откуда у него в башке такая ерунда, – наябедничал светловолосый, который все еще с интересом смотрел на Джеджуна.
Хичоль спросил, что это вообще такое, и, получив ответ, покачал головой.
- Отберу планшет, а телефон дам с монохромным дисплеем, – пообещал он. – Иначе начнешь еще читать всякую дрянь про Ынхёка и Донхэ, решишь попробовать – и я лично тебя калекой сделаю.
- Пап, я такое только про Чанмина читал, и всего один раз! – поспешил заверить отца Донхэ.
- Смотри у меня…
- Так что с твоим глазом? – шепотом спросил Джеджун, отвернувшись от семейной сцены.
- Его нет, – ответил Чанмин, попробовав улыбнуться и тут же оставив эту обреченную на провал попытку. – Я наказан, объяснили же. – Он перевел взгляд на Хичоля и заговорил громче: – Господин, позволите представить вас всех друг другу?
Хичоль молча кивнул. Чанмин по очереди назвал все имена, не забыв упомянуть, что Хёкдже и Донхэ также являются его господами. Когда настал момент представления Джеджуна, тот сделал шаг вперед и, пощипывая от волнения пальцы левой руки пальцами правой, сказал:
- Ким Джеджун, я из омегаверса, списан с мужчины из группы настоящего Чанмина. – Чанмин переменился в лице и схватил Джеджуна за плечо. Омега повернулся к нему и, неуверенно улыбнувшись, пояснил: – Джунсу все узнал и только что рассказал нам. Господин Ким Хичоль, – он снова посмотрел на древнего вампира, – я думаю, что знаю, за какой проступок вы наказали Чанмина. Но он вряд ли догадывался, что вас можно привести в реальность…
- Глупости! – вклинилась Настя. – Мы только потом поняли, что редких героев оживить можно, а сначала хотели весь отряд Пак Ючона притащить! Можешь, кстати, рассказать этому Джунсу, вредине такой: он – моя самая глупая ошибка. После тебя, конечно. Я вытаскивала омегу, уверенная, что ты, как потечешь, дашь хоть Леониду Никитичу, хоть немытому бомжу. А ты – «старая дева» с комплексом неполноценности! Кому такое в голову-то пришло? Омегаверс – он ведь и существует только для того, чтобы пары без особого обоснуя трахались! Один потек, другой учуял – все, постельная сцена сама собой нарисовалась!
Джеджун прикусил губу и опустил взгляд. Мучаясь во время течки, он часто задавался вопросом: почему природа толкает омег на разврат, позволяя им сохранять достоинство лишь при помощи лекарственных препаратов? Ответ оказался до боли прост: чтобы очередной Джеджун отдавался очередному Юно с минимальным углублением в психологию и без лишних сюжетных поворотов.
- Надо было лучше аннотацию читать, Настасья, – сказал Чанмин. – Но я рад, что ты даже не обратила внимания на прилагательное «скромный» в описании характера главного героя – какого-нибудь «прекрасного омегу из элитного борделя» я бы сам придушил.
Джеджун, пытаясь не думать об абсурдности собственного существования, приблизился к Хичолю и вежливо попросил:
- Позвольте Чанмину восстановить глаз. Пусть он выпьет мою кровь. Ему ведь больно.
- Походит без глаза годик-другой, – злорадно предложил Хёкдже.
- Это не соответствует моим планам, – возразил Хичоль. Он смотрел на Джеджуна заинтересованно и снисходительно, как на безобидного экзотического зверька. – Чанмину придется появляться на публике. Пускай мадемуазель отдаст ему свою кровь. Вы ведь не против, что я так обращаюсь к вам? – Хичоль провел по лицу Джеджуна пальцами руки в перчатке, и от этого простого жеста по спине омеги побежали мурашки. А ведь вампир улыбался, причем вполне дружелюбно. – Видите ли, вашего жанра я не понимаю, мне легче считать вас девушкой.
- Да он уж тетка средних лет, – пробурчала Настя, оскорбленная тем, что Хичоль тоже стал проявлять интерес к этому изобретению особо изощренных слэшеров.
- А можно его посмотреть? – спросил Хёкдже, наконец вплотную приблизившись к Джеджуну. Чанмин подошел к нему, чтобы защитить омегу, но Хёкдже ударил его по плечу и пальцем указал на кресло, в котором слуга сидел до прихода Джеджуна. Так можно было бы прогнать надоедливого пса: тапкой по ушам, «место, Шарик». Чанмин повиновался, перехватив твердый взгляд Хичоля. – Пап, он раздетый – как мужчина или немного как женщина?
Джеджун невольно поежился, испуганно глядя на любопытного вампира. Чанмин до крови прикусил нижнюю губу и отвернулся.
- Не знаю, Хёкдже, я же не читал об омегах подробно, – пожал плечами Хичоль.
- Мин, ты с ним спишь, – сказал Хёкдже. – Просвети нас, что с ним не так?
Чанмин заставил себя посмотреть на господ и улыбнуться. Его Джеджуна изучали и обсуждали, как заспиртованного уродца в Кунсткамере, а он не имел иного выбора, кроме как присоединиться к беседе.
- Внешне он мужчина, – объяснил Чанмин. – Матка сообщается с прямой кишкой. Что-то вроде репродуктивной системы земноводного, только оплодотворение – внутреннее. Раз в полтора-два месяца страдает от течки: необходимо совокупление в пассивной роли, без этого повышается температура тела, усиливается раздражительность, он может даже испытывать боль из-за спазмов. При этом из ануса выделяется прозрачная вязкая жидкость, облегчающая проникновение. В это время омега способен забеременеть. Ребенка вынашивает девять месяцев, как и женщина. В последний месяц беременности увеличиваются молочные железы, которые возвращаются к прежнему размеру через пару недель после отмены грудного кормления. Да это в интернете легко прочитать…
Чанмин опустил голову, чтобы не видеть Джеджуна, который теперь снова походил на брошенного котенка. Он старательно оправдывал любимого вампира и не собирался ни в чем его винить, но такое грубое описание физиологии среднестатистического омеги было для него словно опрокинутое на голову ведро помоев.
- Ого, какая ты смешная хреновина! – восхитился Донхэ, тоже подошедший к Джеджуну. Он взял омегу за плечи и развернул его к себе лицом. Джеджун хотел вырваться, но понимал, что это бесполезно: руки молодого вампира были чересчур сильными.
- Если честно, то это не смешно, а грустно, – скривился Хёкдже. – Мерзость эти омеги.
- Ладно, прикольно, такая шизуха, – настаивал Донхэ. – Эй, Джеджун, а у тебя когда течка будет? Посмотреть хочется.
Джеджун в страхе отступил назад, но руки Донхэ все еще были на его плечах, и шаг получился совсем крошечным. Чанмин прижал ладонь к повязке, чтобы боль от потревоженной раны помогла не думать об издевательствах над Джеджуном; впустую.
