Глава 6. Гнев – не выход.

Гена стоял на балконе с бутылкой и сигаретой – ситуация была дерьмовой.

"Как это все разрулить?" – задавался вопросом ранее аморфный в сфере отношений и эмоций человек.

– Ты никогда меня не любил, а лишь хотел использовать меня как социальный трамплин. – девушка носилась в слезах по комнате, перекидывая вещи из шкафов и ящиков в чемодан.

Данное утверждение справедливо лишь частично: Гена находился в бедственном положении, когда они стали общаться с Алисой. Он сразу понял, что её можно использовать, но Гена всегда был честным человеком и сразу заявил, что их отношения будут симбиозом.

Алиса по-человечески любила его. Это была очень странная и страшная для женщины смесь: его было жалко, но это сразу отходило на второй план, когда он отвечал на её чувства, казалось бы, неестественной ему теплотой. Это превращало чувства Алисы в пылающую зависимость. Был ли он альфонсом, серцеедом или чем-то подобным? Ни в коем случае.

На протяжении двух лет Гена привнес многое в их отношения – это были сотни, тысячи мелочей, которые образовали огромную стену, на которой Алиса видела его насквозь, все его слабости и чувства. Однако обратная сторона оставалась скрыта от её глаз, а там хранилось большее. Там хранилось все то, чего не знал никто, даже сам Гена. От любви к Алисе до детских и животных страхов. Именно обратная сторона этой стены и стала роком в их отношениях.

Обратная сторона скрывала трудолюбие, альтруизм, эгоизм и многое другое. Именно эта сторона и была более насыщенной и более точно могла описать на кирпичах, кто такой Геннадий. Но, опять-таки, её не видел никто полностью, да и если видели, то даже больше, чем сам Гена. Это выражалось в полуосознанности его поступков: порой он мог полностью отключить эмоции (а такое было почти всегда), дабы получить определенный плюс в другом деле. Гена считал, что в определенных делах нужно отключать эмоции, ведь эмоции могут повлиять на практичность работы. Две стороны стены представляли собой некие два полушария мозга, которые постоянно конфликтуют, как в одной из песен Бо Бёрнема.

В тот раз был именно выплеск со стороны безэмоциональной части Гены + было все сбавлено алкоголем. Он поставил бутылку на пол балкона и стал разглядывать сквозь стекло окна и тюль, что именно делает Алиса. Он увидел то, чего и ожидал – она часто смотрела в его сторону, но как увидела, что он развернулся, так стала смотреть реже и пыталась скрывать взгляд.

– Как именно я тебя обидел? – спокойным тоном задал вопрос Гена.

Всю квартиру начало заполонять гудящим до жути гулом тишины. Этот вопрос не относился именно к этой ситуации, он относился к всей их совместной жизни. Каждый скандал был высосан из пальца. Скандалы были связаны с банальными бытовыми делами, с личными неудачами Гены. Гена всегда в этот момент думал, что она провоцирует его или их разрыв. Он же ей прощал все: от молчания и бойкота до измены. Тут он понял, что зря тут оказался, зря выбрал эту остановку на пути к концу жизни. Она всегда хотела этого, она всегда стремилась к разрыву.

– Нам надо расстаться – хором произнесли Алиса и Гена, – я тебя больше не люблю.

Они начали улыбаться, но это был явный фальшь от Гены, это был конец одной из его глав. "Как я раньше этого не понял" – думал Гена. И сейчас ему было по-настоящему больно, когда ты не видишь ложь или не хочешь её видеть. На этой улыбке Гена отвернулся в сторону улице и взял бутылку, которую не допил.

– Прости… – сказала Алиса и ушла, на этот раз не хлопнув дверью.

Гена спокойно прошел в зал и сел на диван, поставив бутылку на пол.

– Теперь можно… – и тут стало сложно сдерживать слезы.

Он достал пачку из кармана, зубами вытащил одну и закурил. После выкуренной сигареты он спокойно встал, поднял бутылку с полу. Его окружала комната с не шикарным, но и не плохим ремонтом.

– Я тебя ненавижу, слышишь! – прокричал Гена в стену и кинул в неё же бутылку. – Ты решил издеваться надо мной, вместо обычного божеского прощения?! Ты тварь, слышишь! Теперь мне пора в ад, не так ли, мразь?!

Гена страшно прокашлялся и харкнул на пол с кровью. Он развернулся к балкону и побежал в его сторону. "Что на это скажешь, ублюдок?" – подумал Гена, но его пробежка не окончилась. Научным языком то, что произошло, можно назвать разрывом стенок церебральных сосудов, а "по-русски" – инсульт.

Глава 7. Замолчи.

– Ну что, кусок зазнайского дерьма, ты доволен?! Я понял! Я все понял! Простая истина того, что я жил в обмане. Никто меня и не любил, а сам я лишь прятал чувства! Я понял всё! Слышь, бог, ты где?!

– Ты так ничего и не понял, Геннадий. – ответил голос извне.

– А что тогда мне надо сделать?! Третью жизнь прожить? Бог Троицу любит, что ли?!

– Хватит попусту упоминать имена святые!

– А то что, в ад отправишь? А кстати, чёйта не отправил?

Над пустыней нависли тучи, раздался гром и мелькнула молния. В голове Гены стал собираться пазл.

– Ах ты сукин сын! Ты! ТЫ! Ты меня пытаешь! Я уже в аду… Похвально, рогатый ублюдок, а уровень наказания мне опять самому выбирать?!

– Ты снова ничего не понял… Разряд. – небо раскалывало молниями – РАЗРЯД! – мир стал светлее и трясся – РАЗРЯД! – Геннадий потерял сознание в мире бессознания.

Глава 8. Уныние.

– Ах ты чертов ублюдок! – с таких слов начал свою "новую" жизнь Генка.

– Никогда не слышал, чтобы люди жаловались или так благодарили за спасение. – удивился врач с дефибрилляторами в руках. – сказал врач-спаситель со знакомыми лицом и голосом.

– Простите, доктор… – пролепетал Гена, но тут его взгляд упал на бейдж. – Иван Семашко? Вы же… вы же метафизик…

– Ох… Геннадий Олегович, я, в первую очередь, человек науки, а метафизика – моё увлечение. Видели мои интервью?

– Да, выключил в начале книги…

– Что, простите?

– Да, видел, грамотно там излагаете… мне бы ваша помощь не помешала…

**********************************************************

– Вы должны мне помочь. – умоляюще смотрел в спину Ивана Геннадий. Он ему рассказал всё.

– Бога нет, о какой тогда душе может идти речь? – спокойным голосом ответил Иван, закуривая сигарету и попутно открывая окно. Изредка он записывал что-то в блокнот.

– Как это? Как же ваши метафизические статьи, книги, выступления?! – взгляд Гены упал на книгу "Метафизика. Душа – сознание."

Иван развернулся, сделав глубокую затяжку, и сел на корточки, вглядываясь грустно в блокнот:

– Ты прав. Это бог… – прошептал глядя в глаза Иван, встал и стал ходить по комнате – Это… вы ко мне рано пришли. Вас должны были ждать девять кругов ада. Слышали об этом?

– Нет, впервые слышу.

– Есть девять кругов ада. Вы сейчас, если не ошибаюсь, на третьем. – Иван сделал пометку в блокноте.

– Вы не сможете это прекратить и помочь мне? И я… я не понимаю. Почему ад, если вы говорите, что это бог, а не дьявол?

– Бог – это второе имя того, кто владеет и адом и раем. Первое – Люцифер. Всё, что происходит в том месте, где вы были – это вечность. Вы будете вечно проживать моменты, важные для вас. Вы не спасетесь.

На Гену стало невозможно смотреть: взрослый мужчина пытался сдержать слезы аки нашкодивший школьник. Иван же продолжал делать пометки в блокноте, но снова стоя спиной к нему.

– Я помогу вам, Геннадий. – прошептал Иван.

Резким движение он развернулся, но в руке были не сигарета и вовсе не блокнот или ручка. Это был пистолет. Выстрел выбил из Гены не только душу, но и мозги. Они стекали по новеньким обоям. Иван взял сигарету с подоконника и сделал последнюю затяжку.

– Ну, с богом – прошептал Иван, засунул дуло пистолета себе в рот и нажал на курок.

**********************************************************

– Рыжий, смотри, тут блокнот, – офицер ручкой зацепил блокнот за пружину.