– И сдохнем тут как крысы, – проговорил Бакер, взяв кружку.

– У нас, капитан, два выхода. Это как черное и белое, – продолжил Адамсон. – Мы выполняем условия контракта, сражаемся и побеждаем либо погибаем от рук русских, сирийцев или своих хозяев. Все просто.

– Да уж куда проще, – выдавил из себя Бакер.

Перепалка прекратилась.

Майор посмотрел на брезент, за которым боевики-арабы соорудили топчаны, на которых спали.

«Что-то там подозрительно тихо. Наверное, эти ребята сейчас слушают нас. Нетрудно догадаться, о чем они при этом размышляют, – подумал Адамсон. – Впрочем, там, за ширмой, арабов из Сирии, Ирака, Афганистана, Ливии осталось совсем мало, всего восемь человек. С ними трое французов. Никто не спит. Таков был мой приказ. Хотя нет. За брезентом теперь шесть арабов. Двое стоят на посту охранения в уцелевшей квартире, откуда спускается лестница в этот подвал».

Майор выпил кофе, вновь закурил.

Другие не стали.

Из-за брезента вдруг потянуло сладковатым запахом марихуаны.

Майор повел носом.

– А это еще что за дым? Кто-то курит коноплю? – Он повернулся к Бреуну. – Лейтенант, проверь! Доставь сюда этих негодяев!

– Да, сэр. – Бреун вышел в отсек отдыха.

Тут спутниковая станция издала сигнал вызова.

Адамсон схватил трубку:

– Мавр на связи!

Абонент усмехнулся и заявил:

– По-вашему, майор, я не знаю, кого вызываю?

Это был полковник Деби.

Спутниковая станция позволяла говорить открытым текстом. Ни перехватить переговоры, ни запеленговать станцию было невозможно. Средства радиоэлектронной борьбы у русских, разумеется, имелись, причем очень неплохие, но стояли они в Хмеймиме и данную зону не захватывали.

– Я ответил как положено!

– Хвалю. Доложи обстановку.

– Хреновая обстановка, полковник. Наша группа, насчитывающая пятнадцать человек, из них семь советников, находится в подвале разбитого дома, в самом центре Эль-Нугура. Мы окружены асадовцами и русскими.

– Много в Нугуре русских?

– Я видел несколько человек, когда мы отходили сюда. Они вместе с сирийцами начали блокирование населенного пункта с запада.

– Как ты определил, что это русские?

– Они говорили на русском языке. Форма у них российская. Оружие тоже.

– Российские автоматы есть и у вас. Ладно, я понял. Охранение выставил?

– Само собой!

– Что сообщают дозорные?

– Вокруг все относительно спокойно. Пока противник не зачищает территорию. Возможно, из-за того, что с вечера у нас идет дождь.

– Дождь?..

– В этом есть что-то странное, полковник?

Тот вздохнул и проговорил:

– Дождь, это хорошо. У нас в Ракке невыносимо жарко.

– Я бы предпочел жару в Эр-Ракке прохладе в Эль-Нугуре.

– Не сомневаюсь. Еще вопрос. Мирных жителей в городе много?

– Нет. Есть, но совсем мало. Они стараются не высовываться из развалин и сохранившихся домов. По крайней мере, здесь, в центре города.

– Ясно. Теперь слушай задачу.

– Да, полковник?!

– Вам надо попытаться вырваться из Эль-Нугура.

– Вы предлагаете прорыв?

– Я не предлагаю, а приказываю, майор! Ты должен оперативно сформировать разведывательно-штурмовую группу в составе пяти человек, в том числе двух советников, один из которых будет командиром. Задача разведывательно-штурмовой группы: в темное время суток пройти до выхода из города в сторону Идлиба. По данным наших друзей-повстанцев, правительственные войска не имели возможности полностью окружить город. В кольце блокады имеются прорехи. Группе необходимо найти такое место, пройти через посты и с безопасного рубежа передать тебе информацию о маршруте. По этому пути ты, майор, выведешь из Эль-Нугура остальных своих людей. Потом вы направитесь к Идлибу.

Адамсон покачал головой и спросил:

– А организовать наступление оппозиционных сил от Идлиба на Эль-Нугур нельзя? Или хотя бы имитировать его? В этих условиях мы имели бы гораздо больше шансов вырваться из западни.

– Заметь, из западни, в которую ты попал сам, – заявил полковник. – Какого черта было заходить в город?

– Но люди были на пределе. Они просто не могли передвигаться.

– Конечно, я понимаю, вам нужен был отдых. Пока вы расслаблялись, вас окружили. Хорошо, что не обнаружили до сих пор. Теперь насчет наступления или его имитации. А может, майор, не стоит мелочиться? Не обратиться ли мне к руководству военной базы США? Я ведь могу попросить их выслать самолеты, разнести в клочья окраины Эль-Нугур и освободить вам дорогу на Идлиб. Разве нет? Кстати, зачем вам идти пешком? Почему бы не заказать и вертолет, который забрал бы вас после бомбардировки непосредственно из дома, в подвале которого вы отдыхаете?

– Мне не до шуток, полковник.

– Мне тем более. Приказ понятен?

– Так точно!

– Вопросы есть?

– Есть!

– Слушаю!

– Вопрос первый. Что мне делать, если разведывательная группа будет обнаружена и, как следствие, уничтожена противником?

– Давай сразу все вопросы, майор.

– Вопрос второй. Что делать, если разведгруппа благополучно пройдет, а основная напорется на асадовцев или, что еще хуже, на русских?

– Это все?

– Пока да.

– Отвечаю. Если разведгруппа погибнет, то основной оставаться на месте. Ты сообщишь мне о судьбе разведчиков и будешь ожидать дополнительных распоряжений. На второй вопрос отвечать нет смысла. Тут ты все знаешь сам, майор.

– Значит, бой до последнего патрона?

– До последней капли крови, как говорится в присяге. Никто из советников живым к сирийцам и русским попасть не должен. Это приказ! Плен, независимо от того, добровольно ли сдался советник или был взят раненым, приравнивается к предательству. Со всеми вытекающими последствиями. Тебе рассказать, что предпримет любое государство в отношении наемников, которые в нарушение всех законов воюют на его территории?

– Но мы же сотрудники частной американской военной компании.

– Не совсем так. Сама компания зарегистрирована в Штатах, а вот филиалы ее разбросаны по всему миру. Наш, к примеру, расположен на Гаити. Из плена в Сирии Вашингтон вас вытащит. На это есть договоренность с режимом Асада. Но в США тем, кто попал в плен и опозорил страну, ничего хорошего ждать не придется. Однако не будем о грустном. Ты и сам все прекрасно понимаешь.

– Если бы понимал, то не задавал бы вопросы. Хотя теперь мне действительно все ясно.

Полковник Деби усмехнулся и сменил тон:

– Вот и хорошо, майор. Выход разведывательно-штурмовой группы в два двадцать. До рассвета, то есть максимум до пяти тридцати, отряд должен выйти из Эль-Нугура. Не получится, связь со мной в любое время. Она же обязательна и при благополучном исходе акции. Все, удачи, майор!

– Благодарю. До связи! – Адамсон отключил станцию.

Вернулся Бреун. Он привел с собой афганца Вамида Абади и сирийца Азиза Белучи.

– Вот, командир, кто курил марихуану. Эти герои забились в угол и по очереди потягивали самокрутку, набитую коноплей, – доложил лейтенант.

– К черту этих идиотов! Пусть проваливают.

– Зачем же я ходил за ними? – спросил Бреун.

– Только что поступила вводная от полковника Деби.

Офицеры уставились на майора. Тот подробно изложил им суть переговоров, довел приказ, переданный из Эр-Ракки.

– Вот так. Это как раз ответ тем, кто согревает душу мыслью о том, что может сохранить шкуру, сдавшись сирийцам, – заявил майор, оглядел подчиненных и спросил: – Добровольцы пойти в разведку есть?

Офицеры промолчали.

– Я бы сам пошел, – сказал Адамсон. – Но мне нельзя. А ведь это отличный шанс выйти из блокады. Сейчас, ночью, в дождь, малой группой пройти через город не составит труда. На окраине можно будет осмотреться, определить посты асадовцев и проскочить между ними. Обстановка для этого самая подходящая. Вряд ли противник будет торчать на открытой местности. Видимость плохая. Так, значит, добровольцев нет?