Его губы были холодными, словно вся кровь уже давно исчезла из его тела. Мне стало так же прохладно, словно мороз проник внутрь, в самое сердце, сковывая многое, что было живо до этого момента.

-Ты всегда будешь жить в моей шкатулке мертвых, - проводя рукой по волосам блондинистого цвета, я кивнула, подтверждая свои слова. Теперь на мне было клеймо не только страданий, но и самой подруги–смерти. Мы связаны договором. Этим поцелуем я заключила этот контракт: умру тогда, когда захочу.

-Спасибо, - бескровные губы дрогнули, расплываясь в прощальной улыбке, а после я выстрелила, даже не отворачиваясь, лишь закрывая глаза. Лед будто сковал эмоции: сначала Итан, теперь Мэт. Сколько должно погибнуть людей, чтобы эта чертова земля успокоилась?

«Все до единого», - зашептало безумие, которое я окончательно приняла, решаясь научиться существовать с ним, очевидный ответ. Единственный верный ответ, который каждый знал где-то в глубине сознания, но не хотел этого признавать.

Черный ворон с кусочком чего-то серебряного пролетал в небе, оставляя за собой темный след перьев. Я запрокинула голову, смотря на него, запоминая каждый взмах, каждый протяжный и громкий крик, который словно передразнивает саму тишину. Ворон летит медленно, крыльями перекрывая солнце, а я слежу за ни, будто понимая, что он – вестник разрухи. Шкатулка мертвецов вновь открылась, кладбище заполнилось.

========== 7.2.Завтра ничего не было -Могила мотылька ==========

Языки пламени танцуют, устремляясь в небо, окрашивая его своим ярким и броским цветом, дым же затягивает своей серой, почти черной поволокой все вокруг, дезориентируя, заставляя доверяться инстинктам и интуиции.

Ты слышишь только грохот, доносящийся со всех сторон, да собственные тяжелые шаги, перебиваемые громким дыханием. Ты забываешь, что такое спокойный и глубокий вдох, судорожно глотая саму, кажется, атмосферу, потому что кашель рвется наружу. Глаза слезятся от дыма и, возможно, только возможно, от страха.

Ты отчетливо слышишь выстрелы, взрывы, но вот все это смешивается с хрипами мертвых и криками живых, а после вокруг тебя образуется вакуум тишины, где знакомые и известные тебе правила не действуют. Ты теряешь еще один способ ориентирования – слух, будто зрения было недостаточно. Теперь ты похож на старого пса с жесткой шерстью, который может лишь чуять запахи и надеяться на то, что догадки верны, а решения правильны, по крайней мере, настолько правильны, насколько это возможно в тех обстоятельствах, что поглотили тебя.

Ты бежишь, – это ты понимаешь – а мысли твои переносятся и живут в этот момент совершенно в ином времени, месте. Однако же, в месте, до боли напоминающем ту обстановку, что окружает тебя в настоящем: огонь, трупы, смерть, запах дыма, оглушающие, наверное, выстрелы и страх, заставляющий собственное сердце перегонять все известные скорости, открытые учеными в этом мире. Кажется, скорость света и звука – ничто, кажется, они никогда не сравняются с темпом твоего сердца. И это ужасно, потому что силы уже на исходе, они заканчиваются, как иссякает время, отведенное для чего-то определенного. Срок кончается, а ты все еще на поле боя.

Прошлое возникает перед глазами в один миг, облачая тебя в форму, воссоздавая давно погибших товарищей и друзей. Образы, командные голоса, отчаянные поступки, спасающие сотни жизней – все это теперь окружает тебя, словно пытаясь запутать, не дать понять, какова сейчас реальность: война или бегство.

Вырываясь из обманчивых иллюзий, разрушая и уничтожая друзей во второй раз, встречая их то ли гордый за твою силу, то ли ироничный взгляд, ты чувствуешь, что пуля пронзает левое плечо. Но боль эта терпима, для тебя она действительно привычна, хоть и забыта, покрыта пленкой спокойной жизни с пультом от телевизора и банкой пива. Успевая обрадоваться тому, что правая, главная рука осталась невредимой,- если не считать мелких царапин, да опаленной кожи-ты продолжаешь бежать или же убегать, вновь слыша звуки реальности. Крики людей раздаются за спиной, но сейчас вы в одинаковом положении: у черного дыма нет любимчиков, друзей или врагов. Дым, вероятно, вообще не может мыслить и понимать. Дым – это всего лишь дым.

Слыша эти голоса, чьи хозяева жаждут лишь твоей смерти, смерти любого, кто чем-то не угодил, ты продолжаешь двигаться вперед, даже не предпринимая попытки выстрелить в ответ – это отнимет время и патроны, то, чего у тебя, увы, слишком мало. Собственное дыхание, бывшее когда-то просто тяжелым, становится ужасным свистящим звуком, вырывающимся из самых опухших легких. Кажется, этот свист, вызванный сузившимися стенками глотки, сейчас как маяк в ночи, указывающий кораблям путь к суши. От этого ты бежишь еще быстрее, мечтая увидеть, наконец, когда же закончиться этот серый мир, закопченный огнем, затянутый дымом.

***

Роб потерял Билла из виду посреди серости дыма и жаркого дыхания опаляющего пламени. Мужчина всего на секунду, но замешкал, словно пытаясь узнать ответ на очевидный вопрос: что, черт возьми, делать теперь? Скала простоял на потрескавшейся сухой земле всего пару секунд, которые, казалось, были непозволительны посреди всего этого хаоса, но почему-то подобные мгновения протекали слишком долго. Уже потом, срываясь с места, будто вспоминая нечто важное, мужчина понимал, как безрассудно застыл в одной позе, он был готов проклясть свою жизнь, если самые страшные опасения осуществятся.

Прорываясь сквозь мертвецов, уже наводнивших станцию, сквозь полуживых знакомых и чужаков, цепляющихся за край штанин, молящих о спасении, Роб просто игнорировал все вокруг. Ему не нужны эти жалкие жизни, потерянные и беспомощные – ему есть дело только до одного существа в этом мире, самого дорогого и пока еще слишком крохотного. Отталкивая в сторону, даже не тратя патроны и время, мертвецов, скала словно вихрь выносится на территорию у разрушенных ворот. Именно здесь он понимает, что уже все потеряно, что попытки тщетны, и нужно спасаться самому.

У ворот, прячась за обломками здания, горящими автомобилями, вели перестрелку люди, знакомые и чужие. Роб практически нырнул за одну из баррикад, когда свист пуль оглушил его. Перекатываясь, почти ползком мужчина подобрался к светловолосой женщине, чье лицо было запачкано и кровью, и грязью с сажей. Он схватил Агату за руку, встряхивая с неимоверной силой, будто она была в чем-то виновата.

-Где Тони? – Роб орал, стараясь перекричать шумы этого мира: выстрелы, грохотания, скрежет и хрипение со стонами. Совсем близко от скалы и лидера, потерявшего в этот день свою группу, молодой парень пронзительно закричал, всем телом чувствуя, как гнилые зубы впиваются в кожу. И самым ужасным было то, что никто даже не обратил на это внимание, будто за такой короткий срок, прошедший с начала нападения, смерть вновь стала обычной вещью, обыденностью, повседневностью.

-Я не знаю! Я не видела! – Агата не отстает от Роба в громкости своего голоса, только вот он уже срывается, обжигая горло. Кажется, связки вот-вот разорвутся лишая тебя возможности говорить, но это не то, о чем стоит беспокоиться.-Помоги нам, мы должны…!

-Что мы должны? – разозлившись еще больше от незнания женщины, словно действительно виня ее во всех бедах, Роб вновь хватает ее за руку, словно собираясь отдать на растерзание хищникам. Его глаза пылают так же, как и территория станции, как и лес вокруг. – Это место пало! Ты не смогла его удержать! Какого черта вы все еще здесь! Нам конец, нужно проваливать!

-Не смей…! – Агата хотела было ответить, как пуля просвистела совсем близко, пробиваясь через слабое крыло перевернутого и горящего автомобиля.

-Роб! – девичий голос, почти не слышные среди этой какофонии звуков, схожий с писком мыши, заставил мужчину резко обернуться, тут же подлетая к полной девушке с веснушками на лице, которая прижимала к себе ребенка.

-С вами все в порядке?! – то ли убеждая самого себя, то ли действительно спрашивая, истерично кричал Роб, со всей силой прижимая к себе Тони и Бонни. Девушка плакала беззвучно, слезы текли из глаз, попадая на смуглое личико ребенка. Она испугалась, она потеряла дар речи, она не смогла что-либо сделать: люди вокруг продолжали умирать. Бонни не могла поверить, что Тони на ее руках все еще жив. Это казалось ей чудом, самым великим и невозможным. Она была готова разрыдаться в голос, когда Роб заставил ее резко опуститься вниз, чуть ли не прижимаясь к асфальту, горячему от пламени вокруг. – Что бы ни случилось, не выпускай Тони из рук! Дай мне секунду, и мы выберемся из этой преисподней!